– Неправда! Я с вами разговаривала, пока вы не сказали это…
– Что это?! Что это?!
– Пока вы… пока вы… не стали… господи…
Буркова заплакала.
Директор вздохнул, выпрямился:
– Ну, хорошо. Давайте все сначала. Товарищи, я спросил Буркову, можно ли вырезать в промежуточном валу редуктора шейку или, наоборот, – нарастить выступ?
Главный инженер потер подбородок:
– Да можно, конечно. Только зачем?
– Это уже другой вопрос. Значит можно?
– Можно.
– Она мне тоже это ответила. А теперь скажите, железку какую-нибудь можно приварить к торцу?
Главный инженер пожал плечами:
– Смотря какую.
– Не очень большую.
– Можно.
– И будет работать?
– Да будет, наверно. Да и на торце, что там… только осевые нагрузки изменятся, а они практически нулевые, он ведь горизонтально стоит.
Директор кивнул головой:
– Понятно. Людмила Ивановна, вам понятно?
Буркова нервно дернулась:
– Да я то же самое говорила вам, я же не про то, ведь надо…
Не слушая ее, директор кивнул собравшимся:
– Вы свободны, товарищи. Идите обедайте.
Четверо встали.
– И это все, Виктор Васильич? – растерянно улыбнулась Свешникова.
– Все, Надежда Афанасьевна, – директор достал сигарету, закурил. – Да, вспомнил! Генрих Залманович, как смета по десятому будет, зайдите ко мне.
– Хорошо, – кивнул Гуринович.
Неторопливо затягиваясь, Сергеев покосился на неподвижную фигуру Бурковой. Склонив голову, она сидела за столом.
Директор протянул руку, включил стоящий на столе вентилятор.
Облупившиеся лопасти слились в размытый круг, от струи воздуха заколебался воротничок директорской рубашки, поползли на лоб седеющие пряди.
Сергеев вздохнул, поиграл коробком:
– Ну так что, Людмила Ивановна?
Буркова молчала.
Директор открыл коробок, достал спичку, поднес к тлеющему кончику сигареты. Головка спички вспыхнула.
– Вы убедились, Людмила Ивановна?
Буркова судорожно кивнула головой.
– Убедились, что я был прав, а вы нет?
Она снова кивнула.
– Теперь будете выслушивать меня до конца?
Она кивнула.
– Убегать не будете?
Буркова кивнула.
Сергеев опустил горящую спичку в пепельницу, встал и с сигаретой в левой руке подошел к Бурковой, положил правую ладонь ей на плечо:
– Значит так, Людмила Ивановна. Даю вам два дня на разработку технологии приваренного к торцу хуя.
Вздрогнув, она подняла голову.
– Ну, ладно, ладно. Не хуя, а полового члена. Извините, я человек прямой. Из рабочей династии…
Он затянулся и продолжал:
– Срок, безусловно, маленький. Мизерный даже. Но поймите и меня.
Пепел с сигареты упал на его ботинок.
Сергеев топнул, стряхнул его на пол:
– Подключите весь отдел, попотейте как следует. Но чтоб через два дня вот здесь вот, – он постучал прокуренным ногтем по краю стола, – лежали технологические карты. Кровь из носу! А если все получится, будет вам премия в конце квартала. Всему отделу.
Буркова зашевелилась:
– Но, Виктор Васильич, я же, собственно… не главный технолог… заместитель…
– Вы на данном этапе – и.о. главного технолога. Исполняющая обязанности. Так что, давайте не будем об этом. Да и что вы – глупее Карапетяна?
– Да нет, но все-таки…
– Бросьте, не скромничайте. И хватит нам терять время, – он покосился на часы, – мне в министерство сегодня ехать. Надо пожрать успеть.
Буркова встала, рассеянно потянула к себе папки.
Сергеев помог ей:
– Давайте, Людмила Ивановна. Действуйте. Выбирайте сталь, с плановиками посоветуйтесь. Демина потрясите. Давайте! Ко мне в любое время дня, без доклада. Милости прошу.
Буркова подошла к двери, остановилась и, вспомнив, проговорила:
– Но, Виктор Васильич, а вы вот… ну в общем… вы говорите технологию этого…
– Полового члена.
– Да, – она быстро опустила глаза, – но ведь я не знаю… собственно вот…
– Какого именно?
– Ну да.
– Ну… – директор наморщил лоб, провел рукой по волосам, – здесь не так важно вообще-то… но… знаете что, вы попросите кого-нибудь из сотрудников. Или нет! Вот что. Подойдите к нашему комсомольскому секретарю!
– К Широкову?
– Да! К Пете. Он парень честный, деловой. Вы объясните ему, он, я думаю, поймет. Поймет правильно.
– Но ведь, Виктор Васильич, я же не знаю… как это… это ведь… я даже не знаю… – Буркова прижала папки к груди.
– Ну а что тут знать? – удивленно смотрел на нее директор. – Подойдите к нему, поговорите, объясните все как есть. Если хотите, я записку ему напишу.
– Хорошо бы, Виктор Васильич.
Директор подошел к столу и стал писать, не садясь:
– Вот… попросите его… Пусть он просто покажет вам свой половой член. А вы замеры необходимые сделайте. Точность по вашему усмотрению.
Он устало рассмеялся, складывая листок:
– Да нужна ли она вообще, эта наша точность! Вон допуск в шесть раз больше и ничего! Работает! Комедия…
Буркова осторожно улыбнулась.
Директор ввинтил окурок в пепельницу, подошел к Бурковой, протянул сложенный листок:
– Печать у Ирочки поставьте.
Людмила Ивановна взяла листок, положила на папки:
– Но, Виктор Васильич, ведь… член… он ведь разный… я знаю…
– Конечно, – серьезно кивнул Сергеев. – Когда расслаблен – маленький, а когда напряжен – раза в два больше. Но нам нужны размеры напряженного. Когда в эрекции.
– Но а как же я…
– Ну уж это ваше дело, – сухо проговорил директор и, повернувшись, пошел к столу. – Возьмите там… рукой там… поводите… как-нибудь. В общем действуйте. И держите меня в курсе.
Буркова кивнула, открыла дверь.
– И пожалуста, Людмила Ивановна, скажите хоть вы вашей Соне, пусть она не хамит Дробизу, он второй раз приходил ко мне! – обиженно крикнул директор, опускаясь в кресло. – Он же пожилой человек, ветеран, в отцы ей годится! Неужели на завкоме разбирать?!
