А вот бутылочку Аддисон открыла сразу же после того, как положила подарок в шкатулку. Вынув свернутую бумажку, она стала читать слова, выведенные затейливым, кудрявым почерком, — краткое изложение учения отца Райкера о божественном пути совершенного христианина:
1. Больше не нужны кровопролитные войны, ибо мы нашли верное решение, как не допустить их.
2. Больше не нужны несовершенные правительства, ибо на замену им у нас есть совершенное.
3. Мыслящие люди больше не должны совершать богопротивные деяния по смешению рас, ибо мы нашли верное решение расовой проблемы.
4. Мы также нашли верное решение духовных проблем человечества — впервые в истории.
Разумеется, сидя в пиццерии, Аддисон не смогла припомнить содержание записки в точности. В ее памяти осталось лишь нечто смутно-недоброе. Она ручалась только за слова «верное решение».
Что за «верное решение»? Райкер не говорил, но это звучало отголоском нацистских доктрин. «Верные решения», которые не разъяснялись, были для нее созвучны секретным планам по окончанию иракской войны, Акту о свободе информации, в котором вымарано все, кроме глаголов, секретным тюрьмам с секретными узниками, секретным способам извлекать информацию из секретных узников в секретных тюрьмах и всему тому, что не разглашалось в интересах национальной безопасности — количество погибших в Ираке, имена частных подрядчиков. Аддисон хотела бы высказаться на эту тему в Интернете, но не могла. В море бессмысленных упоминаний Гитлера действительно уместные тонули без следа.
— Что хуже: компетентное зло или некомпетентное? — спросила она Риму. — Это ведь главный вопрос нашего времени, так? Уильям Райкер первым заставил меня задуматься над этим. Но, увы, не последним.
За соседним столиком мужчина в летах помогал молодой женщине одеться. Услышав слова Аддисон, он обернулся к ней.
— Уильям Райкер имел серьезные проблемы с отцом, — сказал он. — Извините. Вовсе не хотел подслушивать. Просто услышал имя, а я фанат всего этого дела.
— Я не знала о Райкере этого, — сказала Аддисон.
— Ну конечно.
Аддисон ответила так из вежливости. Она еще не встречала человека, у которого не было проблем с отцом. И пропагандист превосходства белой расы, конечно, не составлял исключения.
Выходя, мужчина изобразил жест прощания из «Звездного пути» — тайком, закрыв руку своим телом, так что его спутница ничего не заметила. Загадочно: не то, что он сделал тайком жест, который не слишком идет мужчинам, а то, что он вообще сделал его.
Ни Аддисон, ни Рима не знали, что мужчина спутал двух Райкеров. Уильям Э. Райкер родился в Калифорнии в 1873 году и правил в Холи-Сити с 1920-х до конца 1950-х. Его последователи продавали бензин, непристойные картинки и святую воду проезжающим по Олд-Санта-Крус-хайвей.
Уильям Т. Райкер родился на Земле (Вальдес, Аляска) в 2335 году и служил помощником капитана Жана-Люка Пикара на звездолетах «Энтерпрайз-D» и «Энтерпрайз-Е», пока в 2379-м его самого не назначили командиром звездолета «Титан».
Два совершенно разных человека.
— Значит, папа никогда ничего не писал про Холи-Сити? — задала вопрос Рима.
— Нет. Через несколько месяцев ему предложили работу в спортивном отделе «Чикаго трибьюн». Я еще не встречала мужчину, который бы не бросил все ради такой работы.
Рима допила эль и заказала еще порцию. Она не завтракала и пила быстро — где-то на окраинах мозга напиток приятно вскипал. Хотя, возможно, то была запоздалая реакция на кошачью мяту.
— Ага, — сказала она.
Посмотрев на Аддисон, Рима прониклась участием к этой женщине, без которой мир не узнал бы про Максвелла Лейна и не узнал бы даже, чего он лишен.
— Так что же именно было у вас с моим отцом? — спросила она.
Глава двадцать третья
(1)
Рима тут же пожалела о своем вопросе. Лицо Аддисон на секунду сделалось непроницаемым, кровь отхлынула от него. Но прежде чем она заговорила, Рима ощутила чье-то присутствие у себя за спиной и обернулась. У ее стула стояла молодая женщина с азиатским лицом, в очочках; черные волосы едва доходили до ушей.
— Не хотела мешать вам, — объяснила она Аддисон, — но я ваша верная поклонница. Когда лечу в самолете, всегда беру одну из ваших книг. Иначе все время буду думать о том, как мы разобьемся.
На вид — типичная выпускница богатой частной школы: бирюзовый комплект из кофты и свитера, джинсы с вышитыми на коленях цветами. Золотые клипсы — только две и только в ушах. Совершенно не санта-крусский вид. Но очень хорошенькая.
— Да, летать стало совсем невозможно, — согласилась Аддисон, изображая улыбку — малоубедительную, зато во весь рот. — Так рада, что могу вам помочь.
— Это все, что я хотела сказать. — Это было неправдой: изо рта женщины продолжали вылетать слова. Расширенные зрачки, дрожащий голос. — Мне нравятся все-все ваши книги. Больше вообще ничего не читаю. Пока не выйдет новая, перечитываю старые. А скоро будет новая?
Аддисон убрала улыбку с лица.
— Надеюсь, что да.
— Название уже есть?
— Еще нет. Может, когда нам вернут неприкосновенность личности, тогда… — Она показала на Риму. — Это моя крестница, Рима Лэнсилл.
— О! — выдохнула женщина. — Дочь Бима?! Я его так люблю! Я МБ-фан.
Лишь несколько недель назад Рима узнала про МБ-фанов — помешанных на отношениях между Максвеллом и Бимом. Эта женщина, возможно, писала слэш-фанфики и выкладывала их в Интернете, наверняка читала их. Вероятно, эти фанфики были до предела эмоциональны. Женщина, которая так одевается, и маловыразительный секс — такое в воображении Римы как-то не совмещалось.
— Вы знаете, что эти персонажи защищены копирайтом? — спросила Аддисон.
(Строго говоря, поскольку Бим был не только персонажем книги, но также колумнистом «Плейн дилер», причем умершим, вопрос копирайта представлялся не столь однозначным. Аддисон предпочла не акцентировать этот нюанс.)
Женщина отступила на шаг.
— Я ничего не пишу, — сказала она. — Я не собиралась вам мешать. Просто хотела сказать, как мне нравятся ваши книги.
— Вы не переслащиваете?
МБ-фанка отступила еще немного, наткнувшись на одного из игроков в пинг-понг — тот как раз замахивался ракеткой. Замах пришелся ей прямо в зад. Участники сцены замерли, а затем одновременно разразились извинениями на разных языках. Улыбка вернулась на лицо Аддисон.
— Смертельно опасная игра, — заметила она. — Мало кто выживает.
С запозданием показалась тяжелая артиллерия в лице хозяина заведения с кувшином.
