И в эту секунду за окном снова сверкнула гигантская молния и страшно прогремел раскат грома — будто Небо раскололось прямо над головой маленького Ангела...
— Ты видишь, как твое Неверие разгневало Всевышнего? — спросил Ангел-Профессор.
— Я же сказал вам, Учитель, после вчерашнего взрыва на перекрестке все эти шумовые и пиротехнические эффекты мне, честно говоря, по барабану... — сказал маленький Ангел и смущенно добавил: — Простите меня, мне в туалет нужно. По-маленькому.
— Ты ходишь в туалет?! — Старик Ангел был потрясен. — И что ты там делаешь?..
— То же, что и все Люди, — ответил маленький Ангел.
— Но ты не Человек! Ты — Ангел!!! У тебя не должно быть отправлений!
— А писать все равно хочется, — пожал плечами Ангел.
— Боже!.. Какой кошмар... — растерялся Старый Ангел. — Ну хорошо, иди. Может быть, с твоими новыми низменными потребностями тебе действительно лучше остаться на Земле?..
— А я вам про что? — сказал маленький Ангел и пошел в ванную, где помещался и туалет.
Он пописал в горшок, спустил за собой воду и взялся мыть руки, разглядывая свое отражение в зеркале...
...и вдруг отражение маленького Ангела в зеркале плавно перетекло в отражение Толика-Натанчика!..
Из зеркала на тринадцатилетнего Ангела смотрел тринадцатилетний заключенный детской колонии строгого режима Анатолий Сергеевич Самошников...
Они встретились глазами, и никто из них не проявил ни малейшего удивления.
Толик даже слегка улыбнулся и очень по-свойски подмигнул Ангелу...
Ангел тоже подмигнул Толику и слегка приподнял руку — будто заключал с Толиком какой-то еще неведомый им союз на веки вечные...
И тогда отражение Толика-Натанчика в зеркале стало таять и расплываться, уступая место нормальному отражению маленького Ангела.
Ангел вытер руки Лешкиным полотенцем, глубоко вздохнул и открыл дверь ванной...
Когда маленький Ангел из прихожей вошел в комнату, он увидел следующую картину:
Письменный (он же — обеденный) стол был выдвинут на середину комнаты, и за ним, лицом к маленькому Ангелу, сидели три строгих, взрослых Ангела с мощными крыльями и фигурами культуристов.
Двое по бокам были в белых ангельских одеждах, а между ними восседал очень большой Архангел во всем красном.
Сидели они точно под афишей покойного Леши Самошникова.
конец восьмой серии
Девятая серия
ЖЕЛЕЗНАЯ ДОРОГА МОСКВА -ПЕТЕРБУРГ
Летит «Красная стрела» по рельсам к Петербургу...
А над крышами несущихся вагонов уже не глухая чернота ночи, а тоненькая, проступающая на горизонте серая полоска будущего рассвета...
КУПЕ АНГЕЛА И В.В.
— Судя по тому, что вы остались живы, тот день вы могли бы назвать новой точкой отсчета своего существования. Так?
— В принципе — да. А как вы догадались? — спросил Ангел.
— Это было нетрудно, — усмехнулся В.В. — Дивная схожесть ситуаций! Когда-то юная Советская власть использовала подобные «тройки» как наиболее эффективный способ убеждения в правоте молодого судопроизводства... Так сказать, «карающий меч революции»... Теперь я понимаю, из чьих ножен этот меч был вынут!.. Ну правильно! Первой ступенью был «булыжник, как единственное оружие пролетариата», а «тройки» — это уже добротный продукт усовершенствованной судебной реформы. Но наши «тройки» в живых, насколько я знаю, никого не оставляли. Хотелось бы мне посмотреть, как действовали ваши...
— Нет ничего проще, — сказал Ангел. — Не думаю, что вам это доставит удовольствие, но...
КВАРТИРА ЛЕШИ САМОШНИКОВА
— Вот он. — Ангел-Профессор указал на вошедшего маленького Ангела.
От перестановки стола и присутствия трех Ангелов, сидящих за ним в один ряд, комната теперь напоминала зал судебных заседаний.
Ощущение суда дополнял и сам Ангел-Профессор, расположившийся на отдельном стуле — сбоку от стола. Не то в качестве обвинителя, не то в роли защитника...
Белые Ангелы промолчали, а красный Архангел кивнул старому Профессору и углубился в толстую папку, лежащую перед ним.
Проглядывает Архангел разные бумажки в папке, то левому Ангелу что-то покажет, то правому...
Те головами кивают, как судебные заседатели, на маленького Ангела даже не смотрят.
— Доигрался в Вероотступничество? — тихо прошипел Ангел-Профессор. — Не захотел возноситься — вот к тебе «тройка» Оттуда и прилетела!..
— Что за «тройка»? — тихо спросил маленький Ангел.
— «Тройка» — выездная сессия Ангельского Особого Отдела!.. Я тебе говорил, а ты все — мимо ушей...
Но тут красный Архангел захлопывает папку, впервые все трое поднимают глаза на маленького Ангела, и председательствующий Архангел громко говорит:
— Тэк-с... Как выражаются жители этого кусочка Земли — немцы: «Аллес кляр». Все, дескать, ясно. Начнем, пожалуй?
Ангелы-заседатели молча покивали головами. Кивнул и Ангел-Педагог.
За окном грянул гром и сгустились тучи...
— Для экономии Земного времени я предлагаю провести заседание в ультравысокочастотном режиме, — сказал красный Архангел и поднял руку, поставив локоть на стол. — Кто «за» — прошу поднять руки.
Два ангела-заседателя и Ангел-Профессор тоже подняли руки — «за».
— Кто — «против»? Нет. Кто воздержался? Тоже нет, — удовлетворенно сказал красный Архангел. — Итак: слушается дело...
После этих слов Архангела в красном все звуки исчезли...
...а само заседание Ангельского Особого Отдела Конфликтной Комиссии понеслось в невероятном темпе!
Виден был только молниеносно скачущий рот Архангела...
...быстро-быстро кивающие головами ангелы-заседатели и...
...мелко ерзающий на своем стуле Старый Ангел-Профессор.
И только на маленького Ангела не подействовал «ультравысокочастотный режим» этого судебного заседания.
Он стоял посередине комнаты и тоскливо смотрел в окно, где в этом же невероятном режиме, с дикой скоростью неслись грозовые облака под нескончаемый громовой рокот...
Это продолжалось совсем недолго.
Замедляя свой сумасшедший бег, черные тучи стали превращаться в светлые облака, громовые раскаты становились все тише...
А когда Архангел в красном встал из-за стола, держа в руке большой лист бумаги...
...грохот за окном прекратился совсем, облака исчезли, и голубое небо озарилось солнцем.
