Александр Петрович открывал пузатый портфель советских времен и, подмигнув соседке, шепотом говорил:
— Произведем досмотр личных вещей.
Из портфеля он извлекал тетрадь и авторучку, которой негромко щелкал, подавая сигнал, что готов начать вести конспект.
Александр Петрович слушал мои лекции два семестра и ни разу ни одной из них не пропустил.
На экзаменах мы оба очень волновались и краснели.
Разговаривали почему-то шепотом.
У Елены Петровны, женщины средних лет, подобных проблем никогда не возникало. Преподавать она начала сравнительно поздно. Студенты всегда были моложе ее и действительно годились ей в дети. Все они, даже самые отъявленные лодыри, ощущали ее мягкую материнскую заботу. Их проблемы Елена Петровна, как человек удивительно добрый и чувствительный, неизменно принимала (и принимает по сей день) близко к сердцу.
Однажды весенним утром в ее квартире раздался телефонный звонок.
Все ранние телефонные звонки почему-то кажутся неприятными и резкими, особенно когда ты еще спросонья, а на часах семь утра.
— Елена Петровна? — вежливо осведомился в трубке мужской голос.
— Да… — сонно отозвалась Елена Петровна.
— С вами говорит дежурный РУВД города Пушкина старшина Пилипчук!
В голосе старшины Пилипчука Елена Петровна уловила сильный украинский акцент с затвердевшими, как позапрошлогодний мармелад, согласными звуками и стершимся до неузнаваемости «г».
— Я вас слушаю, — встревожилась Елена Петровна.
Сон как рукой сняло. Будто холодной водой из ведра окатили.
Когда тебе с утра звонят представители власти, это, как правило, ничего хорошего не предвещает. Скорее всего что-то случилось, и ты в этом виноват. Забыл заплатить за квартиру. Залил соседа. Машину припарковал в неположенном месте. Или твой пудель укусил персонального пенсионера.
Тут главное — не суетиться и не пугаться раньше времени. Может, все не так уж страшно. Власть — она ведь существует только за счет своей непредсказуемости.
Вот моего отца в таких случаях всегда охватывает паника.
Как-то раз ему позвонили «оттуда».
«Откуда?» — спросите вы.
«Оттуда, — скромно потупив взор, но с некоторой твердостию в голосе отвечу я. — Сами знаете».
Отец страшно разволновался.
И, как вскоре выяснилось, совершенно напрасно.
Официальный голос сообщил ему, что научный сборник, который отец подготовил (отец выслушивал все это в страшной тревоге и совершенно не мог сосредоточиться на том, что ему говорили)… так вот… этот сборник понравился «наверху».
— И наше министерство, — торжественно продолжал голос, — распорядилось увеличить причитающийся вам гонорар. Теперь скажите, куда и в какое время вам подвезти деньги?
Отец замешкался:
— Деньги? Какие?
— Гонорар…
— Сюда… — растерянно сказал отец.
В трубке выжидающе молчали.
— Или нет… Я это… сам приеду… Или, знаете, может, все-таки лучше вы… сумма большая…
— Очень хорошо. Я запишу адрес.
Как видите, ничего страшного не произошло.
И напрасно папа так волновался.
Кстати, это свойство папиного характера устраивать панику в непредвиденных ситуациях передалось и мне.
А Елена Петровна никогда не паникует.
Упоминание милицейского звания (вы еще помните, о чем я?) ее нисколько не смутило. Но слегка насторожило.
— Я вас слушаю, старшина Пилипчук, — сказала она, окончательно проснувшись.
— Дело вот в чем… Вчера в три часа ночи на территории Пушкинского парка нашими сотрудниками были задержаны две девушки: Ольга Гаврошина и Кира Булыкина. Вы меня слышите?
— Да-да… — торопливо ответила Елена Петровна. — И что? Что с ними?
— Так вот, — монотонно продолжал Пилипчук, — докýментов, удостоверяющих личность, при них не оказалось. Девушек отправили в ближайшее отделение милиции, где они сообщили, что опоздали на последнюю электричку, а в Пушкине оказались якобы потому, что проходили музейную практику и потом пошли в парк по грибы. Они дали нам ваш телефон, Елена Петровна, и сказали, что вы можете подтвердить эту информацию.
— Да-да! Подтверждаю! — встревоженно заговорила Елена Петровна. — Это действительно наши девочки. Простите, как вас по имени-отчеству?
— Иван Акимыч.
— Иван Акимыч! Это в самом деле, мои студентки! Отпустите их, пожалуйста!
— К сожалению… — тут старшина Пилипчук замялся, — мы вынуждены их задержать и провести расследование. Грибы будут конфискованы…
— Господи! Какие грибы? Какое еще расследование?! — удивилась Елена Петровна. — Девочки случайно опоздали на поезд! Они, наверное, перепуганы! Иван Акимыч! Я профессор! Я за них ручаюсь!
— Видите ли, Елена Петровна… — Тут Елена Петровна почувствовала, что с ней разговаривают снисходительно-утешительно, как с маленькой. — На территории парка ночью появляться категорически запрещается. В целях безопасности старинных построек и, как говорится, зеленых насаждений. Девушки ваши нарушили закон и должны понести ответственность.
— Ответственность?! — испугалась Елена Петровна.
— Да. Кроме того, у нас произошло несколько краж. Надо выяснить, не причастны ли…
— Кто?! — перебила его Елена Петровна.
— Ваши девочки.
— Мои девочки!? — задохнулась Елена Петровна. — К кражам? Да как вы… Хорошо, — успокоилась она. — Что же вы собираетесь с ними делать?
На том конце трубки повисла пауза.
— Ну… пока мы их задержим на трое суток… до выяснения обстоятельств.
— Как «на трое суток»?! — не поверила Елена Петровна. — Иван Акимыч! Миленький! Это недоразумение! Я знаю Олю и Киру три года. Это хорошие девочки. Они ни в чем не ви…
— К сожалению, мы их отпустить не можем. Спасибо за сотрудничество, Елена Петровна, и всего доброго.
— Стойте! — закричала Елена Петровна. — Вы не смеете так просто бросать трубку! Слышите! Я профессор! Я найду на вас управу!
— Елена Петровна! — услышала она в ответ. — Вам же ясно сказали, что разговор окончен.
— Да вы… Вы знаете, кто вы?! — крикнула Елена Петровна, окончательно потеряв самообладание. — Сволочь вы!
В трубке послышалось сдавленное хихиканье.
А потом молодой женский голос произнес:
— Елена Петровна! Не переживайте! С Первым апреля!
— У дуры! — в сердцах сказала Елена Петровна и хлопнула телефонной трубкой.
На часах четверть восьмого. Нужно было одеваться и ехать в университет, чтобы не опоздать к первой паре к юным грибникам-практикантам.
