Федя подходит к прадеду. – Вы меня помните? Я Федя, сын Ани Вольской. Я у вас был, помните? Вы мне рубль подарили, царский…
– Я вас помню, Федя. И куда вы дели мой рубль?
– Вот он, – показывает Федя. – Я его всегда с собой ношу, на счастье. Я не знал, что вы живы. Мама не говорила. Вы с ней поссорились?
Браун с удовлетворением разглядывает рубль.
– Рубль признаю. И вас признаю. Вы мой правнук Фёдор. С Аней я расстался, поскольку она соизволила выйти замуж за какого-то Марченко… Терпеть не могу, когда высокорождённые женщины связываются с низшими организмами. Что делать, тяжёлое наследие советской власти.
– Ну, это точно твой дедуля, – говорит Лера. – Тексты у вас передают по наследству.
Космонавтов тем временем бродит по комнате, рассматривает вещи.
– А что это за группа товарищей с вами? – спрашивает Браун.
– Так получилось, дед. Мы по делу, это важно. Скажи – эта женщина, она тебе родственница?
Клара встаёт на колени.
– Иеремия, не погуби. Заклинаю тебя памятью Эммы, твоей дочери!
– Сколько у женщин лишних эмоций, – удивляется Космонавтов. – Хоть бы сдавали излишек в недоразвитые страны… В Прибалтику, что ли…
– Это Клара, – спокойно отвечает старик. – Клара Вольская, моя бывшая внучка.
Клара целует Брауна от полноты чувств и бросается на Федю.
– Видишь, видишь, я говорила тебе правду, сынок…
– Не знаю… – морщится Федя, – странно всё… Подождите…
– Чего там! – вопит Гуля. – Шампанского!
– Моя бывшая внучка, – продолжает Браун. – Проститутка и воровка.
– Господин Браун, мне кажется, эти детали мы могли бы обсудить позже, – отважно вмешивается Варя. – У вас был очень тяжелый день. Вы потеряли Дору.
– Дора? – переспрашивает Браун. – Дора, Дора, Дора…
Он застывает.
– Это с ним что? – удивляется Гуля.
– Отключился на время, – объясняет Варя. – Сто четыре года, что вы хотите.
– Сынок, это всё неправда, – плачет Клара. – Дед очень жестокий…
– По-моему, дед в полном порядке, – возражает Космонавтов.
– Ты бы помолчал, тварь, – не выдерживает Лера.
– Понимаю… профессиональная солидарность… – усмехается Космонавтов. – Клара и Лера… что-то у вас есть общее…
– Я вышла замуж, скрыла, что у меня ребёнок, уехала… Я виновата. Но я не проститутка и не воровка, и если бы ты знал, Феденька, как я наказана… Ты думаешь, я из-за денег? Клянусь, нет. Я полюбила, я хотела другой жизни… Деньги – тьфу. Вот, – Клара достаёт из сумочки пачку евро, – вот, возьми, пожалуйста… ничего не жалко, бери сколько хочешь…
– Ого! – радуется Гуля. – Полился золотой дождик!
– Ой, что это? – пищит Космонавтов. – Ой, денежки! Целая пачечка! Позвольте полюбопытствовать… Настоящие! Да, жестикуляция приятная. Вот, Феденька, и кончилось твоё революционное детство. Прочь игрушки, прочь протесты! Теперь можно жить настоящей жизнью. А что такое значит – жить настоящей жизнью? Это значит – тратить денежки. Был бедный Федя, стал богатый Федя. Лерочка, это вам на заметку. Абортики-то теперь подороже можно делать…
– Убить мало гада, – автоматически отвечает взволнованная Лера.
Федя берёт пачку с рассеянной улыбкой. Оглядывает присутствующих.
– Забавно, да? Был такой дурачок, играл в революцию, а тут к нему мамаша приехала – сынок, вот тебе весь мир и коньки в придачу.
При слове «весь мир» Браун приходит в сознание.
– Весь Мир – к высшей мере! – хрипит он.
– Дора, где Дора! – кричит Варя. Старик опять выключается.
– Деньги… – продолжает Федя, вороша пачку. – Интересные бумажки… Всё можно купить. Человеческую душу можно купить!
– Да вот дерьма-то – ваши души, – говорит Космонавтов. – Хватит с меня, накупил сволочей.
– Спасибо, мамочка. Какая ты у меня шустрая. Не стала ждать ответных чувств. Сразу – пачку в руки. Дескать, виновата – плачу. Ну, что ж – это ведь моя пачка? Я могу с этим делать что хочу?
– Конечно, твоя, Феденька, – отвечает Клара.
– О’кей.
Федя подходит к окну, которое открыто по жаре, и резко швыряет на улицу пачку евро.
– А! – выдыхает Гуля. – Выбросил на фиг!
– Ты что? – кричит Лера. – Ты что, Федька?
Она бежит к окну, отталкивает Федю, смотрит вниз.
Между тем внизу, по пустынной Коломенской улице, шли в это время Эльвира и Юра.
– Сейчас уже, недолго осталось, – утешает девочку Юра. – Доползём – сразу спать.
В это время сверху посыпались бумажки. Прямо детям на головы.
– Эй, вы там чего? – удивился Юра. – Бумагу бросают.
Эльвира взяла бумажку, изменилась в лице. – Быстро собирай, дурак, быстро и бежим…
Дети мигом собирают почти все деньги и мчатся прочь.
– Сумасшедший! – орёт Клара. – Русский сумасшедший!
Клара, Лера и Гуля бегут на улицу. Варя и Космонавтов остаются.
– Сильно, – говорит Космонавтов. – Старый трюк, но эффект тот же.
Варя смотрит на Федю потрясённо.
– Фёдор, таких людей, как вы… таких не бывает. Я… можно, я буду служить вам?
– Побежали… – смеётся Федя. – Все побежали… Чёртовы куклы…
– Я знаю, – продолжает Варя, – я не могу вам понравиться так сразу, с первого взгляда. Но я, если постараюсь, стану очень полезным человеком для вас. Мне не нужно много внимания, и я ничем не помешаю вам…
– Федя, – мурлычет Космонавтов. – Обрати внимание на девушку. Она дело говорит.
– А тебе что, – спрашивает Варю Федя, – деньги не нужны?
– Очень нужны. Только свои, а не чужие. И бегать я за ними не буду.
– Ну, что я тебе могу предложить? – размышляет Фёдор. – Приходи к нам. Посмотрим, какой из тебя товарищ. Вроде инстинкты у тебя правильные…
Вваливаются Клара, Лера и Гуля. У Клары в руках несколько бумажек.
– Три тысячи выкинул! – стонет Гуля. – Без четырёхсот. Королевский бросок!
– Дети какие-то метнулись как молнии – не догнать, – объясняет Лера.
– Федя, зачем это? – убито спрашивает Клара. – Не хочешь – не бери, а что это за жесты такие дикие?
– Дикие? Возражаю! – вмешивается Космонавтов. – Чувствуется явный признак культуры! Мастер Достоевский, как и следовало ожидать.
– При чём тут Достоевский? – сердится Клара.
– При чём в России Достоевский? – удивляется Космонавтов. – Глупая какая женщина. Это вы в России ни при чём, а Достоевский тут – при всём!
