— Все спешат, — бросила я, усаживаясь рядом с ним на заднее
сидение.
— Куда едем? — косо глянув, спросил водитель, которому Тамаркины
пацаны, чувствовалось, изрядно настроение попортили.
Американец посмотрел на меня, я на него — в глазах одни
вопросы. Было очевидно: пока он не избавится от меня, ехать ему некуда. Я же не
собиралась предоставлять ему такую возможность.
— Поезжайте прямо, — сказала я, — а там будет видно.
— Почему прямо? — забеспокоился американец, вытаскивая свою
карту. — Мне в другую сторону.
— Всем в другую сторону, — отрезала я. — И не тяните резину.
Услышав это, бедняга оставил в покое свою карту и уставился
на меня.
— Вы думаете, что я резину тяну?
— А что вы делаете? — возмутилась я. — Рассказывайте
давайте, как дошли вы до жизни такой?
— Сначала вы рассказывайте, — предложил он.
Я человек немелочный, первой начала.
— Мне рассказывать нечего. В девятую квартиру и постучала и
позвонила, дверь открылась, сделала знак, ваш друг в ужас пришел, — вкратце
изложила я.
Американец взволновался:
— Что сказал он?
— Кричит, что вы ему очень дороги, что хочет вас спасти,
хочет найти, а как — не знает. В общем, ничего я толком узнать не смогла. Он
слишком спешил.
— Хорошо уже то, что жив он, — успокаиваясь, ответил
американец. — Я рад.
— Я тоже рада, что вы рады, но теперь, пожалуйста,
расскажите мне все, что обещали, раз ваша очередь.
— А начать откуда? — послушно спросил он.
— Ну уж не со своего дня рождения. Начните с аэропорта:
солнечным весенним днем, холодным, но ясным, ступили вы на нашу землю с
хорошими ощущениями, с ними вас и схватили… Кстати, — вдруг вспомнила я, — а
как вы мой адрес узнали?
— Я за ними следил, — шепотом сообщил он, косясь на водителя
и максимально приблизив ко мне свое красивое лицо, украшенное моим фингалом.
Я подумала: «Так и есть! Этот Майкл самый настоящий агент
ЦРУ. Вот, уже следит за нашими „братанами“!»
Однако, обнаруживать своих догадок я не стала, а радостно
воскликнула:
— Ага, значит вы знаете где их логово!
— Знаю, знаю где их логово, — заверил он. — Я был там и
подслушал, что они, вас утопив, отправились чем-то крепко бэхать и бэхали
крепко до самого утра.
— Постойте, да чем же они бэхали-то? — опешила я и тут же
сообразила, что несчастный учил русский в очень приличном месте, потому что
плохо знал наш жаргон, а напрасно — этак можно все тут понять с точностью до
наоборот.
— Бухали они, видимо, то есть пили, алкоголизмом занимались,
— пояснила я.
Американец прозрел.
— А-аа, — произнес он, — видимо — да, пили алкоголь.
— Точно «да», а не «видимо», уж я-то знаю наших «братанов».
Что же вы так плохо русский язык учили? Не знаете всех слов.
— Русский язык я выучил очень хорошо, — с гордостью сообщил
американец. — Мои учителя так говорили, а всех слов не знаете и вы.
— Ну да! Я-то знаю все наши слова, не считая матерных, но
здесь мастерицы мои подруги: Маруся и Тамарка. Всегда можно консультацию
получить.
В лице американца появилась хитринка:
— Хорошо, что такое: алармист?
— Нашли, тоже, наше слово, — проворчала я. — Все равно знаю:
паникер, если по-простому.
— Правильно, — с уважением подтвердил американец и счел
нелишним оправдаться: — А редко кто знает, я проверял.
"У кого? У «братанов» что ли? Так они и попроще не
знают слов…
Бог ты мой! — вдруг внутренне ужаснулась я. — Что он за
человек? У меня ребенок пропал, а он меня загадки разгадывать подбивает."
— Давайте вернемся к нашим баранам, — воскликнула я. —
Точнее, к «братанам». До утра, значит, бухали они, а потом в сумочку мою
заглянуть решили, когда бабки кончились, ну «мани» по-вашему.
— Точно, — подтвердил американец. — Все так и было. Поэтому
ваша машина осталась на мосту. Ночью они ее не заметили, а когда документы
увидели, то поняли, что где-то рядом с мостом и машина должна быть. И
отправились искать, и нашли следы колес, но машины не нашли.
— И сильно удивились, — продолжила я. — Но мне-то это знать
зачем? Я вас о чем спросила? Как адрес узнали вы мой? А вы мне про что
толкуете?
— И толкую про это. Тогда они адрес ваш и начали искать и
нашли. И я услышал, потому что читали они по слогам. Услышал и запомнил и решил
вас предупредить, потому что эти люди к вам ехать собрались. Я не понял только,
зачем им ребенок ваш?
— Сама об этом знать хочу, — вздохнула я.
Американец посмотрел на меня с подозрением.
— А раньше вы с ними знакомы не были? — спросил он.
— Да вы что? — возмутилась я. — За кого вы меня принимаете?
Он пожал плечами:
— Тогда странно. Ребенок ваш им зачем?
— Господи! Сама не понимаю! — заламывая руки, воскликнула я.
Он задумался.
— Хорошо, я вам помогу, но и вы мне должны помочь. Я поеду к
ним туда, но мне срочно нужна машина. Напрокат. Я заплачу. Этот человек давать
отказывается, — он кивнул на водителя, который точно слышал его, но и ухом не
повел.
— У меня есть машина! — обрадовалась я и, вспомнив где ее
оставила, пригорюнилась: — Если «братаны» еще не угнали.
— Ваша не годится, — отмахнулся американец. — У вас
«Мерседес», — автомобиль слишком дорогой и для той местности заметный. Так я
мог и на «Кадиллаке» поехать. Нужна марка подешевле, попроще и лучше местного
производства.
Я призадумалась:
— Из моих друзей и знакомых такая машина есть только у
Маруси, у той подруги, что классно матерится. У нее старый раздолбанный
«Жигуль».
— О, «Жигуль» подойдет, — одобрил он. — Маруся машину вам
даст напрокат?
— Даст, конечно, если вы заплатите за нее полностью, ну всю
ее цену. У меня ни копейки с собой нет, а в долг — она не поверит. Маруся
осторожная и недоверчивая: во— первых — философ, во-вторых — работник торговли.
Буфетчица.
В глазах американца промелькнуло некое подобие испуга.
— У меня денег много нет, — признался он и пояснил: — Сейчас
прямо нет. Могу потом.
Я покачала головой:
