– Извините меня, пожалуйста. Во сколько это было?
Со слов Лилии выходило, что она покинула мероприятие задолго до предполагаемой гибели Мандельштейна. Она поехала в спортбар, там работает знакомый, он может подтвердить. Смотрели футбол, «Зенит» играл с москвичами.
– И какой счет?
– Один-ноль в нашу пользу.
– А кто забил гол?
– Аршавин.
«Похоже, не врет», – подумал Катаев и Лилию отпустил.
Странно только, что Захарова ничего не рассказала про Сафонову. Хотя следователь спрашивал – были ли посторонние на вечеринке?
Или не странно. Странно было бы, если бы рассказала.
Катаев сидел за своим столом, обхватив голову руками, и пытался думать. Женщины, женщины… cherchez la femme, так говорят французы. Ищите женщину. За каждым преступлением стоит женщина. Редко сама, чаще в роли леди Макбет, но тем не менее.
Сафонова… Кто рассказал о том, что Захарова знакома с Сафоновой?.. Какая-то… секретарша?.. Да, точно, секретарша, Юлечка… нет, Анечка! И как-то даже навязчиво рассказала… я ведь и не спрашивал… Надо, пожалуй, еще раз с этой Анечкой поговорить.
Павел Борисович набрал телефон «А.Д.». Он уже выучил его наизусть. Попросил региональный отдел, секретаря Анну. Его соединили. Когда Катаев представился, голос девушки дрогнул.
– Вам прислать официальную повестку?
– Нет… не надо… я сама приду…
Канцона XVIII
Нас бросил здесь ужасный Герион…
Рынок арендного жилья в Санкт-Петербурге весьма обширен. В городе постоянно проживают около двух миллионов приезжих. Они снимают квартиры, комнаты, ютятся в вагончиках, бытовках, некоторые живут прямо в цехах заводов или в складских помещениях. Здесь мы поговорим о квартирах и комнатах. Про пролетарский интернационал, занимающий не приспособленные для жилья помещения, будет совсем другая книга.
Сдают квартиры и комнаты, как правило, коренные петербуржцы. Коренные – значит, те, кто успели получить квартиру от советской власти. Даже если приехали в город на Неве всего за несколько лет до развала СССР. Коренные вымирают, у них больше жилплощади, чем они родили детей, а зарабатывать деньги они не умеют, потому излишки площади сдают. Тем и живут.
В последнее время стало больше арендодателей и другого типа: новых петербуржцев. Они свои квартиры, включая лишние, купили за деньги. На будущее или в инвестиционных целях. Это сейчас так говорят: «в инвестиционных целях». Раньше это называлось спекуляцией, и за нее давали срок. В общем, купили, чтобы потом продать подороже. А пока ждут повышения стоимости – сдают в аренду.
Но кто же арендаторы? О, это весьма разнообразные категории населения! Офисные клерки, студенты, торговцы, воры, проститутки, бездельники, командированные специалисты, иностранные шпионы. И не только приезжие, но и местные. Например, пары и семьи, решившие жить отдельно от родителей.
Нас особенно интересует одна категория, весьма между прочими распространенная.
Две девушки. Очень часто квартиру или комнату в городе Санкт-Петербурге снимают две девушки.
Не то чтобы они пара. Во всяком случае, не сразу, не с самого начала. Просто подруги. Они объясняют это тем, что они подруги, иногда лучшие подруги.
Они не всегда подруги. Зачастую они познакомились непосредственно перед вселением и для него: знакомство с целью совместной аренды жилья. Хотя иногда они приехали из одного города. Или учатся в одном институте. Или работают в одном офисе.
Настоящая причина, конечно, экономическая. В одиночку оплачивать квартиру очень дорого. Когда девушка имеет достаточно денег, она снимает квартиру одна, и никакие лучшие подруги ей не нужны. Но это получается не сразу и не у всех. А поначалу в одиночку дорого. Многим и комнату дорого снимать в одиночку.
Поэтому девушки кооперируются. Арендная плата пополам, и уже можно как-то существовать. К тому же ведь это ненадолго!
Каждая девушка думает, что это ненадолго.
Что она очень скоро встретит своего мужчину и будет жить с ним. У мужчины будет своя квартира, и девушка туда переедет. Она поплачет, поцелует свою лучшую подругу в щеку, и пообещает, что та сможет ее навещать, когда ей вздумается, и утешит: скоро ты тоже найдешь свою судьбу! Не без тайного злорадства: ведь каждому понятно, что этой дуре и уродине ничего подобного не светит!
Даже если у мужчины не будет своей квартиры, он снимет квартиру для себя и девушки и будет ее оплачивать. Хотя этот вариант гораздо хуже.
Впрочем, есть девушки, которых не ломает жить с таким же, как она, бедным (зато красивым и молодым!) студентом и оплачивать жилье пополам. Все равно с мужчиной.
Так что, на двоих с подругой – это временно. На пару месяцев. Пока…
Проходит пара месяцев. И полгода. И год. И пара лет.
Мужчины случаются. Они приходят в гости (по очереди, у Ани четные дни, у Тани нечетные). Водят к себе. Или в отели – не потому, что дома жена, нет! Просто в отеле гораздо романтичнее! А если в сауне, то заодно можно поправить здоровье.
Но никто не приглашает никуда переезжать. Не помогает собрать чемодан. Ничего подобного. Собирать чемодан и переезжать приходится, но лишь потому, что хозяин выгоняет из квартиры и нужно искать новое место. И они находят новое место, снова парой, те же самые две одинокие девушки.
Но разве они одинокие, если они вдвоем?
Часто они спят в одной комнате: потому что всего одна комната. И в одной постели. Потому что всего одна постель. И потому что так проще, удобнее.
И за пару лет случается… случается многое. Сначала по пьяному делу. А потом… и что собственно в этом плохого?
И зачем кого-то ждать и искать.
Канцона XIX
Из каждой ямы ноги жертв торчали…
Анечка.
«Анечка просила снять маечки…»
Всегда, когда звучала эта песня певицы Земфиры Рамазановой, Анечке почему-то хотелось плакать. Ей казалось, что эта песня про нее. Хотя из текста было совершенно невозможно понять, кто такая Анечка, кого Анечка просит снять маечки и зачем, и как вообще дошла до такой жизни. Но становилось очень щемяще-печально, когда начинался припев: «Анечка-а просила снять маечки…» Вроде как над ней надругались, но не потому, что не сняли маечек, и носок не сняли, и сделали с ней все, что хотели, даже не разуваясь. А как-то по-другому, изнутри. Духовно. А потому еще обиднее и грустнее.
И это было так похоже на то, что чувствовала Анечка!
Оттого она плакала, когда слышала Земфиру. Но только одну песню, про Анечку. Так, вообще, Анечка певицу Земфиру не любила. Ну, не очень. То есть она была не из тех, которые заставкой на мобильном телефоне делают фото Земфиры и знают наизусть все ее альбомы. Вы, наверное, сами могли заметить, что те, которые такие поклонницы, как правило, выглядят несколько мужиковато.
