Неологизм «кадетство» создан из двух слов – «кадет» и «детство». И хотя на русский слух что-то в этом слове есть противное, оно мне нравится как универсальный ключ-отмычка к новому произведению, созданному «по идее А. Роднянского». Ведь картину «1814» можно с уверенностью назвать «Кадетство Капушкина». Нельзя же в самом деле поверить титрам и решить, что довольно безликие лоботрясы, очаровательные, как маленькие котята, и не более того, действительно призваны олицетворять великих людей России – Пушкина, Дельвига, Горчакова, Пущина, Кюхельбекера… а вот если мы проделаем безобидную операцию по легкому изменению фамилий, все встанет на свои места.
Итак, в одном калицее учатся неизвестно чему юные калицеисты, вольнолюбивые проказники и плуты. Они рисуют карикатуры на императора, флиртуют с горничными и девицами легкого поведения, пьют «гогель-могель» из одной бутылки рома на десятерых, дерутся на игрушечных пока что дуэлях и время от времени говорят на французском с диким акцентом. Кадельвиг – толстенький и в очках, Какюхельбекер – долговязый и нелепый, а Капушкин, напротив, хорошенький, кучерявенький, уверенного среднего роста. (Надо заметить, вообще-то Пушкин доставил кучу проблем массовой культуре со своей негламурной внешностью. Поэтому Зураб Церетели с восточной щедростью всегда подбавлял поэту росточку в своих скульптурных композициях, а в картине «1814» он уж и совсем оформился в глазастого французистого красавца.)
Поскольку наш добрый зритель не сможет сожрать во время сеанса ведро попкорна без пары-тройки трупов и литра-другого кровищи (ну, в горло не полезет!), мирные пейзажи знаменитого парка осквернены бездыханными телами несчастных зарезанных. Ищем «царскосельского душегуба»! Кто зарезал актрису крепостного театра каграфа Католстого? Кто загубил горничную фрейлины Каволконской? Искать злодея и опрашивать персонажей, вплоть до каграфа (это несносный Федор Бондарчук в парике), приезжает следователь Борзюк в исполнении постановщика фильма, эстонца Андреса Пуустусмаа. Здесь я насторожилась.
А насторожилась я потому, что в уверенной лапе, которая явно работала над картиной, залепляя все ритмические и смысловые провалы качественным бодрым монтажом, чудился мне кто-то знакомый – и в титрах я его обрела: режиссер монтажа Дмитрий Месхиев. Да, тот самый Месхиев, один из лучших наших режиссеров, автор картины «Свои». Кроме того, мы обнаруживаем среди исполнителей любимых актеров Месхиева – например, Богдана Ступку (директор Малиновский). Который у нас, со своим живописным лицом, один и на всю свободную Россию, и на всю самостийную Украину, поэтому он на родине играет гетмана Мазепу, героя-врага мерзкой царской России, а в России – прекрасного благородного директора царского лицея… Так, а не скрылся ли Месхиев от критических нападок под скромной личиной режиссера монтажа? Не стоит ли нам, продолжив игру в псевдодетектив, разыскать настоящего постановщика фильма «1814» и воздать ему должное?
Впрочем, имя режиссера сейчас большого значения не имеет. Такие картины словно снимают себя сами, укладываясь в нужный формат: все быстро, две-три секунды на план, ни на чем не задерживаемся, нигде не задумываемся. Элемент вульгарной занимательности, который идет рассказу о Царскосельском лицее, как корове седло, отравил не весь воздух фильма. В нем есть поверхностное, легкомысленное, глупенькое обаяние – обаяние хороших молодых лиц, нарядов, пейзажей, дуэлей, крепких выразительных лиц актеров второго плана (и при этом первого сорта – А. Лыков, Л. Громов, С. Гармаш и др.). В нем есть твердое убеждение, что подростки и юноши прошлого немногим отличались от нынешних – может, и из нынешних придурковатых парней со временем получатся великие поэты, революционеры, дипломаты. В нем есть забавный Капушкин, пишущий стихи на бедре чаровницы, походя разоблачающий «душегуба» и ничем не обнаруживающий в себе гения. В пятнадцать лет никаких гениев не бывает – а бывают куски юного мяса, у которых одно на уме.
А и вообще никаких «гениев» не было, нет и не будет. Подумаешь, стишки. Что-нибудь особенное, что ли, есть в этих словах – «Буря мглою небо кроет…». Подумаешь, лицей. Что они там, не пили, не блевали в кустах, не бегали ночью к горничным, двоек не получали, с начальством не собачились?
Да, так. Но ведь было «что-то еще». Что-то еще было, да, кроме пошлятины, какие-то, помню, стишки потом были про лес, который роняет багряный убор… что-то про друзья мои, прекрасен наш союз… девятнадцатое октября… что-то там в душе, в памяти вдруг всколыхнулось красивое, грустное, святое. Что-то было еще… Нет, не помню. Давно это было…
Кстати, а «душегубцем» оказался Гармаш – кто б мог подумать!
В общем, каканал СТС породил уверенное, нужное молодежи какино, которое бодро и точно впишется в формат нашей современной какультуры.
2008
Повесть о настоящем
На экраны вышла красивая и печальная картина режиссера Филиппа Янковского «Каменная башка». В главной роли не профессиональный артист, а феномен – боксер Николай Валуев. Режиссера можно поздравить с удачей.
Идея снять фильм с Валуевым, которая поначалу казалась чисто коммерческой, при своем воплощении дала внезапный художественный прорыв. Видимо, потому, что режиссер нашел своего заветного героя и полюбил его всем измученным сердцем московского мальчика из хорошей семьи. Ведь, несмотря на благополучную с виду жизнь, Филипп Янковский никак не может превратиться в гламурный проект и стать истуканом пустоты вроде Ф. Бондарчука. Янковский вечно тревожен, все что-то ищет, его фильмы, когда удачные, когда не очень, но всегда печальные, неизменно поблескивают талантом.
Молодые герои фильмов Янковского – будь то авантюрный журналист К. Хабенского из картины «В движении», несчастный «меченосец» А. Ткаченко или элегантный Фандорин О. Меньшикова – мечутся среди подлого мира и сами начинают порой заражаться его ядами.
Они все-таки слишком бледные и уточенные. Они, может быть, родные души для режиссера, но нет в них того, за что любят настоящих героев.
Другое дело – «Каменная башка».
С Николаем Валуевым на русский экран пришло то, чего не было. Он не вызывает ни смеха, ни страха, он вызывает трепет, восторг, дрожь – перед нами архаический человек!
Такие люди ходили в эпические времена по норвежским фьордам и лесам Шварцвальда, водились они и на евразийском континенте в составе русского племени. Они когда-то форсировали Альпы под водительством Суворова, пели протяжные грустные песни и называли своего царя «батюшкой». Это были чудесные люди, с Божьем даром физической силы, золотым сердцем и простой речью. Их вытеснили на обочину жизни бездарные, подлые новые времена, где уже никакого значения не имеют настоящие Божьи дары – сила, ум, талант, где рулят какие-то вонючки, набитые деньгами или кривоногие-сухорукие мерзавцы, тиранствующие над народом.
Поэтому Валуев – «Каменная башка» – с самого начала обречен. Его герой попал в аварию, жена погибла, он частично потерял память, живет в ободранной квартире и питается какими-то рожками, заливая их молоком. В мире истерического потребления Башке нечего делать, как нечего делать великану среди лилипутов. Он подолгу молчит, по привычке ходит на тренировки, но у него отмирают нервные окончания и скоро Башке конец. Уж во всяком случае драться ему нельзя. Но его директор Наиль, хищная гадина, не может смириться и хочет, чтоб Башка дрался с неким Кривулей. Поэтому он засылает Башке подложную жену Катю, чтоб та разрешила ему бой. Это кареглазая и длинноногая девушка Таня (Оксана Фандера), вынужденная пойти в шлюхи, чтобы содержать аутичного мальчонку-сына. (Мы же со времен Ф.М. Достоевского знаем, что никаким другим путем на голодных и больных детей русская женщина заработать не может!)
