Она бы поняла! Вот зуб на выброс! И помогла!
Никуда не денется родство их душ, и готовность лететь на выручку друг другу, и, само собой, никуда не денется из прошлой и настоящей жизни Никитка, и общие родственники – все останется. Их любовь переродилась из сексуального влечения мужчины и женщины, мужа и жены, в другое – в любовь очень близких, родных людей. Ну, он-то еще хотел ее, и сильно, а вот она – уже нет, это Захар прочувствовал. Если они очень постараются, то сохранят этот дар родства и близости душевной, не оплевав друг друга взаимными упреками и претензиями при расставании, выяснением – кому и почему больней и хуже и кто кого предал.
И требуется приложить максимум душевных сил, чтобы это произошло именно так! Тогда и у Никитки останутся оба родителя любимых, и они друг у друга останутся, совсем в иной ипостаси, но, может, гораздо более значимой, ценной, по крайней мере, для них двоих.
Захар понял, что не хочет потерять Ирку как друга, как уважаемую им женщину, как мать своего ребенка, как члена его семьи, и есть только одна возможность для этого – отпустить ее и помочь.
О, Господи, это вообще реально?..
Все меняется в нашей жизни, а взаимоотношения между людьми меняются стремительней, чем любые обстоятельства. И необходимо очень стараться, чтобы не растерять самое лучшее в этих отношениях. А еще он спросил себя: «Я люблю Ирину?» – и ответил себе честно: – «Да, но в гораздо большей степени как человека, чем как жену! Она права, наша с ней жизнь больше напоминает встречи любовников, редкие и только потому горячие, чем семейную жизнь!»
Но, боже мой, как же это трудно мужику – вот так, взять и отпустить родную жену, переступив через гордость, ревность, раскаленным прутом прожигающую мозг!
Конечно, он ревновал. Было бы странно, если бы нет…
Но он, привыкший брать на себя ответственность, уже принял решение. Это была та черта его характера, с которой редко приходилось сталкиваться его жене. Она не видела его в работе, распоряжающегося судьбами десятков тысяч людей, не видела, как он, преодолевая себя, вылезал из страшной болезни, она понятия не имела, какие волевые, железные решения приходилось принимать чуть ли не каждый день.
По сути, она вообще его мало знала…
Так получилось. Никто не виноват.
– Так, Ирина, давай, звони ему, пусть приезжает. Втроем поговорим! – распорядился он таким тоном, что жена и не подумала возражать.
Стояла глубокая ночь, но они жили в центре города, да и мужик этот, который за Ириной ухаживал, тоже. Пробок по ночам нет, но приглашенный прибыл через полчаса, хотя езды было минут десять от силы.
Захар сам открыл дверь, остановив жестом метнувшуюся было на звонок Ирину, и первым протянул гостю руку:
– Захар.
Мужик, переступив порог, ответил на рукопожатие:
– Алексей.
– Проходи, – пригласил Захар.
Как все нормальные люди, Алексей Павлович приехал не с пустыми руками, понимая, что не для простого разговора его пригласили посреди ночи. Посудил-порядил, взял из запасов своего домашнего бара водочки настоящей, достойной, для Иринки – вина, которое, он знал, ей нравится, для нее и держал. А по дороге заехал в магазин, прикупил к столу пельмешек ручной лепки, соку томатного, семужки и так, всякого, по мелочи, на закуску.
– Ир, – дипломатично попросил Захар, – пельмешки под разговор и закуску – сейчас самое то, да и картошка у нас остыла давно. Сделаешь?
Он сказал это мягко, не раздражая Алексея нарочитой демонстрацией: мол, муж распоряжается в своем доме своей женой, как хочет. Недаром Захар Дубров сделал такую внушительную карьеру, заслужил непререкаемый авторитет и глубокое уважение. Начальником он был грамотным, в людях и ситуациях разбирался до мелочей. И четко знал: когда ругать, а когда пряником подманивать!
Конечно, Алексей нервничал: а кто не занервничает, если любимая женщина посреди ночи приглашает:
– Муж вернулся, просит тебя сейчас приехать, поговорить.
И чем это «поговорить» может обернуться, от мордобоя и претензий: «Чтобы я тебя рядом с женой не видел!» – и далее по тексту до ментовского протокола: «После совместного распивания сильно алкогольных напитков…»
Ну, а вы что бы предполагали?
Захар проникся начальной формой уважения к мужику – не струхнул, приехал, потом накинул пару баллов за «не пустые руки» и сдержанность поведения. И сделал для себя некоторые первичные выводы.
Захару необходимо было удостовериться, что мужик стоящий и за Ирку бороться будет, не отступится, и любит всерьез.
Иринка засуетилась, кинулась стол обновлять, пельмени варить, а мужики расположились за столом друг напротив друга.
– Ну, что, Алексей Павлович, – предложил дружески Захар, – давай, за знакомство.
Ровным, в меру почтительным тоном предложил.
– Давай, Захар Игнатьевич, – согласился гость.
Не проканало, значит, поименное представление и рукопожатие. Рановато. Оно и понятно, мужики столкнулись серьезные, собственники по натуре, каждый свою самость и право на собственность отстаивает, а то как же!
Захар разлил по стопочкам, махнули, глядя в глаза друг другу, крякнули, закусили. Ирина шуршала по хозяйству, старалась, в несколько минут преобразила стол – сверкал прямо!
Оба мужика заценили ее старания, но каждый по-своему, Захар – не без гордости: вон, у меня какая хозяйка, Алексей – не без радости: для меня старается!
Охо-хошеньки, эти извечные мужские игры, соревнования!
И оба прощелкали, как им казалось, мысли другого.
«Ладно, – урезонивая себя, подумал Захар. – Не туда я!» И приступил к главной и основной повестки собрания:
– Давай, Алексей Павлович, без лишнего марлезону обойдемся. Ирина сказала, ты ее замуж зовешь?
Алексея Павловича прямой вопрос не смутил, понимал, что не в шахматы играть пригласили. Он посмотрел острым внимательным глазом на Захара и весомо согласился:
– Зову.
– А почему, Алексей Павлович? – приступил к дознанию Захар.
– Люблю я ее, сильно люблю. Если б не любил, не звал бы! – с достоинством ответил Алексей.
Ирина замерла у плиты, позабыв обо всем, переводила взгляд с одного мужика на другого, не зная, как реагировать, прижала двумя руками к груди кухонное полотенце.
– А вот жену, с которой ты так шустро развелся, ты любил? – поинтересовался «следователь» Дубров.
– По любви женился, да только не сложилось у нас.
– А если, Алексей Павлович, ты Ирину с панталыку собьешь, голову ей заморочишь любовью своей и ухаживаниями красивыми, уведешь из семьи, а потом у вас тоже «не сложится», или ты молодую, сисястую да ногастую повстречаешь, ты и ее так же оперативно бросишь? – не миндальничал Захар.
