Швед тяжело вздохнул.
– Не помню. Знаю, что сам не удивлялся. Нормальным казалось, что я боевой подготовкой занимаюсь. – И, не меняя интонаций, тем же равнодушным тоном продолжил: – Внизу, под лестницей, есть дверь. Я заметил, когда Яна позвала. И там на полу пятна. Вроде кровь и вроде свежая. Может, кто-то из пришлых прятался от файтеров? Надо бы глянуть.
На минуту стало тихо, потом перестрелка вспыхнула снова – затрещали автоматы, несколько раз хлопнули пистолетные выстрелы, потом одна за другой, с короткими промежутками, трижды рванули гранаты. Когда грохот разрывов смолк, стало тихо.
– Неужели конец? – пробормотал Алекс.
– Ура, – сказала Яна.
Ей удалось открыть сейф. Алекс пошел посмотреть, что прятал хозяин кабинета.
– Это что? Деньги? Старые… – Яна стала извлекать один за другим разные предметы. – Ерунда какая, зачем это? Может, для каких-то химических экспериментов? А здесь… Ну вот, хоть что-то…
Хозяин кабинета хранил в сейфе вещички, представлявшие для него особую ценность: «глок» с парой обойм, несколько электронных ключей, помеченных эмблемой «Вектора», две упаковки презервативов, початую бутылку французского коньяка, пачки денег, в основном американские доллары. Еще там была тетрадь, вернее подшитые в папку машинописные листки. Швед собрался вниз, и Яна торопливо стала укладывать добычу в рюкзак. Взяла все, кроме денег. В Мире Выживших старая валюта ни к чему. Тетрадь она милостиво протянула Алексу:
– Держи. Только уговор: расскажешь, что там написано.
Алекс взял бумаги и побежал догонять Шведа, который уже топал по лестнице вниз. Не хотелось оставлять его одного, пока память в таком неустойчивом состоянии. Увидев КИБО-3, Швед начал узнавать место и припоминать, что с ним здесь было. Но прошлая жизнь, до его странной работы на «Вектор», по-прежнему оставалась для него тайной. Но, может, одни воспоминания повлекут за собой другие, более давние?
Швед остановился перед дверью, ведущей под лестницу, она была приоткрыта, и на полу перед ней действительно темнели пятна, похожие на засохшую кровь. Кто был здесь ранен, не определить, бесы-файтеры имели привычку уносить все тела с собой. Куда? Должно быть, в питомник, о котором говорил Швед. Питомник в центре объекта. Видно, придется заглянуть и туда.
Яна сбежала по лестнице и сердито сказала:
– Куда вы торопитесь? Там полно запертых кабинетов, их тоже можно обшарить. Может, там найдется что-то интереснее, чем у этого хозяйственного начальника? Он цементом занимался, а мы найдем сейф того, что за науку отвечал. И у него сыворотка, от которой обезьяны в бесов превращаются. Вы прикиньте, сколько могут отвалить за средство, которое делает тебя сильнее в сто раз?
– Оно не только делает сильнее, – сказал Швед и толкнул дверь. – Еще повышает тонус и ускоряет реакции. Это важнее.
Внутри было темно, зато Яне понравилась дверь.
– Ого, какой замок, – сказала она, – штыри в стены уходят, с таким возни могло быть… Внутри что-то интересное! Швед, пусти меня, я посвечу.
У Яны в руках уже был фонарик, и она протиснулась внутрь, обойдя Шведа, который топтался на пороге. Луч света скользнул по стеллажам, уставленным папками, несколько штук валялось на полу, одна была раскрыта.
– Да здесь тоже до нас кто-то побывал… – с досадой заметила девушка. – Папки лежат поверх слоя пыли. Совсем недавно их бросили.
Алекс поднял раскрытую папку, это оказалось личное дело человека, занимавшего должность начальника охраны КИБО-3.
– Это Миша, – Швед глянул Алексу через плечо. – Миша Тополь. Помню. Хороший мужик, мы с ним тренировались.
Он пошел вдоль полок за световым пятном фонарика Яны.
– Стой! Сюда посвети.
Швед вытащил папку и раскрыл, Алекс с Яной направили свет фонарей ему в руки. С фотографии на них глядел Швед. Молодой, ожоги на висках выделяются сильнее, потому что еще свежие.
Отшельник замер, лицо странно исказилось – то ли улыбка, то ли гримаса боли. Он снова превратился в статую, как тогда на Химзаводе, когда увидел эмблему «Вектора». Только раскрытая папка в руках дрожала. Алекс заподозрил, что у Шведа начнется новый припадок, и уже прикинул, как сейчас упадет, сперва оттолкнув Яну в сторону, но Швед справился с эмоциями. Он поднес листки ближе к глазам, потом протянул Алексу:
– Не могу, читай ты.
– «Лукошин Илья Игоревич. Кодовая кличка Варяг. Переведен в КИБО для участия в экспериментах решением зам. директора по биологическим исследованиям «Вектор». Завизировано… дата… роспись». Значит, это объединение занималось биологическими исследованиями в рамках более широкой программы. Кроме биологии были и другие направления. А над всеми этими организациями стоял кто-то уровнем выше.
– Ну, вроде так, – согласился Швед.
– Илья Игоревич… Швед, вот как тебя правильно надо называть!
– Зови лучше Шведом, так проще. Посмотрим дальше…
В личном деле Варяга больше ничего полезного не нашлось. Была характеристика с предыдущего места службы. Не работы, а службы, отметил про себя Алекс. Безликая, честно говоря, характеристика: «Проявил высокое мужество и дисциплину… отличное знание материальной части и владение боевыми навыками…» и дальше в том же духе. Еще была справка о том, что Лукошин И.И. прошел базовую подготовку и допущен к работе с биологическим материалом. Подпись: директор лаборатории «Вектор» Комплекса по Исследованию Биологических Образцов И.С. Логин.
– Посмотри, откуда меня перевели? – попросил Швед.
– Здесь нет названия, только номер. Переведен из подразделения 843/12, Житомир.
– Житомир? Нет, не помню.
Глава 18
Самоликвидация
Алекс ждал, что Швед, вернее Лукошин Илья Игоревич, будет теперь свое личное дело беречь, но тот взял папку за уголок двумя пальцами, чиркнул зажигалкой и держал горящие листы, пока они не обратились в пепел. После этого выронил, позволил тлеющим черным лохмотьям соскользнуть на пол и старательно растер подошвой.
– Зачем? – спросил Алекс. – Почему ты уничтожил документы?
– А почему нет? Я уже прочел, а другим это читать не следует. Слишком многое я так и не вспомнил, вот какая штука. Мало ли, что еще в моем прошлом сыщется? Нет уж, чем меньше следов, тем лучше.
– Швед Илья Игоревич, – перебила Яна, – а где сыворотка хранится? Лаборатория где?
– Хочешь до нее добраться?
– Ты свою память уже получаешь, для Алекса здесь бумажек столько, что за всю жизнь не прочесть, а мне что? Коньяк? Я его не пью. Я вообще не пью, если хотите знать.
Яна продемонстрировала бутылку, которую так и не успела сунуть в рюкзак, когда спешила за уходящим Шведом. Швед неуловимо быстрым движением – таким же молниеносным, как его удары в драке с файтерами, – выхватил бутылку, открыл и сделал здоровенный глоток.
