У большой шатровой палатки стража преградила путь вельможе, скрестив копья. Старший кивком головы поприветствовал Велеурда и сказал, что должен известить военачальника о прибытии князя.
Пока он ходил, вельможа спокойно осматривал место прошедшей битвы, вспоминая, как со своей сотней на всём скаку врезался во фланг колмадорийской фаланги, круша и рубя всех. Славная была сеча. Велеурд удовлетворённо вздохнул, бросив недовольный взгляд на соседнюю возвышенность с торчащими вверх кольями и насаженными телами врагов. Он не приветствовал такой расправы над побеждёнными. Бессмысленная жестокость энгортов ему не нравилась. Но это их дело. Он нермутанский князь и здесь по своему желанию. А сейчас пришёл сообщить, что возвращается домой. Для него поход закончен.
Начальник стражи вышел и приглашающим жестом предложил Велеурду пройти за полог.
Внутри было душно и непривычно темно после яркого солнца.
Постояв за пологом, свыкнувшись с полумраком, князь увидел восседавшего на топчане военачальника энгортского войска. В луче солнечного света, падающего через окно на ноги сидящего, медленно плавали мельчайшие пылинки.
Военачальник был в полном боевом снаряжении, на коленях покоился короткий прямой меч в ножнах, а рядом прислонённый к топчану стоял круглый выпуклый щит, посечённый многочисленными ударами, с несколькими дырками от стрел.
— Приветствую тебя, Герт Ульрис, — сказал князь.
— Приветствую тебя, Велеурд Уфтал, — ответил военачальник, вставая с топчана. — С какой вестью пожаловал, князь?
— Обоз захвачен, да ты, наверное, уже знаешь об этом.
Военачальник кивнул.
— Я пришёл сообщить, что возвращаюсь в Нермутан.
— Почему? — удивился Ульрис. — Поход только начался. Ты сможешь побывать ещё во многих славных сражениях. Ты ведь за этим здесь, князь? Добыча тебя не интересует, я знаю.
— Да, я достаточно богат и мне есть чем платить моим воинам, — согласился Уфтал. — Я здесь ради славы, так же как и ты, Герт Ульрис. Только ты пришёл сюда во славу своего короля Фрелафа Октара — владыки Энгорта, да ниспошлют ему боги долгие лета. А я бегу от праздности и скуки, разъедающей меня в моих владениях.
— Тогда почему ты возвращаешься в самом начале похода, князь?
— Случившееся знамение говорит мне, что этот поход для меня окончен. Я получил подтверждение знамению.
— Что же ты узнал? — заинтересовался Ульрис.
— Это касается меня одного, — ответил Уфтал, не желая говорить о своей добыче: это не понравится военачальнику, исполняющему волю короля — убить всех, исповедующих Откровения Предтечей.
О том, что пленница может почитать других богов кроме Предтечей, князь не допускал и мысли: слишком уж мало найдётся колмадорийцев, исповедующих каноны Учения Трёх Великих Первопредков.
— Монахи растолковали мне это знамение. Они недавно были у меня, — задумчиво ответил Герт Ульрис. — Они говорят, поход будет удачным, мы разобьём колмадорийцев и до зимы захватим все их южные земли, а с весной двинемся дальше на север.
— Аджероны вряд ли легко откажутся от своих вассальных земель, коими считают весь Колмадор. Твой король рискует поссориться с королём Аджера Инегельдом Пятым, — ответил Велеурд.
— Так вот почему ты уходишь, — усмехнулся Ульрис. — Тебя, князь, беспокоит гнев аджеронов?
Велеурд почувствовал, как ярость всколыхнула сердце, кровь прилила к лицу. Рука сама легла на рукоять меча.
Военачальник опять усмехнулся и сказал примиряющим тоном:
— Остынь, князь. Мне известна твоя отвага. Жаль, что ты уводишь своих отчаянных воинов. Они мне ещё пригодились бы. Если бы ты был обычным наёмником, я выставил бы неустойку за отказ от дальнейшего участия в походе. Но твоё благородное происхождение и добровольное участие в этой войне без требования вознаграждения, даёт тебе право на такое решение. Можешь уходить.
Велеурд склонил голову в знак признательности и покинул душную палатку, на миг зажмурившись от яркого солнца, часто моргая, вновь привыкая к нему.
Вернувшись к своим воинам, он отдал приказ к выступлению, став во главе отряда.
Конная сотня под многочисленными взглядами энгортов, тронулась вперёд, окружив небольшую крытую повозку, запряжённую двумя лошадьми, переваливающуюся на ухабах дороги, ведущей к Тафакору.
Очень многим хотелось бы знать, кого это нермутанский вельможа укрывает в повозке, но никто не решался задать такой вопрос, ибо из палатки военачальника он вышел без помех, стража не остановила его. Знать он, как и прежде волен в своих действиях.
Дальше от осаждённого города дорога шла на юг, петляя, поднималась на перевалы Химадайских гор, отделяющих Колмадор от Энгорта, спускалась на его плодородные равнины, пересекала всю территорию королевства, теряясь в степях Альгамра, за которыми находилось княжество Велеурда Уфтала — верного вассала Онрикта Великолепного, императора Нермутана.
Для Ойси Кауди потянулись бесконечно долгие дни и ночи неволи. Впрочем, относились к ней вполне сносно, обеспечив возможность хотя бы немного ухаживать за собой во время долгого перехода. Она уже не вздрагивала при каждом приближении воинов, старшим над которыми оказался тот самый, что спас её от двух энгортов и взял в полон.
И всё же девушка не перестала бояться, сознавая, что она — невольница, не понимая, куда её везут и зачем. Она не решалась заговаривать с этим воином, смотревшим на неё странно, совсем не так, как смотрит хозяин на рабыню. А он, словно видя её мысли, не переступал некую незримую черту, за которой Ойси ощущала себя в обманчивой безопасности, находясь среди врагов, напавших на её страну, сделавших её рабыней. Ей было любопытно, что означают скрещённые под короной секиры, что написано на щите воина? Наверное, что-то очень воинственное.
Особенно девушка испугалась, когда поняла, что они уже пересекли границу Энгорта и едут по его территории. Она решила, что здесь её продадут в рабство, и молила богов о быстрой смерти, плача в крытой повозке о своей горькой доле.
Но всё оставалось по-прежнему, отряд продолжал свой путь, останавливаясь на ночлеги под открытым небом, минуя постоялые дворы, таверны, объезжая стороной укреплённые города, замки вельмож, деревни, по пути покупая необходимое у крестьян.
Постепенно Ойси успокоилась и уже с интересом рассматривала окрестности и людей. С каждым днём становилось всё жарче, природа менялась, удивляя девушку невиданными ранее деревьями, растениями и цветами. Для неё, прожившей всю небольшую жизнь в суровом климате северо-востока Колмадора, это было очень непривычно, вызывая живое любопытство.
Энгорты жили своей жизнью, мало отличавшейся от жизни колмадорийцев. Разве что одежды уже были другими и гораздо чаще встречались темноволосые люди с более загорелой кожей, не такой, как у неё самой.
День сменялся ночью и снова наступал день. Отряд продолжал свой путь. Насыщенные зеленью пейзажи не переставали удивлять девушку, не привыкшую к столь ярким краскам, радующими глаза сочностью и богатым разнообразием. Ойси не могла понять, как люди, живущие в этих благодатных краях, могут быть так жестоки с теми, кто верит иначе? Зачем им нужен Колмадор, где снега по полгода укрывают промёрзшую землю, где лето короткое и прохладное, но такое желанное после долгой суровой зимы? Милый её сердцу край остался далеко позади. Что ждёт её в конце пути? Зачем она нужна этому суровому на вид, молчаливому воину, смотрящему на неё таким странным взглядом голубых глаз? От них сердце девушки начинало биться учащённее в ожидании грубости или окрика. Но незнакомец молчал, разговаривая только со своими людьми на непонятном для Ойси языке.
