– Вы истинный Антиной. – Князь оценивающе
рассматривал фандоринское телосложение. – Диковинная у нас обстановка для
оперативного совещания. К делу?
– К делу.
Статский советник сел в кресло и тоже закурил, но мышцы ног
держал в напряжении, готовый вскочить, как только Маса постучит в дверь.
– Что Диана? – с не вполне понятной веселостью
улыбнулся Пожарский. – Призналась в грехах?
Интонация вопроса показалась Фандорину странной, и ответил
он не сразу.
– Д-давайте я сообщу вам о своих выводах несколько
позже. У меня есть серьезные основания надеяться, что г-главный виновник
обнаружится уже сегодня.
Но ожидаемого эффекта эти слова на собеседника не произвели.
– А я знаю, как найти нашу неуловимую БГ, –
парировал князь. – И очень скоро всю ее зацапаю.
Эраст Петрович почувствовал, что бледнеет. Если Пожарский
говорил правду, значит, он сумел найти еще более действенный и короткий путь к
решению сложной задачи.
Поборов уязвленное самолюбие, Фандорин сказал:
– П-поздравляю, это большой успех. Но каким же…
Договорить не пришлось, потому что в этот миг из-за двери
донесся крик. Слов разобрать было невозможно, но вне всякого сомнения кричал
Маса. Это могло означать только одно: план нарушен, и нарушен каким-то
чрезвычайно неприятным образом.
Эраст Петрович вскочил на ноги, чтобы броситься к одежде,
однако тут раздался оглушительный треск, и дверь, что вела в бассейную, слетела
от мощного удара с петель.
В кабинет с разбега влетели двое мужчин, за ними лезли еще –
целая орава. Фандорину не нужно было производить хронометраж, чтобы понять: ни
до одежды, ни до оружия добраться он не успеет. Оставалось лишь надеяться, что
хватит времени выскочить в коридор.
Пожарский выхватил из-под газеты маленький двухствольный
пистолетик и два раза выстрелил. Самый первый из нападающих всплеснул руками,
пробежал по инерции еще несколько шагов и рухнул лицом в бассейн, а князь
отшвырнул разряженное оружие и с поразительным проворством метнулся следом за
Фандориным.
В дверь они влетели одновременно, столкнувшись голыми
плечами. На голову Эрасту Петровичу посыпалась труха – это в косяк ударила
пуля, и в следующее мгновение оба руководителя сыска вывалились в коридор.
Пожарский, не оборачиваясь, припустил направо. Бежать в том же направлении не
имело смысла: первоначальная диспозиция с поочередными перебежками под
прикрытием дружественного огня утрачивала всякий резон за неимением оружия.
Статский советник бросился налево, к служебной лестнице,
хоть и не имел представления, куда она ведет.
Когда схватился рукой за перила, от стены брызнуло каменной
крошкой. Фандорин коротко оглянулся, увидел, что за ним побежали трое, и
рванулся вверх – успел заметить, что внизу решетка.
Огромными прыжками, через три ступеньки, преодолел пролет –
дверь с висячим замком. Еще два пролета – опять замок.
Внизу грохотали торопливые шаги.
Оставался всего один пролет. На верхней площадке смутно
темнела еще какая-то дверь.
Заперта! Железная полоса, замок.
Эраст Петрович взялся руками за холодную ленту металла и,
согласно учению о духовном могуществе, вообразил, что она бумажная. Рванул
никчемную полоску на себя, и замок вдруг отлетел в сторону, залязгав вниз по
каменным ступеням.
Торжествовать было некогда. Фандорин вбежал в какое-то
темное помещение с низким косым потолком. Сквозь маленькие оконца
просматривалась покатая, тускло мерцающая под луной кровля.
Еще одна дверь, но без замка и хлипкая. Ей хватило одного
удара ноги.
Чиновник особых поручений выбежал на крышу и в первый миг
задохнулся от ледяного ветра. Но холод был не самое худшее. Беглого взгляда
вокруг оказалось достаточно, чтобы уразуметь: деваться отсюда совершенно
некуда.
Фандорин бросился к одному краю, увидел далеко внизу
освещенную улицу, людей, экипажи.
Метнулся в противоположную сторону. Внизу заснеженный двор.
На дальнейшие исследования времени не осталось. От чердачной
надстройки отделились три тени и медленно двинулись к застывшему над пропастью
обреченному человеку.
– Быстро бегаете, господин статский советник, –
еще издали заговорил один, лица которого было не разглядеть. – Посмотрим,
умеете ли вы летать.
Эраст Петрович повернулся к теням спиной, потому что
смотреть на них было неприятно и бессмысленно. Глянул вниз.
Летать?
Увидел под собой голую стену без окон, снег. Хоть бы дерево
– можно было б прыгнуть, попробовать ухватиться за ветки.
Летать?
Высшей степенью мастерства у клана Крадущихся, научивших
Фандорина искусству управлять духом и телом, считался трюк под названием „Полет
ястреба“. Эраст Петрович не раз рассматривал рисунки в старинных рукописях, где
техника этого невероятного фокуса была изображена подробно, во всех деталях. В
древние времена, когда царства страны Солнечного Корня вели многовековую междоусобную
войну, Крадущиеся считались непревзойденными лазутчиками. Им ничего не стоило,
вскарабкавшись по отвесным стенам, проникнуть в осажденную крепость и выведать
все тайны обороны. Однако куда труднее было выбраться с добытыми сведениями
обратно. Время на то, чтобы спустить веревочную лестницу или хотя бы шелковый
шнур, у лазутчика имелось не всегда. Для этого и был придуман „Полет ястреба“.
Учение наставляло: „Прыгай без толчка, ровно, чтобы зазор
между тобой и стеной составлял две ступни, не больше и не меньше. Тело держи
идеально прямо. Считай до пяти, потом резко бей пятками по стене, перевернись в
воздухе и приземляйся, не забыв сотворить моление Будде Амида“.
Рассказывали, что мастера древности умели совершать „Полет
ястреба“ со стен высотой в сто сяку, то есть пятнадцать саженей, но Эраст
Петрович этому не верил. При счете до пяти тело успеет пролететь всего
пять-шесть саженей. Последующий кульбит, конечно, смягчит падение, но все же
вряд ли возможно уцелеть, прыгая с высоты, превышающей семь-восемь саженей, да
и то при условии невероятной ловкости и особенного расположения Будды Амида.
Однако для скептицизма момент был неподходящий. Сзади
приближались неспешные шаги – торопиться господам нигилистам теперь было
некуда.
Сколько же здесь сяку? – попробовал сообразить статский
советник. Не больше пятидесяти. Для средневекового лазутчика сущий пустяк.
Твердо помня, что прыгать надо без толчка, он вытянулся в
струнку и сделал шаг в пустоту.
