Но вот мы смотрим на победительных блондинок, не допускающих и мысли о поражении. Как горделиво возвращала «все, что ты подарил» своему милому такому плейбою Наталья Ветлицкая! И где она теперь? Все вернула? А на что, извините, живет? Другой нашелся? И эта петрушка всю дорогу? Что-то нервно как-то. Как-то беспокойно. Таня Буланова хотя бы явно сама зарабатывает на свою маленькую печальную жизнь. А тут вечно ищи плейбоев с подарками, потом возвращай, потом опять ищи. Если уж так унижаться – то стоит ли об этом столь победительно петь? У Маши Распутиной, которая родилась в Сибири и всю тоску зеленую в гробу видела, дело поставлено, по крайней мере, честно и просто.
Нет ничего лучше доброй и веселой русской шлюхи – вот о чем напоминает нам этот экранно-сценический образ. Не повезет – придется тащиться к лысому, нельзя ж бедной девушке без денег. Повезет – «ты меня не буди, не целуй горячо». Как пойдет, так и поедем, не разбирая дороги. Хорошая девушка Маша, хорошие и правильные жены в конце концов из них получаются. Верные – на свой лад.
И что же – быть или не быть блондинкой? С одной стороны, очутиться в одной компании с «шальной и-и-императрицей» Ириной Аллегровой – вроде зазорно. С другой – как им, чертям, объяснить, что ты, в общем, не против… Ох, девчонки. Сами думайте. Можно, конечно, пойти на мелирование. Но это – отдельная философия.
1998
Срочно требуется королева Виктория
Собственно говоря, я мало что знаю про королеву Викторию, которая правила британской империей какое-то жуткое количество лет, чуть ли не полвека. Одно несомненно: по имени этой королевы целую эпоху в жизни Великого Острова назвали «викторианской». Именно тогда был создан стиль жизни и символический образ поведения настоящего британца девятнадцатого столетия: чопорный, железно регламентированный до интимных мелочей, пронизанный сотнями неписаных правил, с идеалом целомудрия, сдержанности, строгой дисциплины, умеренности в потреблении. Те образы «настоящего джентльмена» и «настоящей леди», которые за чашкой чая ведут церемонные разговоры о погоде и упаси боже от каких бы то ни было фривольностей, – пришли к нам именно из викторианской эпохи. Ни до нее, ни после англичане такими не были, что породило забавную путаницу – до сих пор народы мира ждут от британцев «викторианского» поведения, которого уже взять решительно неоткуда.
И ведь не было никаких особо крупных полицейских мер для внедрения «викторианства» – просто личность королевы что-то излучала такое правильное для душевного и умственного склада тогдашних британцев, что дело наладилось само собой. Англичане тоже были мастера распутничать, безобразить на религиозной почве и головы королям рубить. Нелишне вспомнить, что хромой бес Байрон родился именно на Острове и смущал своими окаянными песнями весь читающий мир. И вдруг – тишь да гладь, правда покоящаяся на крепком фундаменте огромной, прекрасно вооруженной и воинственной армии. Ведь это королеве Виктории принадлежит одно из самых остроумных изречений, когда-либо сделанных верховными правителями на государственных советах. Когда военный министр заявил: «…А в случае поражения…», королева ответила: «Случай поражения нас не интересует».
Ничего похожего на «викторианство» в нашем Отечестве не было никогда. Так, разве в романах Тургенева что мелькнет, и то призраком. Мы не Остров, мы Континент, и регламент публичного поведения нам был писан разве что в эпоху Домостроя, да и тогда боюсь, что не шибко соблюдался. При Советской власти, правда, средства массовой информации обязаны были соблюдать известное целомудрие, но это не касалось частной жизни граждан. Граждане могли сколько угодно сморкаться в два пальца и рассказывать непристойные анекдоты при дамах, заваливаться в гости без предупреждения и выкладывать в разговорах без стеснения самые интимные вещи.
Что уж и говорить о новейших временах, когда бесстыдство стало образом жизни и затопило экраны и страницы. Как мы распустились! И как мы распустили мир! Непристойная бабенка, присвоившая себе имя Мадонна, которая на сцене имитировала половой акт с распятием, пишет детские книжки. Какие-то полусумасшедшие девки панельного вида в трусах и бюстгальтере воют со сцены и получают за это миллионы. На нашем ТВ цензура коснулась только определенных тем и нисколько не затронула область насилия и разврата – этого ложкой ешь, и бесконечные документальные фильмы о «ночных бабочках» грязнят эфир уже лет двадцать. Только что видела, как на государственном телевидении красуются каждые полчаса шеренги женщин в нижнем белье (какая-то реклама)… Широко улыбающиеся, жалкие, несчастные, безмозглые, оставленные без защиты, полностью обесцененные, оскверненные тушки женщин, заполонившие информационное поле страны, властно призывают к появлению какой-то новой и на этот раз русской королевы Виктории.
Чтобы она как-то сморгнула чары Мерлина и сказала, что фигурировать в публичных местах в нижнем белье – ужасно стыдно, что торговать телом – позор, что разврат должен тихо и скромно гнездиться в потаенных углах, а не расхаживать с видом полного права, что «известные женщины» – это погибшие созданья, которых должны спасать миссионеры, что потеря девственности без брака – несчастье…
Сначала, конечно, над этими речами посмеются. Не слишком дружно и не очень весело, но посмеются. А потом, если наша королева будет спокойно их повторять, смех постепенно замрет на губах. Те, кто сегодня на авансцене бесстыжести, начнут тихо отступать вглубь времени, а те, кто сегодня в унижении и в загоне как люди старомодные и несовременные, – проявляться наружу. Это завсегда так происходит, если крепко держаться за свою веру и не отступать.
И будет так хорошо, так чопорно, так строго, и каждый маленький намек на «что-то такое» вызовет радостное биение сердца, и начнутся целомудренные, обстоятельные книги про «него» и «нее» в духе сестер Бронте, и бедные идиотки-женщины, наконец, резко возрастут в цене.
Виктория, где ты?!
2008
Ах, что подумают!
Одна почтенная женщина сильно затрудняется с приемом гостей: ей неловко покупать в магазине алкоголь. «Подумают, что я пьяница, – призналась она мне как-то с тоской. – А у меня лицо такое нездоровое. Посмотрят и скажут – пришла алкоголичка за дозой…»
Езус Мария! Кто, продавцы в алкогольной лавке, что ли, подумают? Они ничего не подумают, поскольку по роду службы столько навидались, что пронзительнее и точнее врача-нарколога могут определить степень алкоголизации любого клиента и вычислить, как давно и что именно он употребляет. Бояться, что эти матерые знатоки человеков что-то там «подумают», смешно.
Смешно-то оно смешно, да и не совсем смешно. Я знаю, как осложняет и без того грустную человечью жизнь маленький, но зловредный демон по имени «Что подумают».
Особенно жизнь женскую, сильно подверженную фантомным кошмарам.
Загрызенная делами дама нырнула, едва не опоздав, в «Красную стрелу», жутко хочется сто граммов, оливье и сладко заснуть. Так вот же рядом вагон-ресторан – иди. Как! Вы что! Как это она в одиночестве заявится в ресторан. «Что подумают!»
