– Или это была не ошибка! – меняет тактику Хиляль. Он знает, что прав, чувствует это нутром и должен убедить Эбена. – Может, кеплер хотел, чтобы один из нас догадался.
Хиляль замечает искру сомнения в глазах учителя.
– А что, если они испытывают твою веру? – все же возражает Эбен. – Проверяют, достоин ли ты. Что, если это своего рода притча: если мы убиваем, то должны быть убиты.
– Если так, учитель, то я должен рассказать другим Игрокам.
Эбен склоняет голову к плечу. Синие глаза старика встревоженно блестят на фоне темной обветренной кожи.
– Но такого никто не ожидал…
– Конечно! Будущее не предначертано. Кеплер имел в виду нечто другое: что возможно всё. И сама наша история – тысячелетия, на протяжении которых они прилетали и делились с нами знаниями, – тому подтверждение. Я должен предупредить других Игроков!
– Но если ты ошибаешься, то окажешься позади всех. Тебе придется нагонять остальных. А они успеют заключить союзы и вырваться вперед.
– А если я прав, все это неважно. Будущее не предначертано.
– Возможно.
Хиляль снова хватает учителя за руки и заглядывает ему в глаза. Жизнь и любовь переполняют его; через вытатуированный на груди и животе коптский крест словно проходит электрический ток.
– Отцы Иисус и Мохаммед согласились бы со мной. И дядя Моисей их бы поддержал. И дедушка Будда. Все они сказали бы, что попытаться стоит. Ради любви, учитель Эбен ибн Мохаммед аль-Джулан. Ради любви.
Мудрый бывший Игрок отнимает руку у Хиляля и кладет ее на глаза ученика.
Тот послушно закрывает их.
– Но почему же мы верим в Христа, Мохаммеда и Будду, если своими глазами видели тех, кто создал Вселенную? – спрашивает Эбен юного Игрока. Спрашивает не первый раз – этот вопрос многократно звучал на протяжении всего существования их Линии.
– Потому, – отвечает Хиляль, – что мы верим: даже один человек может все изменить.
Солнце колеблется вокруг своей оси с амплитудой 11,187 см. Во время вспышки на Солнце в космическое пространство выделяется количество энергии, равное взрыву 200 000 000 000 мегатонн тротила. Выброс корональной массы – настолько мощный и стремительный, что достигает Земли всего за девять часов и 34 минуты.
Маккавей Адлай, Байцахан
Турция, Анкара, отель «Сюрмели», номер 101
Маккавей ворочается на узкой кушетке. Сон не идет.
Перевернувшись на бок, он смотрит на кровать, в которой мирно спит юный Байцахан. Нахальный. Мстительный. Смертоносный.
Спит.
И улыбается во сне.
Они сняли один номер на двоих. После приезда в Анкару Игроки не сразу договорились о том, как отпраздновать обретение Ключа. Маккавей предложил пойти к женщинам, Байцахан согласился при условии, что потом ему разрешат их убить. Маккавей предложил выпить, Байцахан сказал, что даже не прикоснется к этой гадости. Маккавей предложил посмотреть город, Байцахан заявил, что единственный достойный город – это Улан-Батор, а на остальные не стоит тратить время.
В результате они купили приставку XboxOne и играли в Call of Duty, пока глаза не начали слипаться. Маккавей проиграл, поэтому отправился спать на кушетку, уступив Байцахану удобную кровать. Набатеец смотрит на шрам, пересекающий его ладонь. Шрам, напоминающий о кровной связи с дунху. Он понимает, что это всего лишь фикция. И Байцахан тоже понимает. Маккавей сжимает пистолет. Он может прикончить мальчишку, заглушив звук выстрела подушкой, и забрать Ключ Земли, и продолжить Играть.
Он мог бы.
Дунху всхрапывает во сне.
И ухмыляется.
«Его брат только что умер. Он должен скорбеть. Что с ним не так?»
Маккавей встает с кушетки: в одной руке у него подушка, в другой – пистолет. Вжимает ствол в подушку. Снимает оружие с предохранителя, слегка надавливает на спусковой крючок. Он сделает все тихо и быстро.
Байцахан вдруг начинает вопить. Маккавей подпрыгивает от неожиданности и роняет пистолет вместе с подушкой, которая закрывает оружие. Байцахан отчаянно борется с простынями, как будто его кровать наводнили змеи, крысы и скорпионы.
– Ты в порядке? – спрашивает Маккавей.
Мальчик с криком извлекает из-под одежды раскаленную добела сферу и швыряет ее на другой конец комнаты. Набатеец перехватывает Ключ Земли на лету, и тот мгновенно гаснет и остывает. Теперь от сферы веет холодом. Байцахан нервно оглядывается по сторонам; убедившись, что никаких «сюрпризов» больше не будет, он смотрит на Маккавея:
– Как ты можешь ее держать?
– А в чем проблема?
– Она чуть дыру во мне не прожгла! – Игрок показывает набатейцу обожженные руки, которые начинают покрываться волдырями.
– Как видишь, она уже остыла, – Маккавей оглядывает сферу со всех сторон. – И кажется, хочет нам что-то сообщить. Тут послание.
– Где? – забыв об ожогах, Байцахан спешит к Маккавею.
– Вот.
– Я же говорил, что это Ключ Земли!
– А я и не спорю, брат, – отвечает Маккавей.
– кеплер 22b рано или поздно подтвердит, что я прав.
– Может, как раз сейчас он это и делает. Гляди.
Байцахан внимательно смотрит на сферу. Забывшись, пытается к ней прикоснуться, но тут же, шипя от боли, отдергивает руку.
– Я подержу, не волнуйся, – усмехается Маккавей.
Байцахан наклоняется над сферой. Действительно, на поверхности шара проступил символ, которого там раньше не было:
Затем лицо.
– Аксумит! – хором выдыхают Игроки.
Затем на первый план выходит карта. Изображение увеличивается, и вот уже перед ними – сельская местность Эфиопии. Буквально на секунду на карте загорается точка, словно внутри сферы вспыхивает маленькая звезда. После того как она гаснет, Маккавей встречается взглядом с Байцаханом. Они оба улыбаются.
– Время сыграть в Игру.
Сара Алопай, Яго Тлалок, Тиёко Такеда, Кристофер Вандеркамп
Турция, Стамбул, отель «Миллениал Резиденс»
«Пежо» останавливается у четырехзвездочного отеля в европейской части Стамбула. Каждый снимает себе отдельный номер. Сара чувствует, что ей нужно побыть одной. Она вправила колено Кристофера; тот вполне сносно передвигается на костылях, а благодаря уколу кортизона и чувствует себя очень даже неплохо, но Алопай не хочет, чтобы у него появлялись новые причины остаться, поэтому не зовет его к себе. Они идут к лифтам через шумный вестибюль отеля; Сара думает, что со стороны их компания, наверное, напоминает рок-группу, перегулявшую накануне вечером. Кристофер тихо спрашивает:
