За эти три недели она себе чего только не наговорила, как только себя не обозвала и каких только «последних» решений не принимала: от «забыть напрочь и плюнуть!» до «позвонит – лебедью полечу, на все согласная!».
Боже! Боже! Боже! Какие мы все у Тебя дурные и глупые!
Распоследний наистрожайший приказ Зинаида отдала себе полтора часа назад: не думать, не вспоминать, готовиться к празднику. В идеале – забыть к чертовой матери, чтоб и не пахло этим Захаром Игнатьевичем в ее жизни!
Щас-с-с-с!!
Посмеялась над ее потугами судьбинушка! И пообещала, что, если ей перестанут говорить, что делать и указывать, как она должна у вас сложиться, она перестанет говорить вам, куда и на какие конкретные буквы вам идти.
Измотанная непонятной навалившейся усталостью, раздражением на себя и глубокой хронической ненавистью к дорожному движению в городе Москве, Зинаида добралась-таки наконец до подруги.
Дверь открыл Мишаня.
– Привет, теть Зин! – порадовался старшой из Риткиных отпрысков, принял у Зинули коробки, пакеты и поцеловал в щечку.
– Миш, у меня в машине еще четыре коробки-коробочки, занесешь, а? – попросила Зина и отдала ему ключи от машины.
– Не вопрос! – проявил готовность к помощи Мишка.
– Зин! – проорала из кухни Ритка. – У меня руки в муке, иди сюда!
– Пироги? – подняв удивленно брови, спросила Зинаида.
– Не все так глобально, не пугайся, – успокоил он, надевая куртку. – Свежая рыба.
– Рыба – это здорово! – порадовалась Зина и двинулась на зов подруги.
На этой кухне никто и никогда не находился в одиночку: даже если ночью кто-то спросонья притаскивался водички попить, следом подтягивались такие же неспящие, или еще не уснувшие, или проснувшиеся, но обязательно – составить компанию. В данный момент помимо Ритки, царившей у плиты, за столом сидели дедушка Лева с бабушкой Симой, которые мирно чаевничали, и тетя Соня, помогавшая дочери готовить и накрывать на стол ужин.
– Привет! – первый раз за день искренне, от всей души, порадовалась Зинуля.
И поспешила со всеми пообниматься, расцеловаться – так соскучилась за те пару дней, которые не виделись! А не за три недели, как некоторые, не в меру пугливые товарищи!
«Стоять! Тема закрыта!» – уже привычно прикрикнула на себя мысленно Зинаида.
– Здравствуй, солнышко! – обняла и поцеловала ее тетя Соня. – Мама звонила, спрашивает: брать гуся, или утку, или обоих сразу?
– Здравствуй, тетя Сонечка! Соскучилась! – прижалась к ней Зина. – А что мы планируем?
– Гуся, точно! – оповестила тетя Соня.
– Та що ми – последние кальсоны за продукты отдаем?! – развеселилась Зина. – Брать – так-таки брать, и гуся, и утку!
– Симочка делает такой борсч из утки! – закатив глазки, изобразил неизъяснимый восторг дедушка Лева.
– Ото ж! – согласилась Зина и пошла обниматься-целоваться с ним.
– Та чего только не набрали! – попыталась урезонить всех бабушка Сима. – Усе! И рибу, и телятину, та и всего обозу по мелочи!
– Так гуляем же десять дней! – не сдавалась Зинуля и обняла ее.
Расцеловались, погладили друг друга, прямо как год не виделись. Ритка возмутилась, дежуря у шкворчащей сковородки:
– А меня?
– Иду-иду! – как послушная жена на призыв мужа, отозвалась Зинуля, поворачиваясь к ней.
В суперсовременной, упакованной какими только возможно бытовыми приборами кухне запахи готовящейся еды практически не распространялись, исправно улавливаемые и ликвидируемые мощнейшей вытяжкой. Но оказавшись рядом с Риткой, в непосредственной близости к плите, Зина, протягивая руки для объятий, вдохнула полной грудью ароматов жарящейся рыбы.
Она позеленела, зажала рот ладошками и мотанула пулей в туалет, задевая все по пути – тетю Соню, стулья, прибежавшего на ее голос Севочку.
Минут десять Зинуля буквально душу выворачивала белому другу. Она уж подумала, что желудок решил от нее отделаться раз и навсегда. А надоела она ему! Своим вечным кофе литрами, перекусами несерьезными…
«Доигралась! – перепугалась Зинуля. – Не дай бог, язву заработала! Уж гастрит точно! Блин, и надо же – накануне праздника!»
Она отдышалась, умылась, прислушалась к своим ощущениям внутри. Внимательно прислушалась – странно! Ничего. Ни болей, ни новых позывов, ни тошноты…
Может, отравилась чем?
Она вернулась в кухню, где ее встревоженно ждали.
– Зиночка, выпей чайку зелененького, я заварила. Сразу полегчает! – суетилась обеспокоенно тетя Соня.
– Ей теперь знаешь когда полегчает? – улыбалась непонятно чему Ритка.
– Ты о чем? – поинтересовалась Зина, сев на заботливо отодвинутый для нее стул и отпивая ароматного чаю из большущей кружки.
– У тебя когда критические дни последний раз были? – продолжая улыбаться, спросила Ритка.
– Рит, ты что, с глузду съехала? – оторопела Зина.
– Так когда? – не унималась Ритка.
– Да не помню я! Месяц назад, может, больше! Что ты пристала с такими глупостями!
– Таки, Зиночка, ты усе-таки кое-що заработала от встречи с мужчиной! – «поздравил» ее радостно дедушка Лева.
– Что? – тупила по полной программе Зинаида.
– Как що?! – глубоко удивился ее непониманию дедушка Лева. – Беременность!
– Что-о-о-о?! – поперхнулась и закашлялась от неожиданности Зинуля.
– Может, тебе еще разок дать понюхать рибку, дорогая? – язвительно поинтересовалась Ритка.
– Та ладно! – подумав, отмахнулась от фактов Зина.
– А, хорошо! – разулыбалась бабушка Сима. – У семье появится еще один маленький…
– Но этого не может быть! – отказывалась верить в очевидное Зинаида.
– Мам, – спросила Ритка, внимательно рассматривая подругу, – как думаешь, дать ей рибки или зашлем Мишку на угол, в аптеку за тестами?
– Думаю, с ее мозгами тест будет убедительней! – решила тетя Соня, присоединившись к дочери в критическом разглядывании Зинаиды.
– Миша! – заорала Ритка, не отвлекаясь от основного занятия: изучения подруги, с большой долей сомнения на лице, видимо, в адрес ее умственных способностей.
– Что такое тест? – потребовал объяснения Севочка, втиснувшись между матерью и бабушкой.
– Это такая проверка на что-либо, – расширила горизонты знаний сына Ритуля.
– А на что вы хотите проверить тетю Зину? На шпиенство? – допытывался любопытный малолетка.
– На него! – кивнула Ритка. – Только не тети– Зиночкиного шпиенства, а одного дядечки.
– Тогда вам надо на него тест! – подумав, подсказал ребенок. – А ведь его здесь нет! И как вы будете это делать?
