Ричи сидит с задумчивым видом.
— Кто знает, кто знает. — отвечает он.
— Брось, ничего не выйдет. Лично я предпочитаю другой способ.
— Все же надо посадить ей на хвост полицию, — говорит Ричи.
— Да, но только не тогда, когда они охотятся за мной.
— Разумеется, — соглашается Ричи. — Ладно, если нам сейчас ничего не лезет в голову, обмозгуем попозже.
И тут я вспоминаю:
— А десять кусков? Черт… неужели так и оставим?
— Нужно все время быть начеку — старуха Уолкотт, должно быть, ищет тебя повсюду.
— О-ля-ля! — восклицаю я. — Кто только меня не ищет! Дети мои…
— Не сердись, — говорит Ричи. — Лучше вообще ни о чем не думать — как я.
Все это время мы едем и наконец подъезжаем к Клубу. Выходим из машины, стараясь, чтобы на нас не очень обращали внимание. Ясное дело, нас никто не признает в таком прикиде, но не следует, чтобы кто-нибудь из наших знакомых видел, как мы входим в секцию «Кейна-младшего». Отдельных секций не так уж много.
Мы незаметно пробираемся к нужной секции, и вот мы у цели.
Я сижу на стуле. Ричи переодевается в мужское платье. Это занимает у него добрых двадцать минут.
— В женском ноги гораздо свободнее, — замечает он. — Летом это очень приятно.
— Можешь переодеться снова. Никто не мешает.
Он смеется.
— И вообще, это очень удобно, — говорит он, — девицы тебя совершенно не боятся. Думаю, что все эти луизы уолкотт находят девочек без всяких хлопот.
— Да, это так, — соглашаюсь я. — Рыбак рыбака видит издалека, это известно.
Теперь Ричи готов.
— Я пойду на дело один, — говорит он.
— Надеюсь, ты подождешь до вечера? Среди бела дня стянуть труп из морга.
У меня спина холодеет, когда я понимаю, что это всерьез.
— Ты совсем спятил, — говорит мне Ричи. — Ты что, думаешь, я пойду в городской морг? У меня есть приятель, владелец частной клиники — он все сделает шито-крыто. Затребует труп для пересадки глаза или чего-нибудь еще, а если поднимется шум — скажет, что труп у него стащили. Я вижу, ты меня держишь за полного идиота.
— Черт, как хорошо, что я впутал тебя в это дело. Сам бы я точно поступил как полный идиот.
— Тем не менее мне понадобится часа два. А ты будешь меня ждать. Пойдешь на солнышко, выпьешь стаканчик-другой — это лучшее, что ты можешь сделать. Затем, часа через полтора, ты возьмешь «Кейна-младшего» и пойдешь вверх по каналу, то есть за Брукмаунт, это за «Бейсин Тейлор».
Я понимаю, что он имеет в виду, — это отделение судостроительной фирмы — у черта на куличках, рядом с бульваром Макартур.
— Остановишься между Кардерок и Кропли, — продолжает Ричи. — Там есть место, где канал граничит с дорогой.
— Да знаю, рядом еще гостиница.
— Да, — кивает он. — Там ты остановишься и будешь меня ждать.
— Это целых двадцать пять миль, — говорю я.
— Тебе понадобится час с четвертью, даже если ты всю дорогу будешь ковырять в носу.
— Хорошо, — соглашаюсь я, — А если там будет много народу?
— Это дела не меняет.
— А вернемся завтра? — интересуюсь я.
— Послушай, — говорит Ричи. — Мы что, в прятки играем или делом занимаемся?
— Я опять думаю о том, что сам позвонил китайцу, и мне становится совсем не по себе.
— Я тебе все расскажу. У меня есть другой приятель — у него лодочный гараж на Канале, как раз в том месте. Ты подождешь меня, а я подойду на другом катере с нужным нам предметом, и мы все провернем. Но ты верно мыслишь — средь бела дня трудно обезобразить труп…
Он теребит подбородок.
— Затем его нужно переодеть… и пустить кровь.
— Как это, кровь? — спрашиваю я.
Я уже ничего не понимаю.
— У мертвецов, — поясняет Ричи, — кровь больше не идет. Чтобы изуродовать малого, мы пустим ему пулю в лицо и одновременно обольем кровью… Это ювелирная работа.
— Уф… — вздыхаю я. — Я бы предпочел, чтобы это делал ты.
— Ну знаешь, мы и не такое еще видали. Ладно, давай твои шмотки.
— Какие?
— Мужские. Говорю же тебе, его надо одеть.
— О черт, мой синий костюм!..
— У нас нет выбора, — говорит Ричи. — Положи в карманы документы и дай мне свои часы и перстень.
— О!..
Тут я не выдержал.
— Давай, давай, — торопит Ричи. — Пошевеливайся!
Он засовывает все это в морскую парусиновую сумку, которую извлекает из ящика «Кейна-младшего» и сматывается.
— Теперь я остался без водительских прав. Ну на что это похоже? — кричу я.
— Ты больше не будешь водить машину, — говорит он. — Пока, до скорого.
— Ну и ну, — говорю я, — и это называется тип, который ни о чем не думает. Ты напишешь мне эти слова на цветной открытке.
— Ага. А ты повесишь ее у себя над кроватью.
Он выходит из Клуба.
Как же мне убить эти полтора часа? Бог мой, а что, если завалиться спать… В «Кейне-младшем». На скамье есть подушки. Положу их внутрь, и будет то, что надо.
Наша маленькая ночная коррида с Донной Уотсон малость валит меня с ног. Но если я засну, как же я узнаю, который час? Ба!.. не могу же я проспать все полтора часа.
Вперед… в койку.
XV
Я мгновенно просыпаюсь от какого-то шума. Что это? Тут я замечаю, что не запер секцию, словно последний болван.
Я прислушиваюсь, стараясь не делать никаких движений.
Здесь довольно светло, так как на улице ярко светит солнце. Я осторожно открываю глаза. Отсюда мне ничего не видно. Теперь я понял, что это за шум, — входная дверь поскрипывает на двух нотах: высокой и тоном пониже.
Ладно. Что бы там ни было, надо посмотреть. Я встаю безо всяких предосторожностей. Спохватываюсь, что я в женских тряпках, — как раз в тот момент, когда инстинктивно собрался застегнуть ширинку на брюках, и спрыгиваю на пол. Зажигаю свет.
В секции стоит какой-то малый. Я ору.
— Что вы тут делаете?
Он смотрит на меня и хихикает.
— Не надо так бояться, рыбонька моя, — говорит он.
— Уходите отсюда. Немедленно.
— Мы такие недотроги?
Он направляется прямо ко мне. Он высокий и крепкий. Лет тридцать пять — сорок, черные волосы, тонкие губы. На нем костюм из тика в полоску. Это ни о чем не говорит — этим летом все такие носят. Светлая шляпа. Малый как малый — ничего особенного.
