— Зуб даю, — заверила я, стараясь говорить на языке более
доступном.
— Ага, значит в этой квартире Мархалева ты одна. А в другой?
— За другие я не в ответе.
— Ну нет! — с новым жаром воскликнул он. — Нет, я не понял!
Ты же, блин, сама туда того, булькнула прямо с «пушкой».
— И не надейтесь, — предупредила я и на всякий случай
добавила: — «Пушка» — да, утонула, а со мной ни фига не вышло.
— Ну ты гонишь!
Мне это стало надоедать; такой тупости я не встречала, хоть
и немало повидала на своем веку.
— Странно, — воскликнула я. — Вы звоните, хотите услышать
Софью Адамовну, а когда ваше желание исполняется, вы никак поверить этому не
можете.
— Не въезжаю, точно, да как же, блин, я въехать могу, —
вспылил мой собеседник, — когда ты, блин, должна в холодной воде в жмурки
играть.
— Ну, вы опомнились, молодой человек, — рассмеялась я. — Я и
в холодной воде уже побывала, и в теплой, и даже успела влюбиться и напиться
горячего молока и теперь собираюсь завтракать, так что не мешайте мне,
пожалуйста, пока вежливо вас прошу.
С чего я вдруг так обнаглела, понятия не имею, но мне тут же
дали знать, что я опять неправа.
— Ты вот что, бикса позорная, — отбросив зачатки вежливости,
рявкнул мой собеседник, — не дергайся, дома сиди, я, блин, щас подскочу.
Перетру с тобой кое-что по— быстрому.
— Что значит — перетру? Вы что, ко мне что ли собираетесь
приехать?
— Ну ты, блин, тормоз!
— На вас не угодишь, — обиделась я. — То я — тормоз, то
тормозить совсем не умею. Говорили бы понятней, чего хотите.
— Приеду — скажу, — пообещал он. — Ты только не дергайся,
сиди и жди, не обижу, перетрем кое-что по— быстрому и отчалю.
Я слегка струхнула и тут же выдвинула встречное предложение:
— Давайте по телефону перетрем. Если вы насчет того
инцидента на мосту, то можете быть уверены: я никому не расскажу. Вас я давно
простила, так что можете смело про меня забыть. Лично я уже про вас забыла,
хоть убей — припомнить не могу, что было на том дурацком мосту.
— Ты забыла, а мне не хочется, — зверея, сообщил мой
собеседник, после чего у меня отпали последние сомнения: конечно же это он,
которому я задвинула между ног коленом.
«Нет-нет, — паникуя, подумала я. — Что угодно, но только не
личная встреча. Лучше решать такие вопросы по телефону. И почему решили начать
с меня? Ведь есть и другие участники этой истории.»
— Умоляю, — воскликнула я, — не тратьте свое драгоценное
время. Зачем вам ехать ко мне? Лучше займитесь тем, которого сбрасывали с
моста.
«Любовь любовью, — подумала я, — но он наверняка сейчас в
гораздо меньшей опасности. Пойди еще его поищи — как он умеет пропадать, а я
вот она, сижу здесь и абсолютно беспомощна. Он же хитрый, он же не догадался
оставить братве сумочку с документами. Такое только в мою пустую голову может
придти.»
— Ты что там гонишь? — зверея, поинтересовался «братан». —
Ты что, про лоха?
— Не гоню, а правду говорю, — обиделась я. — Надо было лучше
топить вашего лоха. Эти иностранцы бывают необъяснимо живучи. Хотя, лично я
очень ему благодарна, он меня спас. И вам благодарна, что вы меня с ним свели.
Более того, хотела вас об одолжении просить. Я внезапно с ним рассталась, но
очень хотела бы встретиться вновь. Умоляю, если вы его найдете, сообщите,
пожалуйста, мне адрес. Буду вам несказанно благодарна.
— Будешь, еще как будешь, — пригрозил «братан» и повесил
трубку.
— Вай ме! — воскликнула я. Люблю иногда блеснуть грузинским.
— Равкхна, что мне делать теперь? Этот болван и в самом деле припрется сюда! С
какой целью, тоже понятно.
Я прикинула, что баба Рая будет гулять с Санькой до обеда,
потом она дождется Акима во дворе.
Аким обещал отремонтировать в туалете сливной бачок,
следовательно домой они пойдут втроем, а если Аким захватит в помощники
собутыльника, то и вчетвером. Братан же, как я поняла, будет один…
Не станет же он чинить разборки с бабой Раей, да еще при
Акиме и его собутыльнике. К тому же, если за бабу Раю вряд ли кто вступится, то
Аким очень ценный в нашем доме человек. За него оторвет голову любой, а в нашем
доме живет все мужик не слабый — все боевой и тренированный. Вот взять хотя бы
нашего борца Борю, у которого джакуззи чуть ли не каждый день требует ремонта,
а кто это будет делать, если не Аким? Боря ремонтировать ничего не умеет, но
зато прекрасно умеет ломать.
Рассудив таким образом, я подумала, что самым разумным будет
единственное: если я покину квартиру до прихода незваного гостя. Даже если он
решит посторожить под дверью, Саньке и бабе Рае ничего не грозит.
Но не могла же я уйти в махровом халате. Пришлось оперативно
приводить себя в порядок, а оперативно я не умею: вместо ресниц я тушью
накрасила брови, губы выехали за свои пределы, а они у меня и без того
немаленькие, румяна слишком густо легли. Убейте меня, понять не могу зачем я
ими пользуюсь, когда и свой румянец девать некуда, особенно когда прихожу в
движение, а я всегда в него прихожу.
«Соберись выступать на арене цирка, — подумала я, уныло
глядя на себя в зеркало, — цены бы мне не было, но на улицу выходить с таким
макияжем рискованно. Придется умыться и все повторить.»
Не могу сказать, что второй раз у меня получилось лучше, но
я решила больше не рисковать. Махнула рукой и помчалась в спальную. Достала из
шкафа куртку, джинсы, свитер. Оделась, положила в карман ключи от машины и
попробовала отыскать кроссовки, но не тут-то было. Всю обувь, как корова языком
слизала. Это меня и спасло.
Я вдруг вспомнила, что в зале стоит старинная тумбочка для
рукоделия, которую баба Рая почему-то приспособила под обувь. Я помчалась в
зал, но и там не нашла кроссовок, быстро изменила решение и схватила спортивные
ботинки, даже успела натянуть один на ногу, когда раздался скрип, характерный
только для входной двери. Моему слуху и собаки завидуют.
— Баба Рая! — закричала я. — Вы что, уже так быстро
вернулись?
Ответа не последовало. Это меня насторожило, потому что баба
Рая всегда с таким шумом в квартиру входит, что об этом тут же узнают и все
соседи, не то что я, а здесь явно кто-то крался. На это баба Рая в принципе не
способна.
Обуваться было некогда, я схватила второй ботинок и
выскочила на балкон. На этот балкон, должна сказать, можно войти сразу из трех
комнат: из детской, из гостиной и из зала, откуда я и вошла. Уже на балконе я
вспомнила, что в оставленной на мосту сумочке были ключи от квартиры, а
следовательно отпали последние сомнения: крадется конечно же «братан». Тот,
которому я — коленом.
