– Сколько?
– Чего сколько? А, денег. Н у, сдельно давай. Папка – две тыщи рубчиков.
Папок было семнадцать. Андрей согласился. В одной из папок таилась рукопись, которой было суждено перевернуть его душу, но Блёклый воин этого не знал и бесстрашно сунул первую папку в свой благородно потертый коричневый портфель.
………………………………………………………………………..
Внимание! Внимание! Мы продолжаем речи и рассказы Нины Родинки.
– Носитель белкового тела должен, по-моему, четко осознавать свои перспективы.
Это не так-то просто. Да, обыватель прав, булькая про то, что главное – это здоровье. Но есть поправка на общую шутливость мирозданья, чей юмор известен нам в широком диапазоне – от умной романтической иронии до сволочного измывательства. Поправка эта гласит: да кто спорит, главное – это здоровье, но только для нас. Для Бога, для природы, для судьбы, для чистых и нечистых сил, даже для государства и общества, главное в нас – это вовсе не наше здоровье.
Наше здоровье интересует только нас. Больше никого.
Поделюсь с вами исключительно удачной, на мой взгляд, шуткой жизни. Почерпнуто из книги «Библиотека Здоровья» (М.: ЗОЖ, 2008. С. 78–79).
«Приведу пример, – пишет доктор Алевтин Печонкин, – комплексного лечения сахарного диабета моим пациентом и другом Еремеем Самойленко, 68 лет, проживающим в г. Николаеве (Украина).
Он всю жизнь проработал поваром, диет не придерживался. Носил на себе более 35 кг лишнего веса. К пенсии получил сахарный диабет 2-го типа с уровнем глюкозы в крови 10–14 единиц, а также гипертоническую болезнь 2-й стадии, жировой гепатоз печени, ретинопатию диабетическую, кальпулезный холецистит.
В течение первых 3 лет лечения получал диабетические сборы трав, соки крапивы, одуванчика, галеги, ягод барбариса, цветков софоры.
Соблюдал диеты. Регулярно 1 раз в неделю посещал парилку. Физические упражнения и ходьба суммарно – до 2 часов в сутки. Ежедневно Еремей делал 300–400 приседаний, отжимался от пола до 80–100 раз в день, пил свежевыжатый сок из картофеля, моркови, капусты, тыквы и лука, который готовил и выпивал 3 раза в день до еды.
На четвертом году лечения Еремею провели операцию по удалению желчного пузыря и, очевидно, в больнице внесли инфекцию вирусного гепатита С. Диета стала строго гепатитной и строго диабетической. Нам удавалось удерживать Еремея в хорошем состоянии, он работал, лечился, цифры сахара не превышали 6–7 единиц.
Через 2 года у Еремея был выявлен рак гортани, он был дважды прооперирован, облучен, прошел химиотерапию. Гепатит С постепенно трансформировался в цирроз печени.
Еремей попал в санаторий (Черниговская обл.). Он вернулся к ранее разработанной схеме лечения, в нее он добавил 20 восхождений по лестнице санатория на 5-й этаж. К изумлению лечащего врача, через неделю его уровень сахара стал 4,5 единицы. Пробыл в санатории Еремей еще 2 недели и выписался в хорошем состоянии.
Персонал санатория и отдыхающие очень сожалели, что Еремей не смог прочесть им лекцию, как он противостоит таким грозным болезням и что дает ему диета и вера в могучие силы Природы».
Я требую немедленно установить памятник Еремею! Я бы назвала его «Еремей в хорошем состоянии». Памятник может представлять собой либо «Еремея приседающего», либо «Еремея, восходящего по лестнице санатория».
Вы только представьте себе этого бедолагу, который три года приседает и пьет сок – а ему заносят вирусный гепатит, после чего он еще два года приседает и пьет сок – а ему оперируют рак гортани, после чего Еремей начинает свое торжественное восхождение по лестнице санатория и выписывается в хорошем состоянии!
Понимаю и даже будто слышу, как хихикают, прикрывая рыльца нечистыми лапочками, «могучие силы Природы», прикидывая, каким макаром на этот раз прижучить сопротивленца Еремея. Но герой не слышит их поганых смешков. Могучий борец за никому не нужное здоровье, налитый свежевыжатыми соками, раскапав литры крови на глюкометрах, тысячи раз обнажавший страдальческое, сказочно расприседавшееся тело перед докторами, медленно и прекрасно восходит по СВОЕЙ лестнице. Он идет к солнцу личного бессмертия… Посмотрите на него с восторгом и нежностью – это идет ВЕЛИКИЙ ОБЫВАТЕЛЬ! Слава тебе, Еремей! Ты не сдал свое мясо подлому государству, ты не сгнил в лагерях, не словил пулю на полях сражений, сам никого не зарезал и себя не дал зарезать. Кусок жизни застрял в твоих цепких зубах, и ты его никому не отдашь, ни Богу, ни черту.
Если мы боролись не за это, тогда за что мы боролись?!
……………………………………………………………………
– Вот ведь счастье, – просиял Камский. – Одна радость от тебя, Времин. Ты меня держись, я фартовый. Эксклюзивный и культовый, а это болезнь заразная…
Жорж был рациональный психопат – он прекрасно понимал, где, с кем и сколько патологии он может отмерить в общении. Своими часто воспалявшимися от кокаина ноздренками Жорж великолепно чуял психозы в других и никогда бы себе не позволил психовать рядом с психами. Это была бы опасная безвкусица! В тихом сиянии новоявленного пуританина Андрея умеренно, по средствам аморальный Жорж ощущал натуральные бездны и неизменно был с ним кроток и ласков. «Экий чистенький да правильный, – думал Жорж, – типа того инструктора по плаванию, который два десятка подростков растлил… Порядочек они любят, подавленные извращенцы, страшно любят порядочек. Такому бы в старый КГБ. Запахов не издает вообще!»
Итак, судьба Жоржева архива оказалась в надежных руках, в отличие от жизни девы Катаржины. Она погрузила свое тельце в самолет и немедленно приступила к разгрузке психики прямо на соседей.
Единственный оставшийся при ней ангел, русский полковник, отправившийся на небо десять лет назад с дачного участка, где он надрывался над огурчиками до второго инфаркта, пытался внушить ей мысль о необычайной пользе освежающего сна перед встречей с родиной. Полковник образовался при Катаржине совсем недавно, сменив вконец измученную семейную пару бывших немцев. Он пробовал разрешить проблемы рублеными военными приказами вперемешку с отеческими уговорами. «Не пей, дочка! – увещевал он распутницу в аэропорту. – Отставить! Молчать! Поспала бы ты чуток, а? Не болтай с незнакомыми! Кофту поправить!»
Катаржина слышала его голос и лениво огрызалась. Тактика борьбы с ангелами была ей известна еще с детства, когда в мозгу зудел голос покойной бабы Симы. «Хера не пить? – резонно спрашивала она полковника. – Хера мне спать?»
Полковник помнил должностные инструкции, согласно которым ему не рекомендовалось вступать с подопечными, достигшими третьей стадии разложения личности, в диспуты и разъяснения. Поэтому он продолжал командовать, отлично понимая, что Катаржина под парами рома переходит на другие частоты личного вещания и скоро не различит его указаний. На этих частотах работали совсем другие ребята, видеть их полковник не мог, но иногда слышал их бойкие, пропитанные дурной насмешливостью развратные голоса. Он, однако, воспитательного сопровождения не прекращал, а по возвращении всегда подавал рапорт, где указывал, что такого-то числа на его территории велась неизвестными подрывная работа и, когда он пытался уложить госпожу Екатерину Грибову отдохнуть, по крайней мере двое диверсантов «бессмысленно хохотали, вопили Катя умница, Катя красотка, однова живем, Катя, пойдем еще поддадим жару»… За эту добросовестную туповатость полковника и ценили в Канцелярии.
