…ну и, говоря языком моего приятеля, – который посещал лекции, а не пил в общежитии, как я, – после третьего звонка судьбы я перестал выпендриваться, а просто пошел и занял свое место в зрительном зале. По горькой иронии судьбы, оттуда ничего не было видно. Я закончил курсы массажа, и впервые в жизни стал зарабатывать больше, чем тратил. Не то, чтобы я зарабатывал очень много. Просто тратить перестал.
Без глаз ведь особо не разгуляешься.
А в один прекрасный день на мой стол легла Изабелла-Аделаида-Стелуца.
Узнав ее по изгибам тела, я некоторое время размышлял, не удавить ли мне причину всех моих бед. Но мысль о том, что мне придется раскошеливаться еще раз – тысяч на 30, не меньше, – и учить на румынском что-то вроде «с радостью говоря на языке приютившей меня страны, языке Эминеску и Григорие Виеру… я бы хотел заявить, граждане судьи, что безо всякого злого умысла…» остановила меня. Так что я простил ее, тем более, что и она не держала на меня зла за своего безвременно ушедшего жениха. Мы стали жить вместе, а иногда я потрахиваю и ее мамочку. В протяжных криках, которые она издает, мне чудится завывание античных парк, а в стуке софы, которую я все никак не починю – пощелкивание их спиц. Но я стараюсь думать об этом пореже и верить в свою счастливую судьбу, и что злоключения мои кончились. Ведь в театре четвертого звонка не бывает. Да и глаз у меня больше нет.
Верните сахар режиму
– Берёте тротил, – сказал товарищ генерал.
– Везете к дому Ха, – сказал он.
– Ну, в смысле, к Икс, – сказал он.
– Заходите в подвал, – сказал он.
– Кладете мешки с тротилом в подвал дома, – сказал он.
– Дома Ха, – сказал товарищ лейтенант.
– Нет, кретин, – сказал товарищ генерал.
– Дома Икс, – сказал он.
– Так точно, – сказал товарищ лейтенант.
Покраснел. Опустил очи долу. Дол подмигнул, держись, мол, лейтеха. Товарищу лейтенанту сразу стало легче. Это фамилия такая была у товарища капитана, Дол. И был он очень невысокого роста. Настолько, что каждый раз надо было очи Долу опускать. А все негодяи, подумал товарищ лейтенант. Именно они, – во время проведения одной из Операций, – умудрились заминировать пути отхода, и товарищ капитан Дол, возглавляя группу преследования, наступил на противопехотную мину.
– Которая, между прочим, лейтехи, – сказал товарищ полковник на курсах лейтех.
– Запрещена международной конвенцией по запрету употребления, – сказал он.
– Противопехотных мин на пути следования групп преследования, – сказал он.
– Особенно, возглавляемых товарищами старшими капитанами, – сказал он.
Грустно вздохнул, и продолжил разбирать схему противопехотной мины.
…Давно это было, подумал товарищ лейтенант, еще в учебке. Там, где он, и еще сотня молодых лейтенантов постигала азы разведки, шпионажа, писала очерки на сайт «Арт оф вор», про то, как они воевали в Афгане, – чаще всего под заголовками «Путь моей роты» – пила спирт, переписывалась с телками с сайтов знакомств… На одной из таких лейтенант после выпуска и женился. Им вообще всем рекомендовали жениться сразу после получения погонов, потому что, как сказал товарищ инструктор, «когда есть семья, можно крепче держать за яйца». Это точно, ухмыльнувшись и вспомнив Нинку свою, подумал лейтенант, – про яйца и захват очень верно… А еще они устраивали в учебке «велосипеды» новеньким. Суешь между пальцев вату, пропитанную спиртом и поджигаешь… Товарищу капитану Долу, даже если очень захотеть, «велосипеда» не сделать, подумал товарищ лейтенант. Глянул на подшипники под доской, на которой возвышалось – ненамного, на корпус, – мужественное тело капитана. Товарищ Дол подмигнул. Лейтенант подмигнул в ответ…
– Отставить мужеложеское перемигивание, – сказал товарищ генерал.
– Так точно, товарищ генерал, – сказал капитан Дол.
Мужественно брякнул медалями, стиснул в руках краповый, в синюю полоску, берет.
– На тебя, капитан, надежда, – сказал товарищ генерал, потеплев в голосе, как бывает, когда в теплую ванную ссышь.
– Лейтеха молодой, обкатать надо, – сказал он.
– Чтобы все у вас чики пуки было, – сказал он.
– Дом не перепутали чтоб, адрес, – сказал он.
– Количество вещества, – сказал он.
– Чтоб не все как обычно было, – сказал он.
– А чтоб комар носу блядь не подточил, – сказал он.
– Все ясно, – сказал он.
– Так точно, товарищ генерал, – сказали капитан и лейтенант хором.
– Вопросы есть? – сказал товарищ генерал.
– Так точно, товарищ генерал, – сказал лейтеха.
– Это правда тротил в мешках? – спросил он.
Капитан Дол вздохнул, и едва не упал со своей досочки.
–… лейтенант, – сказал товарищ генерал.
– Мы со своим народом не воюем, – сказал он.
– Цель – повысить уровень бдительности граждан, – сказал он.
– А не посеять панику и смерть, – сказал он.
– Хотя в каком-то смысле… – сказал он.
– В мешках ведь сахар, – сказал он.
– А он в каком-то смысле, – сказал он.
– Тоже белая смерть, – сказал он.
Задумался, закурил…
– Можно идти, товарищ генерал? – сказал капитан Дол.
– Так точ.. – сказал товарищ генерал.
– Тьфу бля в смысле уматывайте, придурки, – сказал он.
– Одна нога там, другая здесь, – сказал он.
– Катись колбаской по Малой Спасской, – сказал он.
– Ковыляй потихонечку, – сказал он.
– А, ха-ха, ха-ха, – сказал он.
– И еще, пацаны, – сказал он.
– Да, товарищ генерал, – сказали пацаны хором.
– Сахар-то потом верните, – сказал товарищ генерал.
– В бухгалтерии, сукины дети, сто шкур с меня снимут, – сказал он.
– Сахар это для училища ФСБ, – сказал он.
– Сто порций компота для будущих лейтенантов, – сказал он.
Прищурившись, проводил взглядом капитана с лейтенантом. Закурил. Глянул на карту мира.
Тревожно пестрела она синими и красными флажками.
Вынув из карты синий, генерал поменял его на красный. Снова тревожно закурил, тряхнув непокорной челкой.
Застыл с двумя папиросами в пальцах.
* * *
Первым делом товарищ капитан Дол намочил сахар.
Ну, так как это делали недобросовестные сотрудники советской торговли с целью извлечения дополнительной прибыли из продуктов питания, находившихся в обороте советской торговли. Чего товарищ лейтенант, конечно же, не помнил. Поэтому глаза его – чистые, наивные, синие, как небо над березовой рощей в к/ф «Пушкин» с актером Безруковым в главной роли, – были круглыми и удивленными.
