Она побывала и в офисе у Жоржа Камского, где Жорж дал девочке почитать с листа роль Нины и был тронут ее чистотой и печалью. «Запуганный ребенок», – подумал Жорж и своим галантным обхождением невольно подал надежду Карантине. Теперь она имела право заявлять, что сам Жорж Камский пригласил Веронику в свой новый грандиозный проект! Она даже пробовала было прочесть «Маскарад», но никак не могла сосредоточиться, очень уж кипела в ней жизнь. Но информация о Жорже отлично годилась в мясорубку, которая всегда требовала новой пищи, – это Карантина поняла давно. Чтобы перебраться из мира СМОТРЯЩИХ в мир ПОКАЗАННЫХ, нужен был запас питания для осуществляющих переброску механизмов. Карантина обнаружила – вся она словно переключилась на другой регистр, перевелась в иную программу. Любой контакт и любые эмоции она рассматривала прежде всего как материал рассказа для газеты или ТВ. Сквозь нее откровенно прорастала Другая героиня – сильная, смелая, влюбленная в себя рассказчица. Она часами стояла у зеркала и самозабвенно репетировала.
Однажды Андрею все-таки удалось склонить Карантину к встрече – неподалеку от ее съемной квартиры, в кафе «Карл у Клары». «Ну что, племянник, как делишки? – хитро улыбаясь, спросила Карантина, быстро и хищно объев форель и заодно дергая дочку: – Давай, ешь, давай». Та сияла, глядя на Андрея, и понемножку пила молочный коктейль, похожий на тот, что делала Люба-продавщица в Луге, тоже на проспекте Мира, только у Любы было вкуснее. (Потому что Люба клала в коктейль мороженое от души, а Рубина из «Карл у Клары» – под девизом «И так сожрут» – заметим мы, ибо мы знаем все.)
– Катерина Павловна, может быть, стоит затормозить? Девочке все эти дела вряд ли полезны.
– Ты с официальным визитом? От него?
– Нет, он не в курсе.
– Так я вам и поверила! Небось, штаб собрали, сидите-думаете, как меня извести.
– Нет никакого штаба. Да и как вас можно остановить?
– Верно, племяша, меня остановить нельзя.
– Вот если разве совесть… Я понимаю, это нереально, но вдруг…
– Совесть? – хмыкнула Карантина, закидывая в глотку коньяк. – А что совесть? Моя совесть в порядке. У меня нормальный женский бизнес на мужском лоховстве. Теперь уже дуры выводятся, которые сидели и в кулачок плакали, ах-ах, обманул и бросил.
– Ника, – сказал Андрей, – вон смотри, музыканты вышли, пойди потанцуй немножко… Ага, молодец. И я сейчас, да, с тобой, через минутку… Катерина Павловна, вы же знаете, как все было на самом деле. И я знаю. Так вышло…
– Гнида Валерка рассказал?
– Нет. Отцу говорил, а я слышал, случайно, еще в детстве.
– А, вот что, – засмеялась Карантина и подмигнула Андрею: – Видишь, на что способны влюбленные женщины! Ты давай это с нами поосторожнее.
– Ничего себе любовь…
– Самая настоящая, ты, чистоплюй! Вот это и есть любовь. А не то что там в кружевах и кринолинах при свечах тулумбасы разводить, как в кинах кажут. Да, такая любовь, как поет Кармен – «меня не любишь ты, зато тебя люблю я! Так берегись любви моей». Коньячку, девушка! Ты девушка ва-ще? Ну так коньячку. Еле шевелятся эти московские. Не сравнить, как в Париже… Там халдеи ва-ще летают!
– Там нет халдеев. Там – парижане. Свободные люди.
– Ну, так. Ты меня, думаешь, испугал? Да я сама могу на весь свет рассказать, как и почему я Нику родила. Хочешь, сейчас встану и расскажу, здесь, в этом сраном кафе, и посмотрим, кто меня осудит! Кто посмеет! Давай, давай, сделаем эксперимент!
…………………………………………………………………….
Нина Родинка продолжает свои объяснения:
– Итак, наше население – это 7% элиты, 13% утраты, 80% поле обыкновения. В нем обитают более-менее смышленые и симпатичные, к чему-то да способные, так-сяк в чем-то сильные, короче – нормальные. Примем теперь поле обыкновения за 100%.
Человеческая состоятельность в русском поле обыкновения делится уже неравномерно. 35% наших мужчин, хоть и с натяжкой и известными преувеличениями, это доброкачественные мужчины. Они способны работать, иметь семью, они не отличаются жестокостью и повышенной агрессией, не пристрастны к алкоголю до степени болезни и не презирают женщин, стариков и детей. 65% – говномужчины. Агрессивные, жестокие, тупые, вульгарные, презирающие женщин, плохо способные на добросовестный труд, пьющие, лгущие.
А вот 65% наших женщин – доброкачественные женщины. Хорошие жены и матери, прилежные работницы, настроенные на положительное созидание и проживание жизни. 35% женщин – говноженщины. Зеркальные говномужчинам – агрессивные, тупые, жестокие, вульгарные, порочные, рассматривающие мужчин как добычу, плохие жены и матери.
Таким образом, мы можем вычислить процент обязательного несчастья русского поля. На 65% доброкачественных женщин приходится только 35% соответствующих мужчин. 30% доброкачественных женщин вынуждены жить с говномужчинами.
Но дело осложняется тем, что часть доброкачественных мужчин женится на говноженщинах – этих несчастных примерно 15%. Из-за этого автоматически 15% женщин вообще лишены шанса на осуществление женского предназначения с кем бы то ни было. Таким образом, 45% доброкачественных женщин и 15% доброкачественных мужчин несчастны, что в сумме составляет 60% от «поля обыкновения».
Это цифра слишком велика, чтобы поле могло ее вынести без напряжения. И есть только один способ быстрого смягчения несчастья – это рост числа говноженщин. Когда большинство женщин станет говноженщинами, число несчастья уменьшится вдвое! Поэтому так называемое «падение нравов» – это равновесно-компенсаторный механизм, противодействующий увеличению несчастья русского поля. Противопоставлять ему другой процесс – увеличение числа доброкачественных мужчин – абсолютно бессмысленно, ибо увеличившиеся в численности добромужчины будут вынуждены вступать в союз с возросшими в числе говноженщинами. И общая цифра несчастья нисколько не уменьшится!
Поймите это и успокойтесь.
…………………………………………………………………….
– Не надо никаких экспериментов, – тихо попросил Андрей. – Я удивляюсь вам, Катерина Павловна. Вы утверждаете, что любите дочь и все делаете ради нее, – а вам не приходило в голову, что с ней будет, если она узнает? Вот этот, извините, срам?
– Ничего она не узнает!
– Да вы же сами сейчас предлагали рассказать!
– Ты что думаешь – я при ней буду, ты дурной совсем?
– А если не вы, если газетчики, если телевизионщики раскопают? Дядька – человек пьющий, может под горячую руку сморозить.
– А я скажу, что он врет. Где доказательства?
– Да все поверят.
– Почему это?
– Потому что правда. Потому что мужчины такого не выдумывают. Потому что как на вас посмотришь, так и понятно.
– Что-о-о понятно?
– Да что ты шкура, на которой клейма некуда ставить, – ответил рассвирепевший Андрей и, оплатив ужин, пошел танцевать с Никой.
