Именно здесь много лет назад он оставлял любовные записки девушке по имени Мак, обычно выходившей на маршрут днем позже, пока они наконец не синхронизировали свои расписания, — и тогда вопрос заключался лишь в том, на чьем плоту спать. После трех лет такой жизни, однажды вечером, они отправились в Лас-Вегас и поженились; через год родился Колин, и Мак на несколько сезонов рассталась с рекой, за что так и не сумела его простить. Джея-Ти, а не Колина. Мак души не чаяла в сыне, с мужем же она редко достигала согласия в том, что касается вопросов воспитания, не поддающихся решению походными методами Колорадо. Мак упрекала Джея-Ти всякий раз, когда тот отправлялся в поездку, а он напоминал, что это ее выбор — не оставлять ребенка на две недели; он был бы рад побыть с Колином и дать Мак возможность проделать хотя бы пару спусков в сезон. Но это не помогло. Мак устремляла на него полный немого укора взгляд всякий раз, когда он возвращался, и они наконец решили, что Колину лучше иметь двух относительно счастливых родителей, обитающих порознь, нежели жить в несчастливой семье. Таким образом Джей-Ти и оказался отцом-одиночкой, с сыном на руках. При этом Колину он всячески пытался привить речной дух, но сын явно предпочитал земную твердь. В общем, он возглавлял отдел недвижимости в юридической фирме в Финиксе и критиковал отца за то, что у того нет настоящей работы с пенсией в перспективе.
Сегодня в условленном месте не было любовных записок — только розовая купальная шапочка, оставленная одним из гидов для Эбо. «Думаю, тебе понадобится», — гласила крохотная записка. Почерк был женский. Джей-Ти задумался, долго ли эта шапочка пролежала здесь и где теперь эта женщина. Иногда ему казалось, что любовные призраки гидов — постоянные обитатели каньона; они возникают там и сям в обличье скал в форме сердечка, падающих звезд… или розовых купальных шапочек.
На берегу Дикси и Эбо препровождали путешественников к плотам — вся эта легкомысленная компания брела в болтающихся ниже бедер спасательных жилетах. Когда они надели их как положено и застегнули, Джей-Ти заметил, что застежки на жилете Мэтью болтаются на ниточках.
— Что случилось, Мэтью?
Мальчик опустил глаза.
— И давно у тебя жилет в таком виде?
— Не знаю, — беззаботно ответил Мэтью.
Черная нейлоновая лямка была вся разодрана; увидев несколько отметин, подозрительно смахивавших на следы зубов, Джей-Ти догадался, кто виноват.
— У вас есть иголка с ниткой? — спросила Джил.
— Да, разумеется. — Джей-Ти не хотел читать нотации, но, судя по лицу женщины, скрыть свои чувства не смог. Достав швейные принадлежности и починив застежку, Джей-Ти наказал путешественникам внимательно следить за своим снаряжением.
— Если этот пес сожрет что-нибудь из моих вещей, я его убью, — предупредила Дикси.
— Почему ты такая злюка? — спросил Эбо.
— Вовсе не злюка, — всполошился Питер.
— Нет, злюка, — призналась Дикси.
— Грузите вещи, — скомандовал Джей-Ти. — У нас впереди долгий путь.
— «Много миль еще надо пройти, прежде чем лечь и уснуть», — процитировала Эвелин.
— Кто это сказал? — спросила Лена.
— Уолт Уитмен, — немедленно ответил Митчелл.
Эми и Питер, переглянувшись, подавили смешок.
В то время как все грузились на плоты, Джил и Марк еще оставались на пляже, перекладывая вещи в сумки.
— Да что такое с нашими мальчишками? — спросил Марк, качая головой. По своей сути это было утверждение, а не вопрос, и Джил догадалась, что от нее ждут абсолютного понимания и дружеского участия.
Но вместо этого она уточнила:
— Что ты имеешь в виду?
— Каждый раз, когда мы причаливаем, с ними что-нибудь случается. Что за чертовщина! Сэма в первый день укусил муравей, теперь Мэтью со своим жилетом… Как будто их сглазили.
Джил сомневалась, что муравьиный укус и порванная лямка — это серьезные проблемы.
— Это не конец света, — попыталась она успокоить мужа.
— А я и не говорю ничего подобного. — Марк рассмеялся, не желая спорить с женой, хотя чувствовал, что имеет право настаивать на своем. — Я всего лишь хотел сказать, что мальчишки всегда умудряются вляпаться в какую-нибудь неприятность.
— Руфь споткнулась о собаку. Она что, искала неприятностей? Или ее сглазили?
— Не придирайся, — отмахнулся от доводов жены Марк. — Я просто хочу сказать, что, наверное, надо лучше присматривать за детьми. Пресекать проблемы в зародыше, прежде чем они возникнут. Не понимаю, что здесь не так.
Джил выпрямилась.
— Не так здесь то, что ты, Марк, все портишь… — Она сама не знала наверняка, что скажет дальше, и надеялась, что не слишком драматизирует ситуацию. — Я хочу, чтобы ты наконец расслабился. Я пытаюсь создать условия для отдыха всей семьи, а ты портишь и себе, и нам настроение, потому что постоянно беспокоишься то об одном, то о другом, то о третьем…
— Ты меня просто не поняла…
— А что ты хотел сказать?
Марк покачал головой и посмотрел на реку.
Джил уперлась руками в бока.
— Обязательно сейчас надо выяснять отношения? Здесь? Разве нельзя спокойно плыть по самой красивой реке на свете?
Марк, не слушая жену, заговорил о чистых горных озерах.
— Забудь, — перебила Джил. — Я намерена радоваться жизни на свой лад, а ты — на свой.
— Надеюсь, мы дойдем до финиша целыми и невредимыми, — проворчал Марк, забираясь на плот.
Джил оставалась некоторое время на пляже, потом подошла к Эбо, занятому сматыванием швартовочного троса.
— У меня немного устали руки, — объявила она. — Если ты не против, я хотела бы отдохнуть от гребли. Можно, я пока побуду на другом плоту?
— Конечно, детка, — ответил тот.
Был уже вечер, когда они причалили к берегу. Пляж здесь был длинный и плоский, он тянулся далеко вверх вдоль реки. Путешественники занимались обычными делами — разгружали плот и разбивали лагерь.
Джей-Ти с удовлетворением воспринимал проявления подобного энтузиазма, но все-таки сегодня он был обеспокоен. Нога Руфи утром выглядела хуже, чем накануне; дважды за вечер он подумывал об эвакуации ее на вертолете. Утром Руфь хромала, на Литл-Колорадо не пошла с остальными, а, расположившись на мелководье, положила ногу на выступающий из воды камень. Она попросила Ллойда остаться с ней, но тот отказался.
— Ни за что, — ответил старик, ковыляя вслед за остальными. — Я намерен сегодня немного развлечься.
А еще на Литл-Колорадо, сам не желая того, Джей-Ти услышал разговор между Марком и Джил. В своих странствиях по реке он уже повидал достаточно распавшихся браков; каньон срывал все покровы, вселял в спокойных людей тревогу, внезапно заставлял осознавать несовершенство их бытия. На Колорадо можно влюбиться словно по мановению волшебной палочки, но можно и разлюбить. Джей-Ти надеялся, что с Марком и Джил этого не произойдет.
