– Окно-то открыто, – заметил Жила. – А ты говорил, его дома не будет.
– А что окно? В такое не влезешь, – буркнул Ржавый. – Решетка-то на месте! Нет, человеку в такое не проскользнуть.
– Я постучу, – подвел итог Алекс.
Он подошел к двери и аккуратно ударил в нее костяшками пальцев. Звонкий стук отчетливо прозвучал в тишине. Внутри что-то тихонько прошуршало, но ответа не было. Алекс стукнул еще, погромче.
– Швед, это я, Алекс! К тебе люди из Черного Рынка! – Он прислушался к новому шороху за дверью и добавил: – Они по делу, это важно!
– Сейчас я, – неохотно буркнули внутри. Высокий чуть хрипловатый голос никак не мог принадлежать хозяину.
Протяжно лязгнул засов, дверь чуть приоткрылась, и в щель выглянула девчонка. Тощая, с узким лицом и большими черными глазами, коротко стриженная, невысокая – ее лохматая макушка оказалась вровень с носом Алекса.
– Папки дома нет, – сообщила она, – после приходите.
Ни о какой дочке Швед не рассказывал. Сколько Алекс помнил, он всегда жил один и много раз жаловался, что не помнит ничего из прошлого. Причем особенно Шведа беспокоило, что у него когда-то могла быть семья, а теперь и не узнать об этом никак. Все это было очень и очень интересно… и, кстати, голос «дочки» показался Алексу знакомым.
– Они из Черного Рынка, – Алекс посторонился и кивком указал на гостей, топтавшихся за его спиной. – Они все равно не уйдут. Им Швед нужен.
– Ну ладно, – все так же неохотно протянула девушка, – входите, что ли. Только осторожно, я сама недавно вернулась, ловушки не успела прибрать. Вот здесь леска натянута, переступайте аккуратно. На эту доску не вставать. А здесь пригибайтесь.
Гости по одному протискивались мимо нее, озираясь и неуверенно ступая, куда она показывала.
– Еще ниже! – прикрикнула она на Пашку. Или это был Семка? – Не переломишься! Проходите вот сюда, садитесь и ничего не трогайте. Я вам пока яблок принесу.
Жила, протискиваясь мимо хозяйки, попытался прижаться к ней, но наткнулся на выставленный острый локоть и споткнулся.
– Не лезь, – каркнула девчонка.
– А то что? – Жила скроил на своей хищной роже улыбочку. – Папке пожалуешься?
– Зачем? Я сама. Вот сейчас тебя подтолкну, ты прямиком в капкан и шагнешь. Вон он, тряпкой прикрыт.
Неласковая хозяюшка легонько пнула Жилу в лодыжку, и тот, слегка подпрыгнув от неожиданности, торопливо шмыгнул в комнату.
Алекс заметил: чем дальше, тем уверенней хозяйка распоряжается. То есть постепенно входит в роль, проникается уверенностью, что ее обман не раскроют. Он прошел за ней на кухню и окинул взглядом с головы до ног. На девчонке было новое платье, длинное не по росту, с подвернутыми рукавами и мешковато сидящее на ее тощей фигурке. Ну точно, только недавно стащила и не успела пригнать. А вот ботинки – старые, растоптанные и грязные. Пока он разглядывал, девчонка высыпала в миску груду яблок из старого рюкзака. И тут Алекс заметил в ее растрепанной шевелюре несколько прилипших бесцветных волокон. Сразу все встало на место – и чужое платье, и яблоки, и паутина в волосах.
Алекс на всякий случай положил руку на рукоять «макарова» и осторожно сказал:
– Слушай, Швед в самом деле вот-вот появится. Если ты ничего не успела взять, то вали по-хорошему, а? Я никому говорить не буду.
Девчонка как раз обернулась к нему с миской яблок – ее руки были заняты, так что припрятанное оружие быстро достать не успеет.
Она задумчиво глянула Алексу в глаза и, похоже, собралась возразить… потом передумала и буркнула:
– А как ты догадался?
– Я же с тобой в подвале сидел! На базаре о воровке кричали. У тебя платье новое, не по росту, и яблоки.
– В подвале? Со мной?
– И с пауками.
– А, точно.
Девчонка прикусила губу, еще раз задумчиво смерила Алекса взглядом и кивнула.
– Ничего не взяла, честно. Еще и яблоки свои выложила. Ну?
– Тогда вали, только тем же путем, каким пришла. Мне интересно, как ты это проделаешь. Шведа еще никто не мог обокрасть. До сих пор осечек не было.
– А я к любому, если решила, влезу, – с вызовом ответила девчонка. – И тоже осечек не было. Ну, смотри.
Она решительно потянула широкое платье через голову. Алекс сперва отступил, но смущаться ему не пришлось – под платьем оказались брюки и куртка, помятые и замызганные, под стать башмакам. Воровка сунула смятую одежду Алексу и стала втискиваться в окно между прутьями решетки, сквозь которую, как считал Ржавый, не пролезть никому. Не без труда просунула голову, извернулась боком и неожиданно легко выбралась наружу. Только пряжка ремня звякнула о ржавый прут. Алекс протянул ей платье и рюкзачок, в котором она принесла яблоки. Пару яблок тоже сунул сквозь решетку.
– Ну ты даешь, – только и смог он выдавить из себя. Потом запоздало добавил: – Меня Алексеем звать.
– А меня Яной, – прошелестело в ответ. – Ну, бывай! Может, еще встретимся.
Она легкой тенью скользнула вдоль стены, а Алекс только теперь заметил причину ее спешки – через луг размашисто шагал Швед. Пока что он был далеко, и заходящее солнце обрисовало его коренастую фигуру розовым контуром.
Алекс отнес яблоки людям Миронова и вернулся к кухонному окну. Яны след простыл, а Швед стоял перед домом, разглядывал открытое окно и хмуро разглаживал бороду. Вторая рука лежала на автомате. У пояса болтались кроличьи тушки, ветер шевелил серую шерсть.
– Швед! – крикнул Алекс. – Не беспокойся! Это я! Мы… В общем, у тебя гости, так получилось! Но все нормально! Я объясню! Войдешь?
Швед немного подумал и кивнул. Объясняться пришлось в прихожей, чтобы не слышали кочевники. Алекс торопливо рассказал, что в дом пролезла воровка, но приход гостей ее спугнул, она сбежала, не успев ничего стащить. А вот у Миронова и его бойцов к Шведу дело, и очень серьезное.
– Не стащила? – Швед огляделся. – Я проверю. Нехорошо вышло.
И потопал к пришельцам в горницу.
– Она твоей дочкой назвалась, – бросил ему в спину Алекс. – Эти ничего не заподозрили, и ты не шуми. Ты ж не хочешь, чтобы пошли разговоры, будто к тебе залезть можно?
Швед не стал отвечать, вошел в комнату и оглядел гостей.
– Дело ко мне, значит? Ну ладно, сперва пожрать надо. Раз пришли, то, выходит, гости. Алекс, идем со мной, поможешь кролей разделать.
– А где эта?.. – начал было Жила, но Швед уже утопал на кухню.
Пока готовили мясо, Алекс изложил дело, заодно пересказал просьбы Власова. Швед ничего не отвечал, но Алекс знал, что тот всегда подолгу обдумывает серьезные вопросы. То ли потеря памяти его сделала неторопливым в решениях, то ли он всегда таким был.
Когда сели за ужин и Миронов начал говорить о задании, Швед остановил его:
