Марку Захарову есть на кого ставить свой концерт: его труппа состоит из чрезвычайно известных артистов. С течением времени «Ленком» стал не столько режиссерским, сколько чисто актерским театром – сюда идут не оценивать глубину режиссерской мысли, но смотреть на популярные лица. Поэтому все первое действие ленкомовского спектакля идет на аплодисментах: каждой звезде положено. Положено Чуриковой, Янковскому, Броневому, Збруеву, Захаровой, Певцову – просто за появление на сцене. За то, что живые и даже что-то говорящие. Это же фантастический аттракцион – популярные актеры живьем. Менее других почему-то известен «в народе» прекрасный артист Виктор Раков (Подколесин), но зато он и играет своего безвольного женишка в мешковатом костюме лучше всех: довольно осмысленно. Что-то случилось в нашем искусстве такое странное, какие-то такие загадочные химические процессы протекли, но ждать от чрезвычайно известных актеров осмысленного творчества наивно. Что-нибудь, понимаете, одно: или слава, или творчество. Или артист показывает сам себя живьем, или играет в старинном смысле слова. Поэтому наиболее интересны сегодня совсем юные, зеленые, прямо со студенческой скамьи, никому пока не ведомые, не замыленные в сериалах, не растиражированные, без фамилий, без ужимок. Им надо честно зарабатывать репутацию, вот они и стараются. А те, кто одним своим видом вызывает громкие овации ни с того ни с сего, – им-то об чем хлопотать, спрашивается? Зритель у нас нестрогий, всему рад.
В «Ленкоме», как правило, тексты классиков разбавляют отсебятиной примерно в пропорции 1:3. Это не смертельно, Гоголь вполне угадывается, тем более все коллизии и персонажи без изменения. На фоне дощатой стены с «плавающим» по ней шкафом энергичный и злой Кочкарев собирается «блицкригом» женить своего вялого приятеля Подколесина и отваживает от невесты целый сонм жалких женихов. Напрасно – у Подколесина хватает воли сбежать прямо из-под венца, прыгнув в окно. Почему? Я бы не сказала, что спектакль Марка Захарова это прояснил.
Этот спектакль распался на ряд концертных номеров – с разбитной свахой, щеголяющей крепкими ножками (Инна Чурикова), с ядреной, как репка, невестой, восклицающей чуть что «Ух ты!!!» (Александра Захарова), с нудным старичком Яичницей (Леонид Броневой), с патлатым дурачком – бывшим моряком Жевакиным (Олег Янковский) и так далее. Но в целое отдельные элементы так и не собрались. Все женихи, кроме Подколесина, откровенно пожилые, им даже по возрасту не стоит жениться, так что невеста непонятно почему колеблется и что собой символизирует.
У Валерия Фокина, в отличие от Марка Захарова, в труппе нет звезд, да и не предвидятся они вовсе (не ищут, не приглашают). Александринка нынче – чисто режиссерский, жестко концептуальный театр, очень скучный, но, к счастью, «быстрый» – спектакли длятся недолго. Того смысла, как в «Ленкоме» – на любимых актеров живьем посмотреть, – здесь быть не может, а чем-то ведь удерживать зрительское внимание надо. Поэтому Фокин придумал сильный ход: основное действие происходит на катке.
Мысль режиссера, навеянная ледовыми телешоу, которые два года заполняли эфир, банальна, однако находятся критики, считающие ее оригинальной и творческой (будем надеяться, бескорыстно). Женихи, дефилирующие перед невестой, нарезают круги на коньках по белому спецпокрытию, причем бывший моряк Жевакин, по трактовке режиссера, делает это на тележке – он инвалид, безногий. Изобретение это уже за гранью всякого вкуса и смысла, как и весь прием в целом: если актеры играют плохо и при этом катаются на коньках, они не становятся актерами, играющими хорошо. С тем же успехом можно прыгать на батуте, качаться на брусьях, бросать волан – Гоголь от этого ближе не станет и таланта тоже не прибавится.
Пытаясь поставить комедию, Фокин прибегает к совсем уж вульгарным приемам – в первом действии, где пока еще нет катка и нечем занимать глаза зрителя, у него появляется пьяный насмерть слуга, пьяная сваха, причем актеры изображают опьянение грубее и карикатурнее, чем на современной эстраде… Эстрада! Все ее вроде бы ругают, а ведь она, как холера, проникла всюду и без труда пожирает слабые ростки театра. Театральные актеры, не развивая собственные возможности, заимствуют средства выразительности у эстрады – и театр становится разновидностью примитивного шоу. Дилетантский ледовый «балет» «Женитьба» в Александринском театре – тому подтверждение.
Женихи в черных трусах до колена, под песни 30-х годов (шипит патефон!), вдохновенно скользят по кругу, а театралы с удивлением думают: какие все-таки поразительные создания эти режиссеры!
Наверное, это действительно в массе своей – терминаторы, то есть истребители театра. Подумать только: сотни, тысячи лет театр стоял себе на месте. И вот – всего за сто лет режиссеры довели его до ручки и точки. До полного – смрадного и бессмысленного – тупика. В котором ни авторского гения, ни актерского таланта – ничего не осталось вообще!
Вот молодцы, правда?
2008
Хорошего парня Чингисханом не назовут
Единственный фильм, который может соревноваться в осеннем прокате с картиной Михалкова «12», – это «Монгол» Сергея Бодрова. Красочно снятая юность вождя всех монголов Чингисхана, в те поры, когда он еще был Темуджин, впечатляет. Не настолько, однако, чтоб потерять рассудок.
Девятилетний мальчик Темуджин едет с отцом-ханом выбирать невесту и по дороге встречает нахальную девчонку Борте. Она приказывает ему выбрать именно ее, и Темуджин согласен с таким поворотом событий. Вся последующая история – это история мужественной расплаты благородного степняка за свой скоропалительный выбор. Мы не увидим, как выковался причудливый характер будущего вождя, почему и каким образом он объединил монголов и завоевал полмира. Мы увидим, как непросто сложилась жизнь семьи.
Итак, внезапно отравили отца-хана, мальчик-наследник в решительную минуту бросился бежать от преследователей по бескрайней степи. Тут он провалился под лед (эффектное медленное погружение, вид из воды) – и вынырнул уже длинноволосым мужчиной с узкими бесстрастными глазами, принадлежащими японскому актеру Таданобу Асано. Где-то мыкался лет двадцать, но в сказках ведь и не то бывает.
Взрослый Темуджин не хочет ни власти, ни славы, а хочет найти ту самую Борте, что приказала на себе жениться. Находит: широколицая красавица (монгольская актриса Хулан Чулуун) его ждет. Но враждебное племя забирает Борте в плен, и Темуджин идет за помощью к своему брату Джамухе. Монголы не воюют за женщин, говорит Джамуха, но помочь обещает, и, в общем-то, зря. Когда Темуджин обретает потерянную невесту, он уводит от брата лучших людей войска, обольстив их частью добычи. Так разгорается типичная средневековая вражда братьев.
Картина их битвы – кульминационная и, конечно, эффектная, чего стоит только авангард всадников с двумя кривыми саблями, отсекающими головы и направо, и налево. Но вот что замечу: раньше при показе какой-либо битвы противники были четко отграничены и сама битва показывалась как в деталях, так и на общем плане, чтоб было понятно, кто с кем. Сейчас это неважно. Все со всеми. Как идет бой, неясно – виден лишь конкретный «махач» да брызги крови, которые, по новой кинотехнологии, вылетают из статистов фонтаном, как бы под большим давлением, затейливо распадаясь на струи каплевидных красных жемчугов. Красотища!
