Результат превзошёл все ожидания.
Первый импульс нейтрализатора испарил винтовку ближайшего «киберсолдата», вместе с руками, её державшими.
Второй легко превратил в пыль голову соседа.
Оба выстрела были бесшумными, и спецназовцы рухнули на землю, к полосе кустарника, чтобы уже не встать.
Ещё три чёрные фигуры, нырявшие в кусты по соседству, заметили падение коллег, но приняли эту потерю за результат стрельбы со стороны самолёта. Афанасия они заметили слишком поздно, и он уложил всех троих тремя импульсами, проделавшими в плотной стене колючего кустарника длинные тоннели диаметром полметра.
Затрещали выстрелы слева: сослуживцы сражённых «котиков» отреагировали на движение Афанасия.
Но в этот момент конвертоплан, стоявший в сотне метров от поля сражения, внезапно взорвался, истекая струями и облаками пламени, пыли и обломков, заставляя «котиков» отвлечься, и Афанасий снял ещё четверых спецназовцев, оглянувшихся на свой транспорт. Два из них успели спрятаться за автомобилями на шоссе, покинутыми водителями, но для луча неймса не существовало преград, и вооружённые до зубов «киберсолдаты» были пробиты насквозь вместе с машинами.
«Ил-96» в это время запустил два уцелевших двигателя, начал ворочаться на шоссе, ломая кустарник, пытаясь развернуться.
К нему кинулись ещё с десяток «котиков», открывая стрельбу по кабине пилотов, но выстрелы из-под шасси самолёта уложили двоих, затем Бугаев выстрелил из гранатомёта, заставляя противника залечь, и Афанасий открыл стрельбу как в тире, со спины залёгших «котиков», выбирая наиболее активные мишени.
Когда «котики» потеряли три четверти боевого состава группы, они дрогнули и стали отступать, уже не помышляя о сопротивлении, напуганные мистической гибелью бойцов, подготовленных к любым экстремальным ситуациям.
«Ил» покатился по шоссе к догоравшему конвертоплану, с треском давя колёсами обломки корпуса и стёкол.
Дохлый сориентировался, вскочил в открытый люк грузового отсека первым, помог взобраться более медлительному Бугаеву.
Афанасий выждал несколько секунд, снял «котика», целившегося в кабину лётчиков, затем уничтожил «терминатора», чтобы он не достался врагу, догнал самолёт и прыгнул на открытый пандус хвостового отсека, взмолившись в душе: помогай, ангел-хранитель, если ты есть!
Ангел помог.
Пандус стал закрываться, спасая его от пуль.
Ожившие «котики», – их уцелело всего трое-четверо, – открыли стрельбу по удалявшемуся самолёту, но хотя и пробили корпус, двигатели не задели.
Ещё через три минуты «Ил» с надсадным воем турбин оторвал колёса от шоссе и тяжело поднялся в воздух.
– «Сорок третий», – вызвал Афанасий командира «Белого лебедя», ввалившись в простреленную в нескольких местах пилотскую кабину, – я взлетаю, прикрой меня.
– Вижу вас, иду навстречу.
– Центр, нужна срочная посадка, но не в Бразилии.
– Дотянете до Кубы? – выхрипнули наушники шлема.
– Костя?
– Может, и дотянем, – с большим сомнением сказал командир «Ила», озабоченно разглядывая мигающие вразнобой индикаторы. – Если хватит горючки.
– Возвращайте ваших «дьяволов», – вспомнил Афанасий об отряде морского спецназа, – мы уже летим.
– За них не беспокойся, «сто седьмой», – прилетел голос полковника Семёнова. – Потери есть?
– Потерян «терминатор». Живые живы.
– Ждём. – Центр умолк.
Москва – Подмосковье. 16 июня, утро
Обычно вежливый и предельно корректный министр иностранных дел был на этот раз взбешён, хотя судить об этом можно было только по плотно сжатым губам и красным пятнам на щеках. Он не отчитывал прибывших на совещание Совета безопасности Зернова и министра обороны Сойло, но в присутствии президента его речь казалась чуть ли не обвинительным приговором.
– Нам прислали две ноты протеста, – каменным голосом сказал он, – от правительства Бразилии и от Госдепа США. Обвинения более чем серьёзные, мы обязаны на них отреагировать. Бразильцы чуть посдержаннее, наш самолёт был заказан их стороной, американцы исходят истерической пеной. Они потеряли военный конвертоплан и команду спецназа, участвовавших, по их уверениям, в каких-то учениях совместно с береговой охраной Бразилии. Можете объяснить, в какую авантюру вы вляпались, уважаемые генералы, со своими наёмниками?
– Они не наёмники, – сухо ответил командующий ВГОР. – Лучшие бойцы нашего оперативного подразделения. И выполняли поставленную перед ними задачу по разблокированию зоны низкого давления над северной частью Бразилии. На них напали, они отбились и ушли.
– Какую роль выполнял в океане «Ту-160»?
Зернов посмотрел на министра обороны.
– Это секретная информация, – сказал Сойло, пожевав губами (президент слегка улыбнулся при этом). – Могу только сказать, что боевая задача ему не ставилась. Обычный патрульный полёт.
– Мы с вами поговорим на эту тему отдельно, Виктор Лукич, – сказал президент.
– Я требую тщательного расследования инцидента! Отвечать мне, в конце концов.
– Отвечать мне, – мягко возразил президент. – Мы всего лишь обороняемся от климатических атак, но никому не позволим захватывать наши самолёты и нападать на соотечественников, где бы они ни были.
Министр иностранных дел сдержал какую-то реплику.
Разговор свернул в другое русло, отчитались директора ФСБ и ГРУ, речь зашла о космодроме Восточный, жизнь которого после ливня и разрушения энергохозяйства только начала приходить в норму.
Зернов ехал в центр в дурном расположении духа, но в конце концов справился с нервами и на совещании, созванном к обеду, выглядел уже совершенно спокойным. Надо было срочно обсудить происшествие в Бразилии и выработать рекомендации по дальнейшему использованию «Коршуна» на борту «Ил-96».
Самолёт ещё не вернулся в Россию, проходя ремонт в кубинском аэропорту Варадеро, поэтому на Кубу срочно отправили инженеров и техников для оценки состояния «Ила» и, кроме того, там же приземлился «Белый лебедь», который, по сути, решил исход боя на острове Мангунса. Он должен был сопровождать «Ил» на Родину.
Собрались все начальники управлений, а также службы разведки и контрразведки ВГОР.
Семёнов доложил об инциденте и сухо добавил:
– Предлагаю больше не рисковать ни «Коршуном», ни самолётом, ни тем более группой, посылая их за пределы России без сопровождения. Хорошо, что нам удалось подключить наш бомбер «Белый лебедь», облетавший Южную Америку. Но мы могли потерять и людей, и бесценный излучатель.
– Согласен, – кивнул Черняк. – Братская помощь другим странам дело святое, коли б не готовность нынешних властей этих братских стран всадить нож в спину. Полёт «сто седьмого» в Бразилию был санкционирован на высшем уровне, но как только дело коснулось реальной поддержки, на месте не оказалось ни премьера, ни министра обороны, ни обещанной эскадрильи ВВС.
