Съев один хрустящий тост, я положил газету на стол и тут заметил, что под банку с джемом подсунута записка. Мелким почерком сестры было написано, что в ближайшее воскресенье к нам на ужин приглашен Ватанабэ Нобору, поэтому я тоже обязательно должен быть дома, чтобы мы поужинали все вместе.
Я закончил свой завтрак, стряхнул хлебные крошки с рубашки, положил чашку в раковину и позвонил в турфирму сестре. Подошла сестра и ответила:
— Я сейчас занята и никак не могу разговаривать, через десять минут сама перезвоню.
Телефон зазвонил двадцать минут спустя. В течение этих двадцати минут я сделал зарядку, сорок три раза отжался, подстриг ногти на руках и ногах, в общей сложности двадцать ногтей, выбрал рубашку, галстук, пиджак и брюки. Потом я почистил зубы, причесался и пару раз зевнул.
— Ты прочитал мою записку? — спросила сестра.
— Прочитал, — ответил я. — Но ты извини, у меня уже давно была договоренность на это воскресенье, поэтому ничего не получится. Если бы ты пораньше сказала, я бы не занимал этот день, а так очень жаль.
— Хватит врать. У тебя договоренность с какой-нибудь девицей, имени которой ты толком и не помнишь, куда-нибудь поехать, чтобы чем-нибудь заняться, — сказала она холодно. — А ты не можешь перенести свою договоренность на субботу?
— В субботу целый день съемка в студии. Нужно сделать рекламу электрического одеяла. Столько работы в последнее время!
— Тогда отмени свидание.
— За отмену берут деньги, — ответил я. — Да и сейчас такой важный момент.
— Значит, у меня не настолько важный?
— Я этого не говорил, — сказал я, прикладывая галстук к рубашке, висящей на стуле. — Но разве мы не условились, что твоя жизнь — это твоя жизнь, а моя — это моя? Ты собираешься ужинать с женихом. У меня свидание с подружкой. В чем тут проблемы?
— Нехорошо это. Ты же почти не виделся с ним. Всего один раз, да и то четыре месяца назад. Меня не обманешь. Сколько раз была возможность с ним встретиться, а ты все время увиливаешь. Тебе не кажется, что это совсем невежливо? Он жених твоей сестры. Неужели нельзя хотя бы раз вместе поужинать.
В словах сестры была правда, поэтому я просто промолчал. Мне казалось, что я весьма естественно избегаю встреч с Ватанабэ Нобору. Как ни крути, у нас и общих тем-то не много наберется, а от синхронного перевода шуток быстро устаешь.
— Я тебя очень прошу, пообщайся с ним всего один раз. До конца лета я больше не буду мешать твоей сексуальной жизни.
— Моя сексуальная жизнь весьма скромна, — ответил я. — Возможно, она не переживет и лета.
— Ладно, будешь дома в воскресенье?
— А что мне остается, — сказал я обреченно.
— Думаю, он нам починит стереосистему. Он мастер на такие штуки.
— У него, должно быть, искусные пальчики.
— Опять гадости какие-то придумываешь, — сказала сестра и бросила трубку.
Я завязал галстук и ушел на работу.
Всю неделю было солнечно. Казалось, что каждый следующий день — продолжение предыдущего. В среду вечером я позвонил подружке и сказал: много работы, мы не сможем встретиться в воскресенье. Мы уже три недели подряд не виделись. Естественно, она была недовольна. Затем, не положив трубки, я набрал телефон студентки, с которой встречался в прошлое воскресенье, ее не оказалось дома. Ее не было ни в четверг, ни в пятницу.
В восемь утра в воскресенье меня растолкала сестра.
— Хватит спать, я буду стирать постельное белье, — сказала она.
А затем стащила простыню и наволочку, заставила меня снять пижаму. Мне было некуда пойти, я принял душ и побрился. Она все больше становится похожей на маму, подумал я. Женщины, они как муравьи. Что ни говори, всегда обязательно возвращаются в одно и то же место.
Выйдя из душа, я надел шорты и футболку с почти выцветшей надписью, долго-долго зевал, а затем выпил апельсиновый сок. Во мне еще бродил вчерашний алкоголь. Читать газету было неохота. На столе лежала коробка с крекерами, вместо завтрака я сгрыз три или четыре штуки.
Сестра заправила белье в стиральную машину и, пока оно стиралось, начала прибирать наши комнаты. Разделавшись с уборкой, она стала протирать тряпкой с моющим средством пол и стены кухни. Все это время я лежал на диване в гостиной и рассматривал неретушированные эротические фотографии в журнале «Хастлер», присланном из Америки моим другом. Конечно же, по сути, женские половые органы одинаковы, но каких только размеров и формы они не бывают. Разнообразны, как рост или IQ.
— Слушай, хватит валяться, сходи за продуктами, — сказала сестра и протянула мне убористо исписанную бумажку. — А еще такие журналы лучше не держать на виду. Он порядочный человек.
Я положил «Хастлер» на стол и просмотрел список. Салат, помидоры, сельдерей, французская салатная заправка, копченый лосось, горчица, лук, основа для супа, картофель, петрушка, три куска стейка…
— Стейк? — переспросил я. — Я только вчера ел стейк. Не хочу я стейк. Давай лучше картофельные крокеты сделаем.
— Может, ты вчера и ел стейк. А мы не ели. Хватит капризничать. Ну кто приглашает гостей, чтобы угостить их картофельными крокетами?
— Мне бы понравилось, если бы меня девушка пригласила домой и угостила крокетами. А к этому — горку мелко нашинкованной капустки и суп-мисо с моллюсками… Вот это жизнь.
— Но сегодня я решила готовить стейк. Я тебе в следующий раз приготовлю столько крокетов, что ты лопнешь, а сегодня придется потерпеть и поесть стейк. Пожалуйста.
— Ладно, — сказал я мягко.
Может, я и много жалуюсь, но в конце концов демонстрирую чудеса доброты и понимания.
Я отправился в ближайший супермаркет и купил все, что было в списке, а потом еще зашел в винный магазин и купил бутылку «шабли» за четыре с половиной тысячи иен. Вроде как мой подарок молодой парочке на помолвку. Ну разве не чудо понимания и доброты?
Вернувшись домой, я обнаружил, что на моей кровати лежит рубашка поло от Ральфа Лорена и бежевые хлопчатобумажные штаны без единого пятнышка.
— Переоденься, — сказала сестра.
Ну и ну, подумал я, но без возражений переоделся. Что бы я сейчас ни говорил, никто не вернет мне на блюдечке мой обычный мирный беспорядочный выходной день.
Ватанабэ Нобору появился в три часа. С ветерком примчался на своем железном коне. Я услышал зловещее рычание всех пятисот кубиков его «хонды» метров за пятьсот. Когда я вылез на веранду и посмотрел вниз, он как раз ставил мотоцикл возле дверей нашего дома и снимал шлем. К счастью, за исключением шлема с наклейкой «STP», он был одет почти как нормальный человек (скажем так, его одежда была максимально приближена к тому, что носят обычные люди). Чересчур накрахмаленная рубашка в клетку на пуговицах, широкие белые штаны и коричневые мокасины с кисточками.
