Толик внимательно слушал Арчи, всем своим видом демонстрируя «уважуху». Впрочем, Арчи довольно скоро обучил его и Принцессу более нейтральному слову «респект». Толик настолько проникнулся «респектом» в отношении Арчи, что даже завел специальную тетрадочку в 48 листов с бобиком на обложке, куда записывал то, что узнавал от Арчи.
Поначалу все шло удивительно гладко. Толик послушно отдавал Арчи деньги за его болтовню, периодически покупал вино и еду для наших сборищ, иногда даже катал нас по городу на своей японской машине. Принцесса была в восторге: неуклюжий Толик, как ей казалось, прямо на глазах приобщался к экзотическим ценностям мировой культуры. Толик, в свою очередь, рад был угодить раздраженной по любому поводу Принцессе и даже — после третьей попытки — научился произносить сочетание «Мартин Хайдеггер».
Но всему прекрасному, как известно, приходит конец. Мы — те, кто ходил к Арчи, — стали чувствовать, что отношения Толика и Принцессы начали серьезно портиться. Принцесса, имевшая явную склонность к алкоголю и публичным истерикам, часто напивалась и при всех закатывала Толику сцены. Она кричала, что хочет стать актрисой, что хочет иметь детей и нормального мужа, что хочет собственную квартиру и питерскую прописку. Толик в таких случаях, насупившись, выходил покурить на кухню, а Принцессу обычно успокаивал Арчи.
С какого-то момента я стал замечать, что у него это подозрительно хорошо получается.
— Ничего удивительного, — сказал мне Перельман. — У них теперь полное взаимопонимание. Дело в том… Короче… Принцесса спит с Арчи. Толик, ясный план, ничего не знает…
Толику, похоже, тем временем все больше и больше стало надоедать тратить деньги на уроки, на хождения по театрам и по ресторанам, где он расплачивался за Арчи. Он часто приезжал к Арчи позже, чем они договаривались, иногда, к досаде Арчи, и вовсе не появлялся, но бросить занятия все ж таки не решался. Однажды он отозвал меня в коридор и мрачно спросил, не кажется ли мне, что Арчи интересуется больше его деньгами, чем душой. Я, разумеется, тотчас же поспешил уверить Толика в обратном, подумав про себя, что, похоже, финансовому благополучию нашего салона грозит опасность.
Свой разговор с Толиком я в тот же вечер пересказал Арчи по телефону.
— Вот урод, — в голосе Арчи послышалась досада. — Дурак дураком, а иногда соображает. Ладно, выкрутимся. Ты, Андрюша, при случае, еще раз скажи ему, что он трагически заблуждается. Ну что ж, — резюмировал Арчи, — спасибо, что предупредил. Теперь, когда Толик в очередной раз приедет, будем работать с душой.
Вскоре я забыл обо всех этих разговорах. На меня тогда неожиданно свалилось одновременно очень много дел: новая работа, книга, которую нужно было дописать, лекционный курс, нуждавшийся в разработке. У Арчи я не появлялся почти целый месяц. И не общался с ним. Пока однажды, в самом начале лета, он сам мне не позвонил.
— Андрюша, дорогой! — его голос был непривычно взволнован. — Кажется, у меня неприятности. Я к тебе за советом.
— Что случилось, Арчи? — спросил я.
— Ты понимаешь… — замялся он. — Тут такая история… — он замолчал.
— Да что такое?
— В общем, эта дура Принцесса час назад все рассказала Толику.
— Что рассказала? — не понял я.
— Ну как «что»?! Про нас с ней. Про наши отношения.
— А у вас что, что-то было? — Я попытался произнести эту фразу с интонацией предельной неосведомленности.
— Конечно, у нас все было! — резко сказал Арчи. — И давай ты не будешь делать вид, будто ни о чем не догадывался.
— Да мне-то что, — меня немного задел его раздраженный тон. — Твои проблемы.
— Вот именно! — почти крикнул Арчи и тихо добавил. — Проблемы.
— Что случилось? — еще раз спросил я.
— Так вот я тебе и говорю. А ты перебиваешь. Эта дура обо всем рассказала Толику. Они там ссорились, и она стала кричать, что Толик дурак, что Арчи умнее и вообще во всем лучше, особенно в постели.
— А что Толик? — с интересом спросил я.
— Что Толик… — буркнул Арчи. — Толик, естественно, спросил, откуда она это знает.
— Надо же. Сообразил-таки.
— А она, — продолжал Арчи, — возьми и ляпни со злости, что со мной трахалась.
— А Толик?
— А Толик дал ей по роже и мне позвонил. «Упыжжу», — говорит. Сказал, чтоб я дома сидел и ждал его. Иначе хуже будет.
— Когда это было? — я не на шутку встревожился.
— Полчаса назад.
— Арчи! — серьезно сказал я. — Быстро вали оттуда. Он стопудово не один приедет.
— А с кем, с кузнецом?
— Арчи! — я повысил голос. — Не время шутки шутить! Сейчас же бери тачку и езжай ко мне. Сегодня у меня переночуешь, а там…
— Может, я лучше к тете? — предложил Арчи.
— Хозяин — барин. Только там они тебя найдут.
— И что будет?
— Да ничего, — язвительно сказал я. Меня стало раздражать его легкомыслие. — Ничего особенного. Ногами попинают. Может, зубы выбьют. Ну, почки отобьют — это уж наверняка…
— Все, еду, — понял меня Арчи. — Как думаешь, вещи надо собрать?
— Какие еще вещи?!! — разозлился я. — Бросай все к чертовой матери и лови машину.
Утренний звонок
Рассказ мой затянулся. Завяз, забуксовал в ненужных подробностях. Я пытался слепить что-нибудь эпическое и — вот полюбуйтесь — снова стал ковыряться, как жук в дерьме. У меня всегда так. Сяду писать одно, а напишу непременно уж другое. Ладно, дорогие мои. Чтоб вас не утомлять, я, пожалуй, пропущу разные подробности и перейду к самой сути, к тому, ради чего все это, собственно, сочинялось.
Прошло два дня, и вот утром меня разбудил внезапный телефонный звонок.
— Это кто? — спросил хриплый голос.
— А кто вам нужен? — сонно поинтересовался я.
— Арчи позови! — велели мне.
Остатки сна тотчас же улетучились.
— Арчи здесь не живет, — сказал я настороженно.
Пауза.
Видимо, на том конце трубки, откуда раздавался хриплый голос, началась сложная мыслительная работа.
— Я это… короче… Гриша меня звать… — представился хриплый собеседник. — Толика… короче, дружбан…
— Очень приятно, — я постарался придать своему голосу бодрость. — А я — Андрей.
— Ты это… Андрей, короче… нах… Арчи позови, да?
— Я же сказал, Арчи здесь нет.
— Ну я… это… понял. Не тупой!
— Значит, мы все выяснили? — спросил я весело.
Опять воцарилась пауза.
— Ну да… А это… Арчи тогда где?
— Не знаю.
