Промахнуться, стреляя из такого оружия, было невозможно в принципе. И «пустышка» без труда перенаправила луч света прямо в центр другой «пустышки», только уже ненастоящей.
Казалось бы, нет разницы, во что попадет световой заряд – в каменный пакаль или в каменную голову. Первый был квадратным, а вторая – шарообразной, вот и все отличие между ними. И тем не менее результат оказался таким, какой ни сам Кальтер, ни его союзники точно не ожидали.
Вопреки их прогнозам, правая рука колосса не развалилась на части, а осталась при нем. И сам он тоже не развалился. Случилось кое-что гораздо более громкое и впечатляющее. Гигантскую, почти двадцатиметровую статую весом не в одну тысячу тонн сорвало с постамента, словно игрушечную. После чего впечатало в стену с такой силой, что в той стене моментально образовался сквозной пролом. И ладно бы на этом все завершилось! Однако сила удара оказалась такова, что колосса вынесло наружу, после чего он еще несколько секунд летел по воздуху и лишь затем с грохотом во что-то врезался и, судя по всему, остановился.
Во что он врезался и куда его отбросило, было уже не видно. Пробив стену, он поднял клубы пыли, которая не позволяла рассмотреть, что происходит за проделанным Кальтером выходом из храма. Впрочем, сейчас это не имело значения. Главное, что там оказалась не отвесная скала и не очередной темный зал, а открытое пространство, о чем свидетельствовал проникающий в пролом бледный свет.
– Все на выход! – прокричал Куприянов компаньонам и первый двинул в указанном направлении. Им следовало торопиться, если, конечно, они не хотели двигаться к пролому вплавь. Он оказался довольно высоко, и вода должна была подняться еще на полметра, чтобы начать в него вытекать. В то время как вандалы брели уже по грудь в воде, то и дело отталкивая от себя утопленников, многие из которых еще дергались в конвульсиях.
Все складывалось относительно неплохо. Вот только было жаль погасших факелов, которые компаньоны не успели подобрать с пола, прежде чем разразился потоп. А факелы им еще пригодились бы, ведь скоро должна была наступить ночь. Да и развести костерок не помешало бы, поскольку после купания в холодной воде всем хотелось отогреться, высушить одежду и поесть горячей пищи…
Глава 23
– Земную жизнь пройдя наполовину, я очутился в сумрачном лесу, – проговорил Сквозняк, когда пылевое облако в проломе рассеялось и выбравшиеся из храма «святотатцы» смогли осмотреться.
– Никогда бы не подумал, что ты читал Данте Алигьери, – хмыкнул Кальтер.
– Никогда бы не подумал, что ты знаешь, кто такой этот Алигьери, – парировал Серега. – С другой стороны, сам посуди: кого еще цитировать, бегая по здешним долбаным кругам ада, как не старика Данте?
– Мелковат этот сумрачный лес для того, чтобы в нем можно было заблудиться, – заметил Куприянов, указав на высившиеся перед ними деревья. – Да и не лес это вовсе, а парк. Только сильно заросший и неухоженный.
– Да какая разница, – пожал плечами Сквозняк. – Все равно нам мимо него не пройти… если, конечно, ты не желаешь вернуться в храм и продолжить плаванье. Вот только тебе придется плавать там в одиночку, потому что наши приятели, гляжу, свой выбор уже сделали.
Джон Огилви и Кан Вада не стали дожидаться, когда калеки соизволят отправиться дальше, а двинулись навстречу неизвестности первыми. Кажется, эти двое лучше понимали друг друга, нежели калек, даже несмотря на разделяющие их языковые, культурные и прочие барьеры. Но пришельцы из далекого будущего Кальтер и Сквозняк, очевидно, казались горцу и самураю гораздо более чуждыми людьми, пусть даже они ничем не выделялись на фоне прочей здешней публики. Разве что у одного из них была его высокотехнологичная железная рука, но Джона и Кана она совершенно не удивляла. Наверняка они думали, что это не протез, а обычная латная перчатка, пускай и странноватая на вид. Что же касается Серегиных армейских ботинок и комбинезона, то в сравнении с одеждой каких-нибудь мушкетеров или гусаров они выглядели очень даже скромно и неброско.
Почему компаньоны сразу поняли, что перед ними именно парк, а не лес?
Он располагался на широком горном карнизе, вдоль кромки которого над разверзнувшейся справа от Кальтера пропастью торчали каменные обелиски. На верхушке каждого из них имелась большая чаша – очевидно, когда-то там горел огонь, а сами обелиски служили фонарями. Парапета, что огораживал бы пропасть, не наблюдалось – все опять-таки согласно местным традициям. Ширина карниза составляла около трехсот метров, и примыкал он к отвесному каменному склону, чья вершина, так же как вершина храма, терялась в облаках.
Помимо фонарей, среди разросшихся деревьев и кустарников тут и там были видны беседки, мостики, арки, статуи, обелиски, бассейны и другие типично парковые атрибуты. Предназначены они были, судя по их габаритам, явно не для людей, а для хозяев-великанов. Все эти сооружения и парковая растительность пребывали не в лучшем виде. Многие из них были полуразрушены, а некоторые вовсе развалились и теперь представляли собой груды замшелых камней. Поэтому вылетевший сюда из храма каменный Мастер Игры легко вписался в местный ландшафт. И теперь уцелевший при ударе о землю колосс лежал на опушке парка, выставив в небо каменный пакаль – так, словно посылал им сигналы самолетам или спутникам.
При виде статуи Кальтеру пришла на ум идея «пнуть» ее еще разок. Так, чтобы она пролетела по воздуху через парк и, повалив деревья, хорошенько напугала тех, кто мог за ними прятаться. Кальтер не тешил себя надеждой, что им с командой удастся миновать этот отрезок пути без происшествий. И потому был не прочь нанести по вероятному противнику упреждающий удар. Или хотя бы спугнуть его и заставить показаться на глаза.
Увы, но статуя Мастера в отличие от статуй простых «серых» никак не реагировала на посылаемые Куприяновым зайчики. А снова прицельно выстрелить ей в пакаль он не мог. Вернее, мог, но, поскольку тот был направлен в небо, Кальтеру потребовалось бы сначала забраться на дерево. Да только зачем, ведь удар этот лишь впечатает статую еще сильнее в землю, и все.
Короче говоря, устроить лесоповал и ввергнуть противника в панику не удалось. И теперь компаньонам предстояло идти через парк обычным способом, надеясь, что их прогулка не затянется надолго. Увидеть, где он кончается, компаньоны не могли – деревья стояли стеной, в которой не было прямых сквозных просек. Поэтому парк запросто мог тянуться и на несколько километров – нормальное расстояние для широких великанских шагов.
Петляющие между деревьями парковые дорожки также успели зарасти и покрыться слоем грязи. Однако найти их не составляло труда, поскольку они были вымощены камнями, которые тут и там выступали из-под земли, мха и прелой сухой листвы. Идти по ним не хотелось, поскольку на них в первую очередь могли оказаться засады, ловушки и капканы. Но продираться сквозь заросли хотелось еще меньше. Если путникам вновь не повезет столкнуться с гигантами, для последних разросшийся подлесок будет все равно что трава. В то время как первые застрянут в нем, будто в паутине. И не смогут потом не только драться, но даже унести от врага ноги.
