3. Реализацию всеобщей Шариатской реформы государственного устройства ЧРИ начать с момента вступления Указа в силу по специально разработанной программе.
4. Указ вступает в силу со дня его подписания.
5. Контроль за исполнением Указа оставляю за собой. Президент Чеченской Республики Ичкерия А. Масхадов».
– Ну?
– Что ну, Лечи?
– Вот что ты как юрист на это скажешь? Как это называется?
– Это называется: конституционный переворот. Вернее, антиконституционный…
Снова этот кошмар Масхадова, кровавые чеченские мальчики, убивающие друг друга в междоусобице. Масхадов ввел шариатское правление, чтобы упредить оппозицию. Масхадов ввел шариатское правление, чтобы угодить всем сразу и предотвратить раскол в обществе.
Масхадов не угодил никому. И лишился всякой опоры и поддержки.
Национал-демократические силы, парламент, лишенный по указу № 39 законодательных функций, указа Масхадова не признал. Парламент продолжил свою работу, став еще одной оппозицией президенту.
Вместо парламента Масхадов сформировал Шуру. «Шуру-муру» – как говорили у нас в конторе. В свою Шуру Масхадов пригласил влиятельных полевых командиров, включая Басаева. Но Басаев, хотя и распустил по случаю полной победы шариата свою партию «Движение Свободы», а в масхадовскую Шуру не вошел. Вместо этого он объявил о создании своей Шуры, в которой натурально стал амиром – председателем.
И ваххабитов умиротворить не получилось. Джамаат, организация ваххабитов, высказался однозначно: введение шариата Масхадовым – только попытка обмануть настоящих верующих, запудрить им мозги. Нет, верующие не должны удовлетворяться этими подачками. Они обязаны вести джихад до полного шариата во всем мире, без всяких президентов.
А шариат шагал по Ичкерии! В середине февраля президент распорядился прекратить трансляцию российских телеканалов ОРТ и РТР, как противоречащих шариату. Вещание разрешалось возобновлять только во время выхода в эфир информационных программ и…
И сериала «Дикий ангел».
Мелодраму смотрели чеченские женщины. Усталые, измученные, тянущие на себе экономику семей и республики. «Дикий ангел» был для них единственным доступным наркотиком, отдушиной, окном в мир мечты и сказки.
Запретить «Дикий ангел» – значило, спровоцировать женщин на бунт, бессмысленный и беспощадный. На это никто не решился. Женщин боялись все: и правительство, и боевики, и шариатчики.
Женщины стали главной помехой в победном шествии шариата. Они отказались носить арабский хиджаб. Они сказали: вы в наши тряпки бабские не суйтесь, вы у себя разберитесь – с коррупцией, пьянством, грабежами, распутством. Наши тряпки – последнее дело.
Активизировалось исполнение закона о люстрации. Чиновников и сотрудников правоохранительных органов проверяли на участие в органах оккупационного режима 1995–1996 годов и вообще лояльность российской власти.
Лечи был вне подозрений. Он в 1996 году только откинулся с зоны и сразу – в cопротивление. И даже на зоне был в полном отрицалове, с активом не якшался, с кумом не дружил. Я тоже особых подозрений не вызывал, я вернулся в Чечню уже после оккупации.
Но несколько наших коллег из Шалинского РОШГБ были уволены по приказу Министерства. Это были лучшие сотрудники, опытные милиционеры со стажем, знающие, обстрелянные во всех передрягах. Да, они работали в РОВД и при русских. Они милиционеры, другой работы у них и не было, и быть не могло!
Люстрация обескровила и без того дырявый штат нашего ведомства.
Потом парламент заблокировал закон о люстрации, и дядя вернул большинство уволенных на свои места.
18 февраля был мой день рождения, который я никак не отмечал. 23 февраля был официальный праздник Ичкерии – День возрождения нации, ранее – День скорби. Годовщина депортации чеченцев в 1944 году. В Грозном шли парады. А я и этот праздник не отмечал.
Праздники ушли из моей жизни вместе с детством.
Вечерами я выходил во двор и смотрел на огни. Горели нефтяные скважины. Я вспоминал пионерские походы: «Взвейтесь кострами, синие ночи!..»
И думал: вот, взвились… допелись мы, домолились, допризывали на свою голову заклинаниями этот древний огонь, рвущийся из-под земли.
Нефть горела, а экономика замораживалась. По новому указу президента были приостановлены выплаты задолженности по заработной плате всем бюджетникам, если эта задолженность образовалась до 1 января 1999 года. Так что и наши декабрьские жалованья пропали. Но другим было хуже: работникам культуры вообще за все время дали только одну зарплату – за октябрь 1998 года.
Денег в бюджете не было, и взять их было неоткуда. Вот такая смешная страна!
Текущую зарплату, кстати, лучше выдавать не стали и после списания долгов за прошлый год.
Многим людям действительно было трудно найти что поесть.
И, неслыханное дело, в Чечне появились беспризорные дети. Не русские беспризорники, уже свои, чеченские дети, которые никому не нужны. Потерявшие родителей в войну. Брошенные родителями – алкоголиками и наркоманами. И не взятые на воспитание ближайшими родст венниками, односельчанами, просто – другими взрослыми!
Потому что не было и родственников? Или потому что родственникам самим нечего есть?..
Многие из них снова пойдут сыновьями полка и будут подрывать танки и бронетранспортеры на улицах Грозного, во вторую войну, как в первую.
Гавроши.
Я далек от романтизации этих мальчиков, сражающихся в войны и революции. Аркадий Гайдар и его сверстники в Гражданскую войну. Гитлерюгенд с фаустпатронами на улицах Берлина. Чеченские мальчики с гранатометами в подвалах.
Я знаю только одно: 18 лет – неправильный возраст для призыва в армию.
Уже поздно.
Самое лучшее время для призыва – 13 лет. Вот когда мы все мечтаем о боях, жаждем крови! И мы не знаем жизни, поэтому не ценим жизнь – ни свою, ни чужую. Мы еще жестоки, как дети, но уже сильны и коварны, как взрослые. Мы очень хотим убивать.
Сделайте призывной возраст с 13 лет, и у вас больше не будет уклонистов. В 18 мальчик уже открывает для себя любовь и томление плоти, рождающей из себя другую плоть. Его ум затуманен. Он хочет обнимать девушку, а ему дают в руки автомат! Фрустрация! Вы не получаете солдат, вы получаете психических инвалидов, озабоченных недозрелых самчиков.
В 13 лет мы чисты и невинны, мы прямы и естественны, мы настоящие солдаты, мы никого не любим, мы очень хотим убивать.
Это время инициации в первобытных культурах.
Но что может быть лучшей инициацией для маленького мужчины, чем настоящая война?
И Масхадов объявит призыв с 13 лет. Позже, когда начнется война.
А пока? Пока беспризорные дети собираются в шайки. У них есть оружие. Они грабят ларьки и магазины, убивают взрослых и друг друга, продают и употребляют наркотики.
