– Яна, ты в порядке? – окликнул Алекс.
В ответ из-за стола донеслись странные звуки – девушка не то икала, не то пыталась изобразить кудахтанье курицы.
Тут Свист, вероятно, решил, что настал удобный момент для бегства и, пригибаясь, метнулся к двери… добежал, откинул полог… что там произошло, Алекс понял не сразу – раздался звучный удар по твердому, невнятный вскрик. Потом в зал шагнул охранник.
– Грешник, что здесь у тебя? Этот хмырь собирался уйти, не расплатившись, или… Что у вас здесь творится? Эй, Грешник! А?
Несколько мгновений охранник хлопал глазами, потом зычно и уверенно заорал:
– Стволы на пол! А ну, живо!
Главное в работе вышибалы – уверенность. Он должен сразу показать, что круче всех, после этого уже легче унять буянящего клиента. Вышибала Грешника этим искусством владел вполне – Алекс поймал себя на том, что едва не опустил ствол, когда этот мужик начал орать. Но Шведа таким приемом не пронять, он спокойно ответил:
– Не суетись. Мы уже закончили… почти. А вот ты парня ни за что замочил, это зря. Он просто убегал, ничего плохого не хотел… больше.
– Замочил? Да я прикладом… слегка по тыкве… чтобы не так шустро бегал.
– Может, и слегка, а звук был такой, как будто прикончил ты его.
Пока вышибала растерянно хлопал глазами, опасаясь оглянуться на сбитого с ног Свиста и потерять из виду вооруженных пришельцев, Гога все баюкал пробитую ножом руку и тихо скулил. Услышав о прикладе и тыкве, он истерично завопил:
– Завтра Котел здесь будет с парнями! Он вам за нас бошки-то пооткручивает! Вы на кого наехали?! На Черный Рынок наехали? Завтра со всеми разберемся!
Швед шагнул к нему и вроде бы не сильно ткнул стволом автомата под дых. Гога подавился угрозами и захрипел. Швед выдернул нож из его руки, что могло бы вызвать новый взрыв воплей, но Гога только сипел – тычок в грудь вышиб из него дыхание.
– Рассказывай, – потребовал Швед. – Только без соплей и визга. Когда будет? Что за Котел такой? Сколько народу с ним? И куда направляются?
Потом бросил через плечо:
– А ты можешь опустить ствол и поглядеть, что со вторым байкером. Ничего интересного ты не пропустишь, слово даю. Грешник, да вылезай уже! Скажи своему парню, чтобы не шустрил, мы все решим по-доброму. Эти, из Черного Рынка, на нас сами полезли, а мы всего-то защищались. Причем очень аккуратно, никому голову на разбили, заметь.
Грешник осторожно выглянул из своего укрытия, покосился на Алекса, который держал «калаш» наготове, потом бросил взгляд на неподвижно лежащего Свиста… и кивнул вышибале:
– Все в порядке.
Гогу усадили на стул, одна из целовавшихся с ним девушек протянула полотенце, чтобы перетянуть пробитую руку. Тем временем охранник втащил Свиста, растерянно бормоча:
– Как же так, только остановить же хотел… Откуда я мог знать, что он на голову слабый-то…
Швед неторопливо вытер окровавленный клинок о рукав Гоги и покачал острием перед носом пленного:
– Давай рассказывай. Если все расскажешь, я тебя не трону.
Кочевник уже оправился и теперь настороженно разглядывал Шведа. Он, наверное, попытался бы броситься на противника, что-нибудь предпринять, но шансов у него не было, и он начал рассказывать. Вот что Гога поведал: Котел – предводитель сильного клана, он получает приказы от самого Хана. Сейчас Хан велел клану Котла преследовать армейцев, которые вторглись на территорию Черного Рынка. Неприятеля нужно нагнать и уничтожить, попутно выяснив, что возрожденцам здесь понадобилось. Гогу и Свиста Котел отправил далеко вперед, на разведку. Но началась буря, были признаки надвигающегося Шторма, поэтому Гога, вместо того чтобы двигаться дальше по дороге, переждал опасность на Перекрестке у Грешника. Все знают: здесь погреб надежный, можно отсидеться. А утром байкеры покатили бы дальше.
Пока он рассказывал, Алекс сгреб со стойки автомат хозяина и разрядил. Правда, из виду он Грешника все равно не упускал. Да тот и не пытался сделать ничего плохого, ему тоже было интересно, что скажет кочевник. Когда речь зашла об армейцах, он кивнул:
– Точно, сегодня проехали по дороге, еще затемно, до рассвета.
Тут наконец из-за столов показалась Яна. Она была бледной и утирала рот.
– Что с тобой? – тихо спросил Алекс.
– Потом расскажу. Дай послушать. Видишь, армейцы уже проехали. Сечешь, куда они движутся? А мы опять отстали.
Но Гога больше ничего не рассказал. Закончив описывать ситуацию с Котлом и возрожденцами, он хмуро уставился на Шведа:
– Ну, я рассказал. Теперь что?
Швед повертел нож, вглядываясь в игру света на лезвии. Потом ответил:
– Я же сказал: не трону. Грешник, слышишь? Наша ночевка отменяется. Мы уходим. Эй ты, как тебя, Гога! Ключи давай.
– Какие ключи?
– От байка, какие же еще? Ты Котла здесь подождешь.
– Э, не было уговора байк мой забирать!
Швед молча протянул руку, и Гога со вздохом отдал звякающую связку – ключ зажигания и пару массивных брелков, один в виде черепа, другой – какой-то замысловатый, с латинскими буквами. Швед отцепил ключ и бросил украшения на колени Гоге.
– Ну, бывайте, что ли… Мы уходим.
Грешник нагнал уходящих у двери, когда Швед, откинув полог, пропустил Яну.
– Слушай, а как же этот? Толстый?
– А что с ним? – невозмутимо спросил Швед.
Оба глянули в зал. Гога укачивал раненую руку, вышибала стоял позади него.
– Ну, как же… – Грешник облизнул губы и быстро заговорил: – Ты что, не понимаешь? Он вам мстить наладится. Он же убийца, головорез! Не простит вам! Байк опять же… Он его вернуть должен! И атаману своему о вас такое распишет!
– Сперва он расскажет, как охранник с Перекрестка его напарнику башку расколол. Так что решай сам.
С этими словами Швед шагнул наружу. Когда пошли под навес к мотоциклу, Яна заговорила:
– Это правда, я вспомнила. Было дело, увела я рюкзак у этого толстого. Ну, мало ли у кого я что крала, я же не могу всех в голове держать! Увела рюкзачок, а там…
Она порывисто вздохнула.
– Что там?
– Уши отрезанные, много! И детские тоже. Я как вспомню, всякий раз блевать тянет, не могу сдержаться.
– Ладно…
Швед занялся мотоциклом, а Алекс спросил:
– Что ж ты? Такая ловкая, а они тебя запомнили.
Яна несколько смутилась и объяснила:
– Когда брала рюкзак, они не видели. Потом уже приметили, когда я его обратно вернула.
– Обратно?
– Ну да. Только сперва туда кой-чего сделала, в рюкзак этот, Лес бы его забрал.
