На деле я сейчас не просто сидел в трамвае. Я сейчас поочередно переживал варианты собственного будущего, каждый вариант бесконечное количество раз.
В одном варианте я женился на Алисе, и теперь выслушивал все ее глупости, страдал от ее возможной неверности, выдерживал общение с ее сумасшедшей мамой, но нес этот крест, старался быть терпимым, старался сносить все ссоры.
В другом варианте уехал в Москву и снова зажил с Надей, но на этот раз был с ней нежным, был внимателен и к ее милым глупостям, ведь правда каждый человек – это целый мир, а не повод раздражаться; был внимателен к ее чувствам и внимательным даже к ее матери, страдающей синдромом неизлечимой начальницы, и делал перед ее матерью вид «лихой и придурковатый».
А ведь еще есть Васильева. Она, конечно, выздоровела, какой там рак, опухоль очень даже доброкачественная. Васильеву враз поставили на ноги, все оказалось поправимо. И я иногда созваниваюсь с ней, и мы постоянно переписываемся, она говорит, что счастлива, у нее теперь есть парень, будущий муж, настоящий титан, он несет целый мир на своих плечах – мир прочный и уютный, ее парень не такой, как я, а серьезный мужик с головой на плечах. Она, конечно, шутит над ним, но по-доброму шутит, да и он не обидчивый человек. Простой хороший парень Егор, или Федор, или Александр.
Я вышел на нужной остановке, слез с горячего сиденья прямиком в мороз. Несколько дней назад еще было тепло, как вдруг стукнуло минус пятнадцать, но то ли еще будет.
Зима застала меня врасплох, как всегда, напомнила о времени. Нужно торопиться.
Очереди в кожвене совсем не было, наверное, из-за холода, наверное, венерические болезни впали в спячку, дали передышку людям-кроликам. Я постучал в дверь кабинета и тут же заглянул.
– Подождите.
Я присел. Плакаты со стен кричали: «НЕ СУЩЕСТВУЕТ БЕЗОПАСНОГО СЕКСА, КРОМЕ ОНАНИЗМА».
Я вытянул руки вперед, собираясь потренироваться на несуществующей клавиатуре. Я уже освоил курс машинописи, уже печатал довольно быстро, символов сто пятьдесят в минуту, но еще иногда делал ошибки и замедлялся на знаках препинания. Очень приятно было хотя бы что-то уметь. Если постоянно буду чему-то учиться, если я буду пытаться совершенствовать себя, может, настанет момент, когда все перестанет мне казаться сущей бессмыслицей?
Руки ставятся на нужные позиции. Мизинец левой руки нажимает Caps Lock.
«НЕ».
Указательный палец правой руки ударяет по букве «Н» – это начало второй половины верхнего ряда. Указательный палец левой руки ударяет по букве «Е» – это конец первой половины верхнего ряда.
«СУЩЕСТВУЕТ».
«С» – средний палец левой руки резко опускается на нижний ряд, возвращается на исходную; «У» – тот же палец, верхний ряд; «Щ» – безымянный правой, верхний; «Е» – указательный левой, верхний; «С» – средний левой, нижний; «Т» – указательный правой, нижний; «В» – средний левой, средний ряд; «У», «Е», «Т»…
«БЕЗОПАСНОГО СЕКСА, КРОМЕ ОНАНИЗМА»…
Я могу вмиг напечатать эту фразу.
Вот-вот загорится лампочка над дверью в кабинет – значит, мне можно будет войти. Когда она загорится, я встану, войду в кабинет, и будущее станет настоящим.
«ЖЕЛАЮ ТЕБЕ ИМЕТЬ КНИГУ! НО ТЫ БУДЕШЬ ВСЕ РАВНО ОДИН ИЗ КУЧИ ДОХЛЯКОВ-ПИСАТЕЛИШЕК; ТЕБЕ ЧТО НУЖНО? ПРИЗНАНИЕ? НЕ ПОНИМАЮ; ДЕНЕГ? ТЕМ БОЛЕЕ НЕ ПОНИМАЮ; БЫТЬ БОГЕМНЫМ? НУ, ЭТО ПОНИМАЮ И УВАЖАЮ, НО В ИТОГЕ И ЭТО ТОСКЛИВО; НУЖНО ПРОСТО КАК-ТО ЛЮБИТЬ ЭТО ЕБАНОЕ СИРЕНЕВОЕ ДЕРЬМО, КОТОРЫМ ЗАНИМАЕШЬСЯ, И БЫТЬ НЕУДАЧНИКОМ ИЛИ УДАЧНИКОМ – НЕ ТАК УЖ ЭТО И ВАЖНО; ЖИЗНЬ – ЭТО ТО, ЧТО ПРОИСХОДИТ».
Лампочка над кабинетом загорелась и тут же погасла. Я получил сигнал и вошел. Поезд остановился. Я слез с верхней койки. Только что проспал несколько часов.
…Меня провожали Миша и Тимофей, Миша закинул мою сумку на полку, я обнял его, я обнял Тимофея, поезд тронулся, я забрался на койку и тут же уснул, не разбирая постель. Билет я держал в руке, так, чтобы проводница смогла его посмотреть, но не разбудить меня.
Я вышел на платформу, чтобы покурить. Это был Новосибирск, то есть я проспал совсем недолго, но зато уже отпустило, и все вокруг казалось четким и ясным. Я специально не стал надевать куртку, чтобы немного освежиться. Только прикурил, как ко мне подошла какая-то тетка с лицом аферистки.
– Угости сигаретой, – говорит.
Я дал ей сигарету. Дал прикурить. Она спросила:
– План не нужен в дорогу?
– Сколько? – спросил я машинально, хотя и не собирался у нее что-то покупать: мне это было ни к чему. Честно говоря, я вообще решил больше не употреблять никаких наркотиков.
– Сто пятьдесят.
Совсем недорого, наверное, не очень хороший план. У меня было всего рублей сто пятьдесят плюс мелочью около двадцатки. Мы нормально посидели с Мишей и Тимофеем… Мы пили в кафе, и я решил, что оставлю себе денег только на сим-карту (сто или сто пятьдесят рублей симка и должна была стоить, по моим подсчетам). У меня теперь был старый мобильник, его отдал мне отец. Больше ничего не надо было, я обязан был все пропить, потому что нужно приезжать с пустыми карманами в новую жизнь. Либо все получится, либо нет.
Я ответил тетке:
– Нет, спасибо. Давление от плана поднимается, да и денег нет.
– Как знаешь, – сказала она и отошла.
Видок у меня был тот еще. Дырявая футболка с длинными рукавами, поверх которой надета дырявая футболка с короткими рукавами, и драные джинсы с заплатками. Я курил и вдыхал воздух. Я предчувствовал новую жизнь: это неизбежно, будущее настанет. Да, я, видимо, все-таки производил впечатление человека, которому нужно немного плана. Потому что когда я пошел обратно в вагон, она подошла опять, эта тетка-аферистка, и еще раз спросила:
– Точно не нужен план?
– Да нет, я же сказал. Ничего не нужно. – И забрался на подножку, потом в тамбур.
У меня и так все было. Я стоял в тамбуре и смотрел в окно. Проводница закрыла дверь. Перрон поехал. Новосибирск поехал. Через сорок шесть часов я буду в Москве.
Поезд разгоняется, колеса стучат, как цук.
335
1
Значит, так: мы вдвоем были в кабинете. Этот лысый мужик, лет пятидесяти пяти, говорил по телефону с батиной (моего бати) женой:
– Здравствуйте… Тут у нас Евгений Алехин сидит… Это вас беспокоит Управление служб безопасности университета… а он пьяный здесь… да, вел себя неадекватно на территории университета… вы не могли бы забрать его?.. Ну а что мне с ним делать?
Он еще чего-то поговорил, потом положил трубку:
– Не хотят тебя забирать.
– Правильно, я уже большой мальчик. К тому же до моего дома полчаса ехать. А туда и обратно – совсем долго. В самом деле, она небось удивилась, чего это вы ее просили меня забрать…
