Яго оживляется:
– Прямо как в Последней Игре.
Ренцо вылезает из машины:
– Верно.
Сара кладет локти на стол. Смотрит на пятнышко коричневой суши вокруг шестигранной гайки.
– Думаешь, стоит туда съездить? – спрашивает Яго.
Сара размышляет как раз об этом. Ренцо вытирает руки тряпкой и подходит поближе к телевизору.
– Не знаю, – наконец говорит Сара. – В первую очередь нам нужно встретиться с этим Мустерионом из Италии.
Яго кивает:
– Согласен.
Ренцо указывает на телевизор – там идут новости:
– Можешь включить звук?
Яго поднимает пульт и нажимает кнопку. Ренцо придвигается ближе к экрану и переводит с арабского:
– Авиакатастрофа. Пассажирский рейс. «Катар Эйруэйз», № 832 летел из Чанчжоу в Дубай.
– Где он упал? – спрашивает Сара.
– В Аравийском море.
– Выжившие есть? – интересуется Яго.
– Вроде бы поймали сигнал с портативного передатчика. Оманская спасательная команда уже пути. Других сигналов нет. Ситуация прояснится, только когда они доберутся до места.
– Чанчжоу, – медленно повторяет Сара.
– Думаешь, этим самолетом летел кто-то из остальных?
– Не исключено. Может быть, он именно поэтому и разбился, – размышляет Сара. – Но ведь тебя не слишком огорчит потеря нескольких Игроков?
– Нет, – говорит Яго. – Не особенно. – И снова выключает звук.
Ренцо возвращается к машине и вновь принимается за работу.
– Еще пара дней, и эта малютка будет готова выйти в прокат, – сообщает он.
И в этот момент звонит телефон Сары. Она выуживает его из рюкзака – определившийся номер указывает на спутниковую связь. Сара отключает аппарат, в глубине души надеясь, что это был Кристофер. Она до сих пор не ответила ни на один его звонок: им не по пути. Но она рада знать, что он есть. Возможно, это эгоистично, но ей нравится, что он все еще думает о ней.
– Кто это был? – спрашивает Яго.
– Не знаю, – говорит Сара. – Но вполне возможно, что за нами следит Ань. Нужно избавиться от этой штуки, Фео.
– Оставь его здесь, – предлагает Ренцо. – Я сотру с него все, а на ваши новые телефоны поставлю переадресацию, которую невозможно перехватить.
Сара возвращается к карте:
– Спасибо, это было бы великолепно.
Яго, развалившись на диване, потихоньку засыпает.
Ренцо возится с какими-то проводами.
Сара бросает взгляд на Яго.
Он неплохо смотрится в этой позе – вытянувшись во весь рост.
Такой умиротворенный. Сара ловит себя на внезапном желании прилечь рядом. Ей не хочется быть одной в этом мире. По крайней мере до тех пор, пока мир не сошел с ума окончательно.
Посмеиваясь над собой, Сара возвращается к карте. Но еще через пару минут снова поднимает глаза: Яго выглядит все так же уютно, и ей по-прежнему хочется к нему присоединиться. «А что такого, в самом деле?» – бормочет она себе под нос, подходит, ложится рядом и мгновенно согревается в тепле его тела.
Приятно. Так хорошо!
Никто на Земле не знает наверняка, что такое:
Пирамиды в Гизе.
Геоглифы Наски.
Моаи.
Стоунхендж.
Сфинкс.
Мачу-Пикчу.
Гёбекли-Тепе.
Карнак.
Араму Муру.
Зиккурат в Уре.
Теотиуакан.
Ангкор-Ват.
Пума Пунку.
Терракотовая армия.
Пирамиды в Мероэ.
Саксайуаман.
Анта-Гранде-ду-Замбужейру.
Никто на Земле не знает этого наверняка.
Но кто-ТО, что-ТО, где-ТО – знает…
Кристофер Вандеркамп, Кала Мозами
Плот в 120 км от побережья Пакистана
Кристофер сворачивается калачиком в углу плота. Мать и дочь спят. Кала спит. Море спокойно. Ясное темное небо исколото звездами. Кристофер в жизни не видел столько звезд, даже когда ходил в поход в Небраску.
Он смотрит на часы. Самолет утонул 4,5 часа назад. Передатчик включен. Кала отказалась вызывать помощь по спутниковому телефону: если, мол, их не спасут до рассвета, тогда можно будет позвонить, а до того лучше сделать ставку на передатчик. Теперь, когда самолета уже нет, Кристофер никак не может перестать думать о крушении. Когда все это происходило, оно не казалось таким ужасным, но теперь, когда все закончилось, ужас обрушился на Кристофера с невыносимой силой. Он пережил авиакатастрофу.
Настоящую, черт ее раздери, авиакатастрофу.
Он хочет видеть Сару. Ему нужно ее видеть. Он хочет прикоснуться к ней. Ему нужно прикоснуться к ней. Он поворачивает голову. На расстоянии вытянутой руки – сумка Калы, а в сумке лежит телефон. Кристофер смотрит на Калу – на девушку, которая выпрыгнула из окна здания и спланировала на землю. Девушку, которая каким-то образом разоружила человека, посланного ее арестовать. Покидая самолет, Кристофер заметил лицо мертвого офицера. Огнестрельная рана. Он погиб не при крушении. Выстрел в упор, прямо в глаз. Значит, у Калы есть пистолет.
Она спит спокойно, легко, будто ничего не случилось, будто она не убила человека и не оставила умирать в тонущем самолете несколько дюжин других. Когда Сара рассказывала о Последней Игре, об Игроках, о своей подготовке, все это казалось Кристоферу каким-то ненастоящим. Но теперь, когда он знает, что это такое, и видел, на что способны Игроки, это наконец стало настоящим – даже чересчур. А Сара?.. Неужели она тоже смогла бы выстрелить этому офицеру воздушной безопасности в лицо? Смогла бы отсоединить плот, прежде чем остальные выжившие успели на него забраться? Кристофер в это не верит.
Ему нужно услышать голос Сары.
Поговорить с ней.
Убедиться, что с ней все в порядке.
Он тянется к сумке Калы и тащит ее по резиновому полу, медленно расстегивает, достает телефон. Включает его и прижимает к груди, чтобы заглушить звук. Ждет. Смотрит, как загорается зеленый огонек дисплея. Выключает звук клавиатуры и вызовов. Набирает номер. Один гудок, второй, третий. Включается голосовая почта.
Bun.
Кристофер шепчет:
– Сара. Сара, это я. Я не знаю, что сказать… Я… я… преследовал тебя. Это было глупо, но я пошел за тобой. Я люблю тебя, Сара. Я отправился к пагоде и не нашел тебя, но последовал за другим человеком, другим Игроком. Кала… что-то там. Боже, она… Я не знаю, что она такое… Она не такая, как ты.
