— Деточка, — позвала она меня жалобно, — посмотри, правильно мне сдачу-то дали?
На сморщенной ладошке лежала скомканная десятка, мелочь и чек. Я спросила, сколько она дала кассирше, и быстро все скалькулировала.
— Правильно, бабуля.
— Нет, пять рублей лишних взяли, — капризно сказала она, — я все посчитала, пред тем как платить!
— По чеку все сходится, — пожала я плечами, — вы, наверное, посчитали неправильно.
— Я посчитала неправильно? — искренне удивилась бабуля. — Да я всю жизнь в школе учительницей математики проработала! Быть такого не может! Пойдем со мной, деточка, поможешь. А то они и разговаривать не будут. А у меня деньги на каждый день рассчитаны.
Вот влипла! Отказать бабуле у меня не хватило духу, пришлось идти с ней в булочную. Кассирша досадливо поморщилась, когда я изложила нашу просьбу, вывалила содержимое авоськи бабули и начала пересчитывать. Все сошлось. Так я и думала. Ошиблась старушка.
— Постойте, — вдруг подала та голос, — на ценнике написано, что батон стоит десять рублей. А вы говорите, пятнадцать.
Действительно, на ценнике батона, который взяла бабуся, стояла цена в десять рублей. Я вопросительно посмотрела на кассиршу. Та даже не смутилась.
— На ценнике — десять, а в программе компьютера — пятнадцать. Я, что ли, за кассу отвечаю?
— Позовите менеджера. Пусть тогда поставит другой ценник.
— Занят он. Да что вы из-за пяти рублей торгуетесь? Господи, до чего же народ мелочный пошел. Да исправим, исправим! Только потом, сейчас некогда. Не мешайте работать, смотрите, какую очередь собрали!
Ах так? Ну, ладно. Я молча взяла погрустневшую старушку за руку и вывела из булочной. Достала телефон и набрала нужный мне номер.
— Валера, это я. Узнал? Опять расхождение в цене на ценнике и программе кассы, записывай адрес.
Бабуля смотрела на меня открыв рот.
— Я позвонила своему другу, через полчаса в этой булочной будет ревизия, и их оштрафуют на огромные деньги, — пообещала я ей.
— Ой, — просияла старушка, — давно пора. А то эта кассирша меня постоянно надуть норовит. Спасибо тебе, деточка!
Неожиданно мне пришла в голову дельная мысль.
— Может, тогда вы мне тоже поможете?
— Чем смогу, — с готовностью согласилась она.
— Вы сможете целый месяц каждый день кидать в почтовый ящик по одному письму? Я понимаю, что это не так просто, вы человек немолодой, а ходить придется каждый день. Поэтому я вам заплачу. Согласны?
Бабуся обрадованно кивнула. Я отдала ей сверток с конвертами на адрес прокурора, сунула в руку несколько купюр и быстро ретировалась. Для меня это были копейки, для нее — месячная пенсия. Мне сразу захотелось помочь ей, но люди этого поколения по большей части гордые, она могла бы оскорбиться. А так и я ей помогла, и себя избавила от несложной, но нудной обязанности.
Осталось последнее. Я дождалась, когда наш поселок уснет, оделась во все черное, нахлобучила бейсболку и тихо вышла из дома. Улицы освещались, но кругом было тихо. Это в городе в любое время суток по дорогам снуют машины, изредка попадаются полуночники. В нашем же поселке шляться по ночам было не принято. Листовки с физиономией Синдякова я расклеила по всему поселку, не обидев и самого прокурора, его экземпляр я особенно щедро намазала клеем. Не выходит из дома? Отлично, значит, заметит поздно. И большинство жителей нашего элитного поселка успеют сделать для себя определенные выводы. А там пусть доказывает, где правда, а где ложь. Он с такой легкостью заставил всех поверить, что мои родители погибли из-за того, что пьяные гоняли по городу, так пусть же и сам окажется в схожей ситуации. Око за око.
* * *
В начале рабочего дня мне позвонила секретарь и просила срочно подойти к директору. Наверное, что-то по поводу ввода новой линии. В последнее время все наше начальство занималось только этим. Я прихватила на всякий случай всю документацию, которая касалась этого вопроса, и поспешила к руководству.
Пока я ждала приглашения, Сонечка торопливо выдавала мне информацию: директор просил принести мое личное дело, вызывал по моему поводу кадровичку и бухгалтера. Может, меня увольняют? В последнее время я слишком часто находила причины, чтобы уйти с работы. По поводу выполнения обязанностей, кажется, претензий ко мне не было, задания выполняю четко и в срок.
Наконец Сонечка разрешающе кивнула мне на дверь, и я вошла. Директор был не один. В кресле посетителя сидел Вадим Синдяков. Почему-то неприятно засосало под ложечкой. Я постаралась взять себя в руки: ситуация-то штатная. Поставщик и клиент, мало ли какие вопросы у них возникли, мало ли для чего им понадобился профессиональный юрист. Конечно. А еще его личное дело и консультация кадровика и бухгалтера.
— Полина Андреевна, — начал наконец-то директор, — насколько я помню, отпуск у вас запланирован на конец осени?
— Да, — не совсем понимая, к чему он клонит, ответила я.
— Как вы относитесь к тому, чтобы взять две недели сейчас?
Как отношусь? Прекрасно! Мне просто позарез нужны свободные дни! Я уже сама обращалась по этому вопросу к Аронкиной, только она категорически заявила, что, пока на заводе решается вопрос ввода новой линии, я обязана присутствовать на рабочем месте. Интересно, почему мнение руководства поменялось и при чем тут Вадим Синдяков?
— Нормально отношусь, — нейтрально ответила я.
— Ну, вот и ладненько, — довольно потер он руки, — идите оформляйтесь.
Тут сидящий до этого молча Синдяков выразительно кашлянул.
— Ах да, мы отпускаем вас не отдыхать, а помогать коллегам, так сказать, строительного дела. Вадим Владимирович на днях лишился своего юриста, хорошего найти в городе трудно, вот он и попросил, чтобы я одолжил ему вас, пока он не найдет замену. Вадим Владимирович предложил вам очень достойную оплату труда, не сомневайтесь. А мы эти дни вполне сможем обойтись без вашей помощи: документально все оформлено, теперь дело за практиками. Естественно, я оставляю за собой право позвонить вам и проконсультироваться, если будут вопросы. Ну, так как?
Как, как. Откуда я знаю? Все это было похоже на какую-то западню. Не желаю общаться добровольно — придется на правах подчиненной. Только вот зачем Вадиму ставить мне эту западню? Не мог он знать, что все неприятности, которые с недавнего времени валятся на их семью, моих рук дело. Может, действительно ему просто срочно нужен толковый юрист? Не зря же он экзаменовал меня в прошлый раз.
— Вы дадите мне время подумать? — спросила я.
— До конца рабочего дня, — ответил директор.
Вадим по-прежнему молчал. Я вышла в приемную, на вопросительный Сонечкин взгляд пожала плечами.
— Чего они от тебя хотят-то? — не унималась она. — Синдяков такой строгий сегодня, даже не улыбнулся. А его водитель в кабинет директора ящик коньяка приволок. Ничего не понимаю.
