Армейский нож и фляжка с пресной водой – вот и все, что кроме пакаля Кальтер успел забрать с гибнувшего катера. Вернее, он их даже не забирал – когда он прыгнул за борт, фляжка с ножом были прицеплены к его поясу. Артефакт тоже находился сейчас в одном из поясных карманов. В холодной воде он не обжигал своего хозяина, но тот все время ощущал источаемое им тепло. Которое пусть немного, но согревало пловца в этом почти безнадежном плавании.
Питьевой воды было мало. Поэтому ее следовало экономить, хотя Куприянов и не был уверен, что доживет до той поры, когда фляжка опустеет. Но даже если случится чудо и он достигнет берега, там запросто могла оказаться безводная пустыня, где каждый глоток воды также будет на вес золота. Правда, судя по туману, на ближайшей предполагаемой суше должно быть довольно влажно, и от жажды там вряд ли умрешь. Другое дело, годилась ли тамошняя вода для питья, но этот вопрос был сейчас неактуален, и Кальтер не забивал им голову.
Несколько раз неподалеку от него раздавались подозрительные всплески, но желающих полакомиться им хищников пока не находилось. Откуда они здесь взялись, было очевидно. Так же как те твари, что атаковали тюрьму, где сидел Кальтер, эти, вне всякого сомнения, выплыли в наш мир из черного разлома. Разве что таких исполинов на атолле Татакото точно не было. Впрочем, Куприянов давно привык к сюрпризам коварных «серых», и потому его уже ничего не удивляло…
…Так ему казалось ровно до того момента, как фортуна подбросила ему новый сюрприз. Решив сделать очередную передышку, он прекратил грести и хотел прислушаться к доносящимся из тумана звукам. Но едва Кальтер расслабил конечности и принял в воде вертикальное положение, как его ноги уперлись во что-то твердое. Потоптавшись босыми ступнями по этой неровной опоре, он понял, что стоит на обычном каменистом дне. Причем стоит довольно уверенно и глубина в этом месте была ему всего-навсего по грудь.
В общем, Куприянов был вынужден признать, что ошибся, полагая, будто разучился удивляться. Он не удивился бы, если бы его взялся пожирать один из здешних монстров. А вот возникшее у него под ногами дно стало для него подлинной неожиданностью. И оттого приятно было осознавать, что, несмотря на все пережитые невзгоды, он выбрал правильный курс и не сбился с него.
То, что Кальтер не сбился и не выплыл вместо побережья на обычную мель, – это точно. Шум, долетевший до его ушей, когда он встал на дно и прислушался, был определенно далеким шумом прибоя. А раз так, значит, теперь Куприянов мог просто двигаться туда, куда бежали волны, и они вскорости приведут его к берегу. Плевое дело! И пусть угроза стать закуской для морского чудища все еще не миновала, теперь он знал, от чего точно не умрет: от изнеможения и переохлаждения. Имея под ногами опору, он добредет до берега даже в полубессознательном состоянии. А сейчас он, напротив, чувствовал себя гораздо бодрее, чем еще пять минут назад, ведь близость цели пробудила в нем второе дыхание и придала новые силы.
За те полчаса, что Куприянов преодолевал финишную прямую своего водного путешествия, дно несколько раз уходило у него из-под ног. К счастью, это были лишь обычные ямы, которые его уже не беспокоили. Он слышал, как шум прибоя усиливается, и был уверен, что это не иллюзия. Навстречу ему все чаще стал попадаться плавучий мусор, на который он прежде не натыкался. И который наверняка был смыт волнами с пока невидимого берега.
В основном это были обточенные прибоем куски дерева: небольшие коряги и обломки досок. Последние свидетельствовали о том, что скрытое в тумане побережье может оказаться не диким, а обитаемым. Хорошо это или, наоборот, плохо – станет ясно, когда Кальтер увидит его обитателей. В данный момент он мог сказать о них лишь то, что они используют для строительства странные гвозди. В одной из досок торчали сразу два таких гвоздя. Оба имели клиновидную форму и, по всем признакам, были выкованы вручную. А, впрочем, что тут странного? Просто шторм разрушил на берегу какой-то очень старый сарай или пирс, чьи обломки и болтались сейчас в прибрежных водах.
Гораздо любопытнее гвоздей выглядела тряпка, которую Кальтер тоже вскоре выловил из воды. Это был обрывок бурого полотнища, что некогда являлось не то флагом, не то вымпелом. На нем осталась часть рисунка – когтистая лапа какого-то зверя; предположительно – льва. И рисунок, и сама тряпка выглядели довольно грубыми и тоже походили на самодельные. Ни на какие догадки они Кальтера не навели, но он не отбросил эту находку, как предыдущую, а заткнул ее за пояс – авось еще пригодится.
Впрочем, пройдя еще немного, Куприянов перестал обращать внимание на плавучий мусор, потому что в тумане наконец-то проступили очертания долгожданного берега.
Туман как будто отдал должное настойчивости Кальтера и начал отступать, мало-помалу увеличивая ему радиус обзора. И когда он добрел-таки до линии прибоя, то уже мог разглядеть местность, куда его вновь занесла нелегкая.
Сразу за неширокой и относительно ровной полоской берега начинались каменистые холмы. За которыми примерно в километре от побережья высились горы. Довольно крутые – их склоны изобиловали отвесными обрывами и узкими расщелинами. Слева, примерно в полукилометре от Кальтера, в море впадала бурная река, что стекала с гор и затем петляла между холмов. Возможно, это она выносила в море весь замеченный пловцом мусор, поскольку сам берег выглядел безжизненным.
Куприянов не видел в округе ни строений, ни дорог, ни сельскохозяйственных угодий, хотя, имейся они здесь, туман уже позволил бы их рассмотреть. Кое-где на холмах росли мох, трава и невысокий кустарник. Кроме них на пологих участках горных склонов также виднелись деревья, среди которых преобладали сосны и ели. Вершины самых высоких гор были покрыты снеговыми шапками. Даже в тумане пейзаж впечатлял своей суровой нордической красотой, а в погожий солнечный день он наверняка выглядел еще живописнее.
Ну что ж, пришла пора делать первые приблизительные выводы. Это совершенно точно были не Маркизские острова, на которые обрушился аномальный холод. Кальтер никогда не бывал в Норвегии или на Аляске, но прежде всего подумал именно о них. Хотя, конечно, на самом деле подобный ландшафт можно встретить не только там, но и во многих других частях света. В том числе и в Южном полушарии – где-нибудь в Новой Зеландии или на юге Чили. Но теперь беглому зэку хотя бы стало ясно, что он находится очень далеко от своей тюрьмы и здесь его вряд ли станут искать. По крайней мере, в обозримом будущем.
Прибой был напористым и сильным, но Кальтер подгадал момент и пересек его линию, не получив ссадин и ушибов. После чего выбрался на каменистый берег, отошел подальше от воды и, отыскав пятачок сухой травы, уселся на него, чтобы перевести дух. А также поразмыслить, как дальше быть с пакалем.
В холодной воде пакаль не доставлял неприятностей, напротив, даже согревал пловцу спину. Но теперь носить его в поясном кармане стало неудобно – так ведь можно и ожог заработать. А если привязать его к протезу? Опять не вариант. Протез – металлический и вскоре нагреется от неостывающего артефакта, что тоже вряд ли понравится инвалиду. Оставить пакаль на берегу, припрятав под каким-нибудь камнем, тоже казалось плохой идеей. Он когда угодно понадобится Кальтеру, и ему не хотелось бы в случае угрозы бежать обратно на берег к своему тайнику. Причем ему еще повезет, если за ним в этот момент никто не будет гнаться.
