— «Троицкое подворье» — это номера на
Покровке, недалеко от церкви Святой Троицы. Вот здесь, — показал
генерал. — Хохловский переулок. Там когда-то и в самом деле было
монастырское подворье, а сейчас — полутрущобный лабиринт из пристроек,
флигельков, бараков. Обычно номера называют просто «Троица». Места
неблагополучные, оттуда и до Хитровки рукой подать. Однако живет в «Троице» не
совсем пропащая публика — актеришки, модистки, разорившиеся коммерсанты.
Надолго там жильцы не задерживаются: либо выкарабкиваются обратно, в общество,
либо проваливаются еще ниже, в хитрованские пучины.
Пространно отвечая на простой вопрос,
обер-полицеймейстер думал о чем-то другом, и видно было, что решение дается ему
с трудом. Когда генерал договорил, наступила пауза. Эраст Петрович понял, что
разговор входит в главную фазу.
— Разумеется, это весьма рискованный шаг,
Евгений Осипович, — тихо сказал коллежский асессор. — Ежели мои
п-предположения ошибочны, вы можете погубить карьеру, а человек вы
честолюбивый. Но я потому и пришел к вам, а не к Владимиру Андреевичу, что
он-то наверняка рисковать не пожелал бы. Чересчур осторожен — сказывается
возраст. С другой стороны, и положение его менее щекотливо, чем ваше. В любом
случае министерство затеяло за вашей спиной интригу, в которой вам, извините за
откровенность, отведена роль карточного б-болвана. Граф Толстов не счел
возможным посвятить вас, начальника московской полиции, в дело Соболева, однако
же доверился Хуртинскому, человеку низкому и, более того, преступному. Некто
еще более хитрый, чем министр, провел свою собственную операцию. Вы были в
стороне от всех этих событий, но ответственность в конечном итоге ляжет на вас.
Боюсь, что платить за разбитые г-горшки придется вам. А самое обидное то, что
вы так и не узнаете, кто их разбил и почему. Чтобы понять истинный смысл
интриги, надо взять Клонова. Тогда у вас на руках появится козырь.
— А если он все же правительственный
агент, то я с треском вылечу в отставку. В лучшем случае, — мрачно
возразил Караченцев.
— Евгений Осипович, замять дело все равно
вряд ли удастся, да и грех — не столько даже из-за Соболева, сколько из боязни:
что же это за таинственная сила в-вертит судьбами России? По какому праву? И
что эта сила удумает завтра?
— На масонов намекаете? — удивился
генерал. — Граф Толстов, действительно, — член ложи, да и Вячеслав
Константинович Плевако, директор департамента полиции. Чуть не половина
влиятельных людей в Петербурге масоны. Только им политическое убийство ни к
чему, они и так кого хочешь в бараний рог согнут, по закону.
— Какие там масоны, — досадливо
сморщил гладкий лоб Фандорин. — Про них все знают. Тут же просматривается
настоящий комплот, не опереточный. И в случае успеха, ваше превосходительство,
вы можете получить ключик к т-такой пещере Аладдина, что дух захватывает.
Евгений Осипович взволнованно зашевелил рыжими
бровями. Заманчиво, очень заманчиво. И иуде Вячеславу Константиновичу (товарищ,
называется), и самому графу Толстову можно преотличный штырь вставить. А не
шути с Караченцевым, не делай из него дурака. Заигрались, господа, допрыгались.
Ну, тайная слежка за заговорщиком — это понятно, в таком деле деликатность
нужна. Однако чтобы под носом у ваших агентов убили народного героя — это уже
скандал. Прошляпили, умники петербургские. Теперь, поди, волосы рвете,
трясетесь в своих креслах. А тут Евгений Осипович подносит голубчика на блюдце:
вот он, злодей. Хм, а, может, его на блюдечке кому повыше поднести? Дело-то
ого-го какое.
И мысленному взору обер-полицеймейстера
открылись перспективы до такой степени заоблачные, что захватило дух. Но
одновременно и засосало под ложечкой. От страха.
— Ну хорошо, — осторожно произнес
Караченцев. — Допустим, арестовали мы Клонова. А он — рот на замок и
молчит. В расчете на своих покровителей. Что тогда будем делать?
— Совершенно резонная постановка
вопроса, — кивнул коллежский асессор, не показывая виду, что рад переходу
беседы из теоретической стадии в практическую. — Я тоже об этом думаю.
Взять Клонова будет очень непросто, а заставить г-говорить — во сто крат
трудней. Поэтому имею предложение.
Евгений Осипович навострил уши, зная по опыту,
что шустрый молодой человек глупости не предложит и самое трудное возьмет на
себя.
— Ваши люди обложат «Троицу» со всех
сторон, чтобы таракан не прошмыгнул. — Фандорин азартно припал к
карте. — Вот здесь кордончик, здесь и здесь. Проходные д-дворы перекрыть
по всей округе, благо раннее утро — многие еще будут спать. Вокруг самой
«Троицы» — несколько лучших агентов, человека три-четыре, не больше. Они должны
действовать исключительно аккуратно, хорошо маскируясь, чтоб не дай бог не
спугнуть. Их дело — ждать моего сигнала. Я же п-пойду в нумер к Клонову один и
заведу с ним игру в откровенность. Сразу он меня не убьет — захочет выяснить,
много ли я знаю, да откуда взялся, да в чем мой интерес. И мы с ним исполним
изящный па-де-де: я ему немножко завесу приоткрою — он со мной слегка
пооткровенничает; п-потом снова я — снова он. Уверенный, что может убрать меня
в любой момент, Клонов будет разговорчивей, чем в случае ареста. Другого
способа я не вижу.
— Так ведь риск какой, — сказал
Караченцев. — Если вы правы и он настолько виртуозен по части убийств, то,
не ровен час…
Эраст Петрович легкомысленно пожал плечами:
— Как сказал Конфуций, благородный муж
должен сам нести ответственность за свои ошибки.
— Что ж, с Богом. Большое дело. Или грудь
в крестах, или голова в кустах. — Голос обер-полицеймейстера
прочувствованно дрогнул. Он крепко пожал Фандорину руку. — Идите, Эраст
Петрович, к себе в гостиницу и как следует выспитесь. Ни о чем не тревожьтесь,
я лично подготовлю операцию. Все сделаю наилучшим образом. Утром пойдете в
«Троицу» — сами посмотрите, хорошо ли замаскировались мои молодцы.
— Вы прямо как Василиса Премудрая, ваше
превосходительство, — белозубо рассмеялся коллежский асессор. — Спи,
Иванушка, утро вечера мудренее? Что ж, я и в самом деле немного устал, а завтра
дело нешуточное. Ровно в шесть буду в «Троице». Условный сигнал, по которому ваши
идут ко мне на помощь — свисток. До свистка пусть ни в коем случае не суются…
Ну а если что — не дайте ему уйти. Это уж, Евгений Осипович, личная п-просьба.
— Не беспокойтесь, — серьезно сказал
генерал, все еще держа молодого человека за руку. — Ювелирно исполним.
Самых золотых агентов отряжу и в количестве более чем достаточном. Только уж
вы, отчаянная голова, того, поосторожней.
* * *
