– Треть мясных суток, – ответил Геняхно, командующий движением корабля.
– Много ли слабых?
– Сто сорок шесть, – ответил Борк. – На нашем корабле – шестнадцать.
– Есть ли очень слабые?
– Есть, Храм. Братья Орийп, Дло, Юц и сестра Сан.
– Все ли сделано для поддержки?
– Все, Храм.
Храм замолчала, шевеля губами. Глаза ее полуприкрылись. Прошло несколько долгих минут. Храм снова втянула в себя воздух, зашептала:
– Сколько совсем малых?
– Двое.
– Какие они?
– Брату Хожети – два месяца, брату Моон – четыре недели.
– Им нужна внешняя поддержка.
– Мы позаботились о ней.
– Кто поддержит их в Круге?
– Двое недобитков.
Храм задумалась. Осторожно облизала губы.
– Где они? – спросила она свистящим шепотом.
– Здесь, на корабле, – ответил Уф.
– Я хочу видеть их.
Уф кивнул четырем братьям, они вошли в лифт, отправились вниз и через некоторое время вернулись, неся спящих Бьорна и Ольгу. Их положили на ковер в центр кают-компании.
Храм остановила свой взгляд на них:
– Когда они проснутся?
– Через четыре часа, – ответил брат Ев.
– Вы уверены, что они помогут нам?
– Мы уверены, Храм, – ответил за всех Уф.
– Будут ли в Круге еще недобитки, кроме этих?
– Нет, только двое.
Храм задумалась. Потом произнесла:
– Разбудите Горн. Мы хотим посмотреть этих двух.
Тбо и Мэф положили свои руки на голову Горн. И вскоре он открыл глаза. Храм подождала, пока Горн окончательно проснулся и пришел в себя. И осторожно тронула его сердце. Сердце Горн отозвалось. Небольшое тело его, погруженное в ванну, вздрогнуло. Слегка выпученные глаза уставились на двух спящих.
Храм и Горн заговорили сердцем.
Они смотрели лежащих на полу Бьорна и Ольгу. Это продолжалось 27 минут. Затем сердца их смолкли. Горн зевнул, вздрогнул, колебля молочную поверхность вокруг его седой головы, и снова погрузился в сон.
Храм осторожно выдохнула и вдохнула.
– Воды! – попросила она.
Тбо поднесла к ее губам фарфоровый поильник с теплой ключевой водой, подслащенной медом диких алтайских пчел. Храм сделала два маленьких глотка, перевела дух. Глотнула еще. Тбо осторожно промокнула ее старческие губы.
– Мы видели этих двух, – произнесла Храм. – Они помогут Кругу. Оставьте их здесь.
Все облегченно зашевелились.
– Брат Ев не зря собирал недобитых, – заговорил Стам. – Он ведал.
– Недобитые – прослойка между нами и мясными, – зазвучал усиленный динамиками шепот Храм. – Только они способны оказать последнюю внешнюю помощь.
– Потому что в них есть тоска по Свету, – кивнула Ц.
– Хотя они не знают о ней! – тряхнул густой бородой Одо.
– Да, они не знают о ней, – произнесла Храм. – Поэтому они помогут нам.
– Эти двое были лучшими из всех недобитков, собранных братом Ев, – сообщил Уф. – Когда им дали возможность бежать, они сами поднялись наверх, к Престолу.
– Я знаю … – тихо прошептала Храм и прикрыла глаза.
К Свету
Ольга очнулась от неловких прикосновений. Только один человек мог так неуклюже гладить лицо и голову. Она открыла глаза. Бьорн, склонившись над ней, гладил ее своими ручищами. Из-за широкой, похожей на лопату ладони Бьорна она с трудом разглядела отделанный светлым деревом потолок с матовыми светильниками.
– Как ты? – спросил Бьорн.
Она пошевелилась, подтянула ноги, села:
– Ничего…
Бьорн поддерживал ее за плечи. Ольга глянула вокруг: широкий зал с низким потолком, круглые темные окна. Вокруг в креслах сидят блондины и блондинки. Стоят две прозрачные ванны, наполненные чем-то белым. Молоком? Из молока выглядывают лица спящей… или мертвой? старухи и какого-то лилипута. Блондины молча смотрят на Ольгу. Она вспомнила все. И поняла.
– Братья Света… – произнесли ее губы.
– Братья Света… – кивнул Бьорн.
– Братья Света! – произнесла сестра Ц.
– Я думала, они нас убили… – пробормотала Ольга.
Бьорн напряженно молчал, озираясь по сторонам.
Вдруг сестра Ц встала, подошла к ним, опустилась на колени и взяла руку Бьорна и руку Ольги в свои маленькие, но сильные руки.
– Не бойтесь нас, – спокойно произнесла она.
Ольга и Бьорн в упор посмотрели на Ц.
– Мы с вами. А вы с нами, – произнесла Ц.
Темно-синие глаза ее с еле заметным карим ореолом сияли предвкушением чего-то очень важного, что не помещалось в ней. Бьорн первым почувствовал это. Ему стало не по себе.
– Где мы? – спросила Ольга.
– На корабле.
– На… каком? – спросил Бьорн, теряя самообладание.
– Который плывет к счастью.
Ольга уже пришла в себя, вспомнила «Ветчину», дохлых сук, побег и ловушку наверху небоскреба. Освободив свою руку, она со вздохом отвела взгляд от Ц, собираясь сказать что-то вяло-ироничное, но вдруг мгновенно почувствовала, что Ц говорит правду. И замерла, удивившись самой себе.
– К какому… счастью? – напряженно пробормотал Бьорн.
– К… вашему? – выдавила из себя Ольга, начиная дрожать.
– Не бывает нашего и вашего счастья! – Ц снова взяла руку Ольги. – Счастье всегда одно. Одно на всех.
И вдруг все сидящие в креслах встали со своих мест, подошли, опустились на колени, протянули руки, коснулись Бьорна и Ольги.
– Счастье всегда одно! – повторила Ц и добавила: – Счастье – это Свет!
– Счастье – это Свет! – произнесли окружающие.
Бьорн и Ольга задрожали.
– Мы все шли к Свету, – продолжала Ц. – И вы, и мы. Но мы знали, куда и к чему идем, вы же не знали этого. Но чувствовали. Вы неосознанно тянулись к Свету тысячи лет. Хотели его. Придумывали себе богов. Молились Создателю. Надеялись, что он воскресит вас из мертвых. Но не знали, что Создатели – рядом с вами. Вы не ведали Пути. Мы указали вам Путь. И теперь мы и вы – на этом Пути. И назад уже нет дороги. И осталось пройти совсем немного…
Последние слова Ц произнесла с дрожью, сдерживая свое сердце. Собравшиеся тоже вздрогнули. Приступ дрожи охватил Бьорна и Ольгу. Их затрясло так, что застучали зубы. Руки братьев Света обняли их тела.
