Самойлов разошелся не на шутку, я испугалась, что Константин не выдержит и вступится за свою даму сердца, тогда Николаю несдобровать, все-таки Костя помощнее будет. Но мужчина моей мечты даже и не пошевелился, он молча продолжал слушать, как оскорбляют его женщину. Интересные у них с Надеждой отношения!
Самое удивительное, что Надя тоже сидела и ничего не собиралась предпринимать, как-то отстоять себя в подобной ситуации.
— Что же ты, Надька, — не унимался Самойлов. — Не успело остыть тело Матвея, как ты уже прыгнула в постель к другому? Конечно, после Матвея Костик из нас самый богатый, а если после Саликова по объему капитала следовал бы я, ты бы на меня переключилась?
— Николай, успокойся. — Я дотронулась рукой до креветки. Мое шестое чувство мне подсказывало, что этот цирк надо остановить прямо сейчас, иначе будет поздно.
— Я, Лиля, спокоен, просто мне не по себе, ведь еще недавно Надя кричала, что не позволит Матвею жениться на другой, что умрет без него, а получилось все наоборот.
— Остынь, Николай, — грозно проговорил Константин, видимо, тоже сообразив, что такие разговоры именинника до добра не доведут.
— Костя, наверное, нам пора, — тихо проговорила Надежда. — Я пойду зайду в туалет, жду тебя на выходе.
— Хорошо, — кивнул Константин, — я сейчас.
Надя встала из-за стола и медленно, слегка покачиваясь, пошла через зал.
Мне стало ее искренне жаль. Вернее, я испытывала к ней смешанные чувства. Не стоило Николаю так высказываться, но вместе с тем я ее ненавидела за то, что Матвей изменял с ней Ирине.
— Послушай, Николай, — заговорил Константин, — только из уважения к твоей гостье я не набил тебе морду. Ты не имел никакого права на подобное поведение, несмотря даже на то что у тебя сегодня день рождения. Это не твое дело, с кем спит Надежда. Ты меня понял?
Костя схватил Николая за грудки и стал трясти его, но быстро взял себя в руки.
— Прошу прощения, Лиля, за весь этот спектакль. — Константин поднес мою руку к своим губам и некоторое время не выпускал ее.
Мы обменялись многозначительными взглядами, и Константин побежал догонять Надежду.
— Что же это ты, Николай, всех гостей своих разогнал? — пожурила я его.
— Да ну их к черту, этих гостей, — отмахнулась моя креветка. — Я эту Надьку терпеть не могу. Она меня раздражает. Бегает вокруг богатых мужиков, хвостом крутит, клянется в вечной любви, но стоит ей узнать, что у одного денег на рубль больше, чем у другого, так любовь как ветром сдувает в одночасье. Я, Лиля, если честно, вообще не уважаю женщин, хотя мне очень даже нравится, когда около меня много красивых…
Самойлов был пьян, и я с трудом разбирала, что он говорит, язык его, превратившись в вату, отказывался слушаться хозяина. Также сложно было понять, и о чем он говорит.
— Понимаешь, Лиля, чем женщина красивее, тем большего она требует от мужчины, причем его любовь ей нужна меньше всего, главное, побольше денег. Если у мужика нет миллиона, то он для такой женщины — пустое место. Надька, когда к нам пришла, была простой девчушкой-хохотушкой. Она не знала, что красива, возможно, дома перед зеркалом наедине с собой она понимала, что не уродлива, но не представляла или не отдавала себе отчета в том, какое волшебное действие она производит на мужчин. Она была рыжей, — тепло улыбнулся Самойлов, — и фамилия у нее — Рыжова. Мы тогда над ней еще подтрунивали, говорили, что она знала, в какой семье надо родиться. А Надька не обижалась, смеялась вместе с нами. Вот скажи мне, Лилечка, как ты думаешь, сколько Надьке лет?
— Лет двадцать пять, — не задумываясь, ответила я.
— А вот и неправильно, — засмеялся Самойлов. — Надьке недавно исполнилось двадцать.
— Сколько?! — не поверила я.
— Именно, Лилечка, ты не ослышалась, двадцать, а выглядит она на все тридцать.
— Ну, допустим, не на тридцать, — вступилась я за нее. — Но на двадцать пять вполне тянет.
— Вот и я про то же, разве это нормально, когда девчонке еще в куклы играть положено, а она уже богатых мужиков разводит.
Насчет кукол Самойлов, конечно, загнул, но в остальном в его словах есть доля правды. Я старше Нади почти на десять лет, но мне кажется, что этой девочке есть чему меня научить, а это уже не совсем нормально.
— Понимаешь, пока Надька не стала встречаться с Матвеем, она была хорошей девочкой. Этот козел ее испортил. Все знали, что он встречается с другой, что он уже без пяти минут женат, но этот гад продолжал девчонке пудрить мозги. Ты бы видела, что с ней было, когда она узнала, что через неделю Саликов женится. Он перестал обращать на Надьку внимание, все ходил и хвалился своей будущей женой, говорил, что лучше его Ирки нет никого в целом свете. Я не спорю, может, его несостоявшаяся супруга действительно замечательная девушка, против нее я ничего не имею, но…
Самойлов взял наполовину выпитую бутылку водки и налил себе стопочку. Проглотив ее залпом, Самойлов продолжил свой увлекательный рассказ:
— Сначала Надька была простым крупье, а потом, спутавшись с Матвеем, успешно стала продвигаться по карьерной лестнице, да это и не удивительно: Саликов, как администратор, мог Надьке поспособствовать в продвижении по службе. Рыжову Наденьку сделали старшим крупье, она перешла на обслуживание VIP-клиентов. Быстро училась, схватывала все на лету и буквально за несколько месяцев из милой девочки превратилась в настоящую стерву.
— А Константин?
— А что Константин? — не понял Самойлов. — Куприянов один из постоянных клиентов нашего «Русского двора».
— А разве крупье имеет право встречаться с клиентами?
— Нет, конечно, но Надька с ним и не встречалась, она была любовницей Матвея.
— Но ведь сегодня она пришла вместе с Константином? — пояснила я.
— Да, это верно, но сегодня я в первый раз увидел Рыжову и Куприянова вместе. Не знаю, когда Надька из одной постели перепрыгнула в другую, — пожал плечами Самойлов. — Это, конечно, ее дело, но если бы она мне сейчас нагрубила или Костик меня ударил, то я бы уволил Наденьку сегодня же.
Я посмотрела на Самойлова — тот даже и не пытался скрыть своей улыбки, ему нравилось это чувство власти над людьми. Теперь мне многое стало понятно в поведении Нади и Куприянова, хотя для меня по-прежнему оставалось загадкой, какие у этой троицы могут быть общие дела. Причем создавалось впечатление, что Надя побаивается Самойлова, тот с опаской поглядывает на Куприянова, а Костя, по-видимому, не боится никого, но тем не менее ему что-то было нужно от этих двоих. Не думаю, что к Наде он питал настоящую любовь, а к Самойлову — дружеские чувства. Придется разгадать эту загадку, а куда деваться? Взялся за гуж — не говори, что кишка тонка.
— Николай, а как ты думаешь… — Я повернулась к Самойлову. Он мирно дремал.
Вот тебе и кавалер. Ненавижу таких мужчин, которые весь вечер не устают восхищаться твоей красотой, постепенно накачиваясь водкой, а потом просто засыпают, потому что больше нет у них сил жмуриться от ослепительного света твоей красоты.
