Через три дня Профессор принес приказ о моем назначении и одновременно о присвоении мне звания капитана национальной гвардии.
Сам Лечи получил звание полковника.
Пока длилась дагестанская авантюра, мобилизация шла ни шатко ни валко. Я периодически заходил в военкомат, проверял списки. Потом сверял с явившимися на сбор. Надо ли говорить, что из сотен списочных резервистов воочию можно было увидеть только пару-другую десятков. Если шли по адресу, то предполагаемый защитник отечества оказывался в отъезде, в гостях у родственников, на заработках в России, а если и дома, то очень серьезно болен. Ну, я и не особо усердствовал, как вы понимаете.
31 сентября – 1 октября российские войска пересекли административную границу Чеченской Республики и начали движение вглубь. То есть боевые действия переносились на территорию самой Чечни. Вернее, началась сухопутная операция, так как ракетно-бомбовые удары и артобстрелы чеченской территории продолжались все время операции в Дагестане.
Первоначально российское руководство декларировало только создание «санитарного кордона», то есть зачищенной полосы вокруг Чечни. Но, начав продвижение, Россия уже не останавливалась.
Трудно сказать, чем была идея «санитарного кордона»: дезинформацией, ходом в информационной войне, прикрытием настоящего плана или осторожной попыткой, стремлением действительно сначала прощупать способность Ичкерии к обороне своей территории и при неудаче серьезного продвижения оправдаться «выполнением поставленной задачи».
Но, похоже, что Масхадов поверил в то, что российские войска ограничатся занятием контрольной полосы. Или не верил в способность России к полномасштабному завоеванию Чечни. Или верил в свою способность повлиять на Россию через дипломатические каналы, чтобы она остановила и отвела войска. Или понимал неспособность своей армии удержать территорию республики.
Так или иначе, из штаба Масхадова не поступало директив об оборонительных действиях. Национальная гвардия отступала без боя. Не пытаясь навязать противнику серьезное сражение. Не защитив границу, не сражаясь за каждую пядь родной земли. Просто отступала без боя. Никакого организованного сопротивления, только мелкие стычки.
Это решение стало губительным для чеченской армии. Война была проиграна тогда, когда Масхадов решил не оборонять границы.
Впрочем, в той позиции, в которой оказался Масхадов, любое его решение было бы губительным для чеченской армии. Это как с Наполеоном, помните? В битве у Бородино он решил не бросать в бой свой последний резерв, старую гвардию. «За тысячи лье от Парижа я не могу рисковать последним резервом». И это решение стало губительным для французской армии. А если бы Наполеон бросил в бой свою старую гвардию? Тогда уже это решение стало бы губительным для французской армии. Потому что ему было суждено проиграть. И у Бородино император Бонапарт был не в том месте, где определяется дальнейший ход истории. В этом месте был другой человек, может даже и не Кутузов, а какойнибудь улан или казак.
Российские военные тоже не искали сражений. Они захватывали населенные пункты путем очевидного шантажа. Подойдя к селу на расстояние, которое позволяло им стереть это село с лица земли артиллерийскими обстрелами и системами залпового огня, но оставаясь вне досягаемости для стрелкового оружия предполагаемого противника, генерал вызывал к себе делегацию уполномоченных на переговоры жителей. Перед послами ставился нехитрый выбор: или село сдается без единого выстрела, или оно будет уничтожено вместе со всеми жителями.
Готовность российских военных привести угрозу в исполнение и превратить любой населенный пункт в пылающую братскую могилу после первой войны и варварских обстрелов во второй войне не вызывала ни малейших сомнений. И боевики уходили, а старейшины сдавали село, подставляя его под тотальную «зачистку».
Таким образом, к декабрю российские войска взяли под контроль большую часть равнинной Чечни. Вооруженные формирования Ичкерии отступили в Грозный и в горы. На этих рубежах Масхадов надеялся организовать серьезный отпор агрессору.
Я снова в Шали. Говорят, сегодня у РОВД взорвался смертник. Немного не донес свое тело-бомбу, его просто разорвало на улице. Он ушел в ад один, никого не прихватил с собой в попутчики. Это говорят. Официальных сообщений не было. Официально в Чеченской Республике, если смотреть региональное ТВ «Вайнах», только ловзар, синкъерам и белхи. Сплошные свадьбы, праздники и всенародная стройка. Никаких смертников.
Сам я тоже ничего не видел и не слышал. Хотя был в центре, бродил по магазинам. Одетый в джинсы и рубашку «сафари», все цвета хаки, коротко стриженный и бритый, лицо прикрыто большими солнцезащитными очками. Хотя я не люблю носить очки, в очках у меня болят глаза. Но они скрывают половину лица. Я был похож на русского военспеца. Делал покупки, говорил только по-русски. Шифровка удавалась – селяне видели во мне российского офицера в полуштатском.
И вдруг такой провал: в центральном универмаге, вернее, на том крытом рынке, который теперь на месте шалинского центрального универмага, меня раскрыл Ризван. А я ведь даже и не знал его толком, когда жил в Шали! Так, учился на год младше, дружил с младшим братом моего приятеля и все. Но у него оказалась феноменальная память на лица.
Я уже прошел мимо него, когда он накинулся сзади, громко крича:
– Тамерлан!
Я обернулся, снял очки и улыбнулся. Я его узнал, у меня тоже хорошая память.
– Ризван! Какая встреча.
Я живу по чужому паспорту, под легендой. Это всегда безумие, приезжать в Шали, где меня могут узнать. Меня никто специально не ищет, я не числюсь в розыске, я считаюсь скорее мертвым. И все же риск есть. Риск нелепой случайности, что кто-то заподозрит, начнут выяснять, проведут опознание… а там – десять лет за участие в банд формированиях. Не дай Всевышний Аллах!
Лучше сразу умереть.
Отнекиваться было бессмысленно. Как раз это могло вызвать большие подозрения и пересуды. Я поговорил несколько минут, спросил о житье-бытье и родственниках. Потом вернулся в дом – странно, но я не боюсь, что донесут соседи: те, кто знал меня хорошо, или погибли, или уехали, а те, кто остались, путают меня с двоюродным братом.
Покидал вещи в сумку, собрался обратно в Москву. На всякий случай не через Грозный, а через Ингушетию.
Жаль, что приходится прерывать отпуск. Дома было хорошо. Дома тихо.
Пушки перестали стрелять!
Незадолго до начала вторжения Грузии в Южную Осетию и последовавшего вторжения России на спорную территорию колонна САУ подразделения 58-й армии, базировавшегося в Шали, прошла по федеральной трассе, поднимая летнюю жаркую пыль. Очевидно, это была предварительная передислокация, поближе к зоне напряженности.
Ежедневные учебно-боевые стрельбы по чеченским горам прекратились. Чеченские горы получили временную передышку. Теперь эта же самая артиллерия обстреливает осетино-грузинские высоты.
