Жилистый рябой парнишка со шрамом на лице.
Разумеется, не все из них Игроки, но кто-то – несомненно. Тиёко встает и направляется к башне. Она не намеревается ни с кем сближаться во время Игры. Все альянсы неизбежно будут временными и основанными только на корысти. Дружба кажется ей делом утомительным, так зачем обременять себя лишними чувствами в этом плавильном котле, готовом их всех уничтожить? Хотя и личных врагов Тиёко наживать не собирается. Они мешают еще больше, чем друзья. Нет, ее план – просто продержаться как можно дольше. Тиёко использует все свои навыки и данные – молчаливость, скрытность, неприметность – себе во благо.
Тиёко подходит к пагоде. Она совершенно невзрачная и не привлекает внимания, так что охранники ее не замечают, не просят предъявить билет.
Она входит внутрь. Тут прохладнее. И звуки чище. Ей бы даже понравилось, не будь тут так много народу. В Китае ужасно шумно. Мало кто знает цену тишине, как Тиёко. Она беззвучно направляется к лестнице.
«Надо сделать мудрый выбор», – думает она. Надо определить Игрока или нескольких Игроков, которые с самого начала покажут хорошие шансы на успех. А потом – следить за этими людьми и прятаться в их тени. И когда они отвернутся, Тиёко возьмет то, что ей нужно, и пойдет дальше.
Вверх, вверх, вверх. Тиёко добирается до вершины Большой пагоды. В дальней стене зала – маленькая дверца. Девушка подходит, как бы небрежно осматривает ее. На деревянной поверхности дверцы очень мелкими буквами вырезана надпись: ROBO.
Этот шифр – для маленьких детей. Но поскольку эти буквы похожи на часть английского слова, никто на них не обращает внимания.
Кроме Тиёко.
Тиёко понимает, что это значит.
И остальные поймут, если еще не поняли.
От двери она переходит к западному окну, смотрит на простирающийся под ногами Сиань. Там, где раньше стояла вторая пагода, теперь кратер. Прошло шесть дней после падения метеорита, а он все еще тлеет. Ветер уносит к югу клубы черного и серого дыма.
Появляется небольшая группа монахов в оранжевых и красных одеяниях. Они, как и Тиёко, молчат. Может, тоже посвятили себя тишине.
Интересно, закричат ли они, если все начнет рушиться. Сама Тиёко не закричит. Когда мир покатится к чертям, Тиёко сделает то же, что и всегда. Ускользнет незамеченной.
Кристофер Вандеркамп
Китай, Сиань, район Даянь, отель «Сиань гарден»
Кристофер смотрит на Большую пагоду диких гусей. Сару он пока не нашел. Но он ее искал и знает, что она где-то здесь. Он хотел бы надеяться, что она почувствует его любовь, но верить в это – безумие. А ему надо сохранять ясность мыслей, подойти к делу рационально.
Он пролетел через полсвета за своей девушкой – участницей апокалипсической игры, якобы устроенной инопланетянами, – вовсе не для того, чтобы отвлекаться на глупую щенячью сентиментальность.
Его отель расположен прямо через дорогу от пагоды. Кристофер вооружился телескопом и парой биноклей на штативах. И цифровой зеркальной камерой со встроенным 400-миллиметровым объективом. И все это нацелено на Большую пагоду диких гусей.
Кристофер смотрит.
И ждет.
Мечтает о том, что скоро увидит Сару, дотронется до нее, вдохнет ее запах, поцелует.
Поглядит ей в глаза и увидит в них ответные чувства.
Он смотрит.
И ждет.
И в ночь солнцестояния кое-что происходит.
Кристофер видит, как в Большую пагоду пробираются семь человек. Почти все они замаскированы, прибывают тайком, инкогнито. Он не уверен, есть ли среди них Сара. Она говорила, что игроков 12, и остается предполагать, что недостающие вошли через другие входы, либо же он их не заметил – из его номера обзор неполный.
Щелк, щелк, щелк.
Кристофер фотографирует.
Очень много.
Только один человек выходит достаточно хорошо. Это девушка. Сильно загорелая. На ней обтягивающий комбинезон, и она замотана в яркие шарфы. Густые черные волосы выбиваются из-под повязки. Сверкают ярко-зеленые глаза.
Кристофера тоже тянет туда. Но ему страшно, хоть и не хочется в этом признаваться. Он боится других Игроков. Самой Игры. И как ни удивительно, Людей с Неба. Но больше всего он боится того, как посмотрит на него Сара, что она скажет, как отреагирует, если увидит его там. Он понимает, что время сейчас неподходящее.
Пока.
Надо дождаться момента, когда можно будет ворваться и помочь ей, доказать свое достоинство и любовь. Кроме того, ему не хочется, чтобы кто-нибудь подумал, будто он их преследует. Не хочет ошиваться вокруг пагоды, словно какой-нибудь фанат Последней Игры. Это было бы постыдно. Так что Кристофер просто ждет. Час. Два. Два с половиной. Ничего не происходит.
Он ждет.
Веки наливаются тяжестью. Подбородок лежит на руке. Локоть упирается в колено. Ничего не происходит, никого не видно. Бороться со сном сил больше нет.
Кристофер бодрствует уже больше 27 часов подряд.
И его вырубает.
35,2980; 25,1632
Марк Локсий Мегал
Китай, Сиань, Большая пагода диких гусей
Вверх, вверх, вверх.
Марк смотрит на часы.
И продолжает подниматься.
12:10 ночи.
Он опаздывает.
Вверх.
Как можно быть таким идиотом?
Вверх.
Надо было остановиться в отеле неподалеку от пагоды, почти у городской стены.
Вверх.
Не там, откуда пришлось брать такси.
Вверх, вверх.
Такси, которое врезалось в другое такси, а то наехало на пару, что стояла на тротуаре, поедая жареные пирожки с хурмой из красного полиэтиленового пакета. Они скончались на месте.
А водитель Марка еще и пирожки к рукам прибрал.
Вверх.
Сердце так и колотится, так и колотится.
Вверх.
Наконец он останавливается. Он на самой вершине пагоды, перед низкой дверью. На которой вырезано слово ROBO.
Что, неужели так просто?
Похоже на то.
Никто его не видел, а если и видел, не окликнул. Может, охранников подкупили. Кто-то из Них.
Скоро начнется. Если он вообще не пропустил все, опоздав на…
Марк снова смотрит на часы… уже 11 минут, и все больше и больше.
Как это глупо— опаздывать.
