И вот теперь, уютно устроившись за столиком перед тарелкой с «подушечками» и готовясь выпить третью чашку кофе с цикорием, Дов сидел под навесом знаменитого Cafe du Monde и размышлял над составленным им планом игры. Он прибыл в Новый Орлеан накануне вечером и роскошно поужинал, но помимо этого пока никаких шагов не предпринимал. Что-то было такое в Новом Орлеане, что уговаривало организм не суетиться, не беспокоиться и жить под лозунгом «Все успеется, всему свое время».
«Прежде всего мне надо будет вернуться в отель и переодеться», — подумал Дов, бросив смущенный взгляд на лацканы своего щегольского пиджака. Он забыл первое правило приема пищи в Новом Орлеане: «Никогда не ешь „подушечки“, будучи одет в черное». Эти маленькие пирожные, легкие, будто перышки, и невероятно вкусные — фирменное блюдо этого кафе, — традиционно подавали щедро посыпанными сахарной пудрой. В разгар туристического сезона сладкий белый туман клубился над столиками Cafe du Monde. Говорили, будто бы станции «Скорой помощи» и кабинеты амбулаторных клиник Квин-Сити зачастую осаждали толпы иногородних, которые по глупости пытались поедать эти фирменные пирожные и при этом разговаривать. Ясное дело, к чему могли привести подобные попытки — люди порой чуть ли не задыхались до смерти.
Правило второе: «Собрался поесть „подушечек“ — не вдыхай».
Дов допил кофе и подозвал официанта. Когда официант подошел и принес ему счет, Дов выложил на столик стопку новеньких десятидолларовых банкнот, применил одну из своих самых очаровательных улыбок и сказал:
— Прошу прощения, но не могли бы вы помочь мне в одном маленьком дельце?..
Официант смерил его убийственным взглядом.
— Послушай, дружище, вот не знаю, чего тебе там наболтали про Новый Орлеан, но даже если бы нынче был праздник Марди-Гра
[18]
— а нынче никак не Марди-Гра, — я бы не стал...
— О нет! Нет-нет-нет-нет-нет! — поспешно протараторил Дов и густо покраснел. — Мне нужно только, чтобы кто-то помог мне кое-кого разыскать. Одного моего старого друга. Понимаете, он живет во Французском квартале, и у него нет...
— ... телефона? — завершил за Дова начатую фразу официант. — А как насчет адресочка? Адрес-то его у вас хотя бы имеется?
Дов покачал головой.
— Как-то не очень-то это по-дружески для «старого друга», а?
Улыбка Дова стала чуть менее очаровательной.
— Я оговорился. Это мой знакомый по бизнесу.
— Ага. Понятно. — Официант устремил тоскливый взгляд на пачку банкнот. — Хотелось бы помочь вам, сэр. Вправду очень хотелось бы, но вы не понимаете, как тут и что. Если человек живет во Французском квартале и у него нет телефона, и вдруг появляется неведомо кто и начинает что-то вынюхивать, наводить справки — вы должны понимать, что никто такому человеку ничего рассказывать не станет. Это ведь, понимаете, можно же кому-то ногу отдавить. А люди этого ох как не любят. Так вы говорите, что этот малый — ваш знакомый по бизнесу?
Дов кивнул и сказал:
— Наверное, вы хотите уточнить, о каком именно бизнесе речь.
— О нет, сэр, вовсе нет, что вы. — Официант отрицательно помахал рукой. — Мне это вовсе ни к чему, и спрашивать не стану.
— Почему? Боитесь, что я вам совру ради своих пакостных целей? — Улыбка вновь приобрела очарование. — Я польщен.
— Нет, ничего такого я не боюсь. Просто думаю, что так и будет. — Официант и сам озарил свое лицо весьма заметной усмешкой. Коснувшись двумя пальцами стопки банкнот, он легонько подтолкнул ее обратно к Дову. — Вот вам маленький совет, дружище. Задаром. Если уж вы решили всенепременно разыскать человека во Французском квартале и не знаете, откуда начать, дождитесь, когда стемнеет. Потом идите туда, поболтайтесь там и глядите в оба. Если вам сильно нужно, то вы его найдете. А лучше — будьте умнее. Поезжайте домой.
— Вы шутите. Хотите, чтобы я слонялся по Французскому кварталу всю ночь, пытаясь разыскать одного-единственного человека? — Дов взял из стопки две банкноты и снова подвинул ее к официанту. — Подумайте еще.
Официант сделал шаг назад, подальше от Дова и его настойчивых попыток подкупа. Он скривил губы.
— Хотите знать, что я думаю, сэр? — Он ловко сцапал деньги. — Я думаю, что такой человек, как вы, найдет то, что ищет, на Сен-Луи-1, вот что я думаю.
С этими словами он крутанулся на каблуках и был таков.
— На Сен-Луи-1? Что бы это значило?
Дов негромко обругал официанта, однако его гневная тирада была прервана звуком приглушенного смеха, послышавшегося из-под сорочки. Дов ухватился за серебряную цепочку и вытащил Амми наружу, под свет утреннего солнца. Маленький амулет хихикал.
— Он все-таки сболтнул, сболтнул! — выпалил Амми. — А ты и не понял, дурашка!
— Что же он мне такого сболтнул, скажи, если ты у нас такой умный? — огрызнулся Дов. Он не опасался того, что люди за соседними столиками сочтут его чокнутым из-за того, что он беседует с серебряной подвеской: он обработал Амми с помощью А.Р.З. еще до того, как сел в машину, на которой отправился в аэропорт Майами. Для любого постороннего человека беседа Дова с Амми выглядела бы разумной и обоснованной. Так что вместо мыслей вроде «Этот шизофреник разговаривает со своим кулоном. А кулон ему отвечает!» нечаянного свидетеля этого разговора должны были посетить совсем иные мысли: «Вот бы мне такой малюсенький мобильник, как у этого малого. Да еще серебряный. Класс. Круто».
— Ты чем слушал, а? — Амулет просто наслаждался тем, что ему выпала возможность поизмываться над Довом. — Он тебе сказал: «Иди на Сен-Луи-1», а это то же самое, как если бы он сказал... Ну, знаешь, я все-таки лучше не стану опускаться до такого уровня, если не возражаешь.
— Ничего не понимаю. Что такое «Сен-Луи-1»?
— Кладбище. Ужасно историческое, ужасно красивое и ужасно знаменитое
[19]
, и уж если там послоняться, так тебе точно башку расшибут. Туда не посылают тех, кто тебе нравится.
Дов посмотрел в ту сторону, куда удалился официант.
— Он посылает меня туда, где меня угробят, но при этом у него хватает наглости взять денежки. Ублюдок.
— Ой, вот этого не надо, а? Ты сделал все для того, чтобы запихнуть эту пачку баксов ему в карман! Тебе стоит поучиться тому, как смиряться с ответом «нет», Дов!
— А я так не думаю. Это больше в стиле моей сестрицы.
Дов встал из-за столика. Он не оставил ни денег в уплату по счету, ни чаевых. Той пачки десяток, которую унес официант, с лихвой должно было хватить и на то, и на другое.
— Ну и куда мы теперь направим стопы? — осведомился Амми.
