— Так как он является сопредседателем совета директоров нашего «Дойче банка», он тут же устранит это препятствие, — сказал переводчик. — Вот он уже договаривается с правлением... Сейчас вам, в порядке исключения, откроют филиал «Дойче банка» в центре города... И вы сможете положить свои пару миллионов на максимальный процент! Кстати, говорит господин обер-бургомайстер, вы знаете, что выигрыш на ипподроме не облагается никаким налогом?!
— Потряс!.. — Гриша сделал большой глоток из бутылки, протянул ее переводчику: — Из горла будешь? Или тебе в стакан налить?
— Позже, — сквозь зубы процедил переводчик. — Я при исполнении...
— У меня уже сил нету, — тихо сказал Лешка. — Ноги подкашиваются. Сдать бабки в ихний «Дойче...» как его?.. «Банк»... и в койку. До понедельника. Ну их всех на хер... Поехали, Гришаня!..
ПРОЕЗД ОТ ИППОДРОМА К ГОРОДУ
... Ипподром располагался за далекой окраиной этого города.
Кортеж, организованный Гришей Гаврилиди, медленно двигался по предместьям и выглядел очень внушительно и помпезно.
Впереди ехал патрульный полицейский желто-зеленый автомобиль, мигая всем, чем только может мигать полицейская машина Того Времени...
... За ним неторопливо двигалась бронированная инкассаторская машина с круглыми бойницами по всему корпусу — для стрельбы изнутри по злодеям, затеявшим напасть снаружи...
... А за инкассаторским броневиком плыл представительский белый «мерседес» неправдоподобной длины...
По бокам этого сказочного транспортного средства и сзади него очень слаженно следовал эскорт из полицейских мотоциклистов в роскошных кожаных светло-зеленых комбинезонах, белых шлемах и белых перчатках с высокими жесткими крагами...
ВНУТРИ ЛИМУЗИНА...
...сидели усталый, потухший Леша Самошников и чрезвычайно оживленный Гриша Гаврилиди.
Пассажирский салон лимузина был отделен от шофера толстым стеклом с занавесками. Связь с водителем лимузина осуществлялась через микрофон и динамики.
Лешка тоскливо посмотрел на окружавших их машину мотоциклистов и устало спросил Гришу:
— Эти-то на хрена?
— А для понта! — радостно прокричал Гриша, шуруя в автомобильном баре. — Причем, заметь, за те же бабки! Они спросили: «Вам сопровождение нужно?» А я говорю: «А как вы думаете?» А они говорят: «Нет проблем!» Красиво жить не запретишь, Леха!.. Не, но какой фарт?! Это шо бы так повезло?! Кому-нибудь рассказать — это же можно с дерева свалиться! Шоб десять заездов подряд?! Шоб такая везуха?!
— Не ори, — тихо сказал Лешка. — У меня голова раскалывается. Не было никакой везухи, Гриня. Я еще со вчерашнего вечера знал победителей всех заездов.
— Я тебя умоляю, Леха! —в голос заржал Гриша.
— Ну тише ты, Господи, — досадливо повторил Лешка. — Я говорю правду: я все знал еще вчера.
— Шо с тобой, Леха? Ты, часом, не перегрелся там на трибунах? Конечно... Такие бабки! Это ж не каждый выдержит — запросто крыша поедет... Но ты не волнуйся, Лешенька, выпьем, пожрем, отоспимся — и все это у тебя пройдет!.. Расслабься.
— Погоди. Не трещи. Какое сегодня число?
— Не, точняк — ты не в порядке!.. С утра было десятое...
— А день? Какой сегодня день недели? — настойчиво спросил Лешка.
— Ну, суббота же! Не пугай меня, Леха!.. Прими соточку. Здесь такой коньячок... Умереть! — И Гриша полез в автомобильный бар.
— Я в завязке. А вчера какое было число?
— О, шоб тебя!.. Ну, девятое — пятница!
— А времени сейчас сколько?
Гриша посмотрел на часы, тревожно уставился на Лешку:
— Без десяти пять...
— А в котором часу обычно выходит в продажу вечерняя газета «Абендвельт»? — спросил Лешка.
— Я знаю?! В шесть, в семь...
— Так, по-твоему, она еще не вышла?
— Конечно, нет, — сказал Гриша. — А при чем здесь газета?
— А при том, что вот эту газету «Абендвельт», еще не вышедшую даже сегодня из типографии, я получил вчера, девятого августа, без пяти минут двенадцать ночи! И там уже был полный отчет о сегодняшних бегах на ипподроме. Со списком имен победителей всех заездов!
Лешка расстегнул рубашку и вытащил из-за пазухи смятую, пропотевшую газету, полученную им вчера от голубоглазого мальчишки в полночь на Кайзербрюкке.
Он сунул Грише в руки газету, а сам тоскливо посмотрел в боковое стекло лимузина и...
...на мгновение ему показалось, что по тротуару окраинной улички, в ту же сторону, куда катился их белоснежный лимузин, вприпрыжку бежит светловолосый мальчишка-газетчик с рюкзачком за спиной.
Бежал мальчишка как-то странно, так же, как вчера бежал по мосту — будто не касаясь земли ногами!..
Лешка хотел было закричать, позвать этого удивительного пацана к себе в машину... Он даже помахал ему рукой и увидел, как...
...мальчишка рассмеялся и помахал Лешке в ответ!..
Но тут встречный поток машин плотно остановился перед светофором, перекрыл противоположную сторону улицы, и Лешка потерял этого замечательного пацана из виду.
Потом пробка под светофором рассосалась — но никакого мальчишки на той стороне улицы уже не было...
Рядом с Лешкой сидел Гриша Гаврилиди, тупо вглядывался в страницу газеты, где уже был напечатан список победителей всех десяти только что завершившихся заездов, и в состоянии невменяемости повторял, раскачиваясь, как старый еврей на молитве:
— Ой, мамочка... Ой, мамочка, роди меня обратно!..
ПРОЕЗД ОТ ИППОДРОМА
Кортеж из инкассаторского броневика, длинного «мерседеса» и полицейской группы сопровождения на мотоциклах уже выбирался из окологородского предместья...
ВНУТРИ ЛИМУЗИНА
— Представляешь, Леха... Через парочку недель ты — жутко богатый артист Алексей Самошников, нагруженный самыми замечательными подарками для мамы, папы, бабушки и младшего братика, наконец-то навсегда покинешь этот город и уедешь домой — в Ленинград, оставив мне совсем немножечко «капустки»... Мильён оставишь?
— Запросто! — усмехнулся Лешка.
— А я на этот мильенчик начну здесь новую жизнь «простого грека с-под Одессы», оказавшегося в чуждом ему капиталистическом окружении... И чтоб мне пропасть, Леха, — я не облажаюсь... Мне еще Немка Френкель говорил: «Деньги должны работать. Деньги должны делать деньги»... И я им всем покажу — что такое Гриша Гаврилиди!..
ПРОЕЗД ОТ ИППОДРОМА
За инкассаторско-лимузинно-полицейской процессией тянулся длинный шлейф автомобилей и автобусов...
