— Эта голова не дает мне покоя. Кто он? Наверное, твоя больная фантазия породила его…
— Никак нет. Это мой новый друг.
— Друг?! Это чудовище — твой друг?
— Ну, скорее поклонник. И вовсе не чудовище, а король чудовищ.
— Может, он влюбился в тебя?
— Не думаю. Он влюблен в тьму.
И Алёна медленно, с комфортом, рассказала Вадиму все. «Так надо, — решила она. — Но больше никому ни слова».
Вадим по ходу рассказа порывался раза два встать и уйти. Но выдержал. Под конец выглядел растерянным, чуть подавленным, но с пробудившейся надеждой. Спросил по-детски:
— Ты назвала его другом. Но как, интересно, твой…
— Я вчера позвонила ему и порвала с ним. Давно созрело. Но эта история послужила инициацией, чтобы порвать…
— Но как ты определишь после всего, что было…
— Я не утаила ничего, Вадим. Никаких поползновений на меня, как на женщину, не было. Этот король чудовищ видит во мне богиню, прикоснувшуюся к его безумной сути… Я говорю правду, Вадим.
— И кто же он для тебя?
— Я же сказала. Откровенно говоря, мне страшно. Ради Бога, ради Христа, ради моей жизни не говори об этой истории никому, даже своей совести. Вместе будем развязывать узлы.
— Не скажу даже совести. Пусть этот киллер из цирка пляшет…
— Ну, в этом смысле — всякие действия бесполезны. И опасны. Надеюсь, ты понял это из моего рассказа…
— Уж яснее ясного. Алёна вдруг точно очнулась.
— Впрочем, ты знаешь… Одна странная вещь… Когда я сидела рядом с Наденькой, и у меня, кстати, появилась тогда на мгновение та же змеиная улыбка, что у нее на губах всегда… Дело в том, что я услышала, как она проговорилась соседу о какой-то подпольной фабрике лекарств на стыке Мытищ и Ярославского шоссе. Вот эту информацию, думаю, можно передать Валерии и Лене. И решим, что с этим делать.
— А может, это провокация со стороны этого твоего черного двойника, как ты выражаешься. Вот ты и попадешь в ловушку.
— Нет, нет. Во-первых, сам Лохматов такими делами не занимается. Я знаю. Его бизнес — крупнее, надежней и явно связан с какими-то верхами… Во-вторых, она была пьяна и не усекла, что я случайно подслушала. Так получилось. В конце концов, если можно послать анонимку куда следует… Пускай сами разбираются.
— Да, конечно. Лера не настолько обуяна местью этим тварям, чтоб забыть о своей безопасности.
— Я поставлю кофе.
И Алёна быстро организовала угощение, пока Вадим углублялся в созерцание головы Лохматова.
— Все-таки, Алёна, я вижу у тебя скрытую симпатию.
— К кому «к нему»? К его голове?
— Нет, к нему самому.
— Неудивительно. Но это не симпатия. И тем более, не любовь. Это тайна, Вадим.
— В чем тайна?
— В нем самом. В нем много уровней. Он и фантастически удачливый бизнесмен, наверняка связанный с криминалом, и в то же время знаток живописи. У него много интересных картин, кстати, не только моя. Обычно такого сочетания не бывает. В бреду не приснится.
— В бреду, Алёна, может присниться все, — вздохнул Вадим, который почувствовал вдруг странное облегчение.
— Но главное — последний уровень: этот человек одержим поиском того, что еще только зарождается в нашем мире. И что это, несомненно великое и темное, не знает никто, включая самого Лохматова. Но он один знает, что «оно» уже есть. И поэтому он как пророк во тьме.
— Ну и фантазия у тебя.
— Интуиция.
— Извини, извини. Какая уж тут фантазия. Твой Лохматов и компания кошмарней любой фантазии. Тем более, они-то реальны.
— Вадим, мы вместе переживем эту историю. Я открылась тебе, и ты не закрывайся.
Вадим вздохнул.
— А теперь поговорим о тебе. Что за это время произошло?
— Да ничего особенного. Вокруг меня много мелкоты, зависти и всяких иных терзаний маленьких душ. Уязвимы, не хуже твоей Наденьки, обидчивы, и колют друг друга без конца. Визжат при этом, хрюкают.
— Этого всегда и везде хватало.
— Живут ради боли. Один бесталанный звонит мне и каждый раз упирает на то, что я умру раньше, чем он.
Алёна расхохоталась.
— Прямым текстом так говорит?! Вот бедный, заело же его.
— Ну, не прямо, конечно. С явным намеком, однако. Никто не может смириться с мыслью, что он хуже другого. Кусаются.
— Бог с ними. Забудем о мелочах. А как с Акимом Иванычем?
И тут Вадим красочно описал путешествие к Родиону.
— Да-а-а, — протянула Алёна. — Одного Лохматова, оказывается, мало. Нужен еще Аким Иваныч на нашу голову.
глава 20
Вскоре был получен сигнал от Родиона: «Приезжайте завтра ко мне. Он будет. А я буду на чердаке. Он сам вас встретит».
Оказалось, можно доехать автобусом. Собрались только Лера, Вадим и Алёна. Одинцов почему-то отказался: мол, все равно, Аким Иваныча там не будет, лишь посредник.
Но когда трое наших блуждающих искателей неведомого подходили к захолустному домику Родиона на Щелковском шоссе, Лера сказала:
— А вдруг нам откроет Аким Иваныч. Поглядит и поманит внутрь.
— Да мы даже не знаем, какой он из себя! — воскликнула Алёна. — Его знает только Леня.
— Знает, какой он там и какой он здесь, — мрачно добавил Вадим.
Озабочен он был больше Алёной, чем Аким Иванычем.
Осень оборачивалась диким летом. Хохотали вороны в саду. Постучали. Дверь распахнулась, и Лера отскочила в сторону. Перед ней в распахнутом пиджаке стоял улыбчивый Тарас Ротов. Всепоглощающее брюхо шевелилось под рубахой. Но улыбка сошла с его лица мгновенно:
— Как, это вы?
— Это ты, Тарас? — вскрикнула Лера.
— Вот уж не ожидал, — пробормотал Вадим.
— Это вы до Аким Иваныча? — сурово спросил Тарас.
— Это ты — кто знает к нему ход? — изумилась Лера.
— Я все ходы, куда ни глянь, давно знаю, — разъяснил Тарас. — Теперь я все понял. Проходите, полуродственнички. Вот ведь Родион какой сюрприз устроил…
— А где он?
— На чердаке спрятался. Он и подумать теперь об Аким Иваныче боится. Округлился.
Все четверо прошли в просторную, но словно покосившуюся комнату с цветочками на подоконниках.
Расселись за столом у оконца, вид из которого точно уводил под землю.
— Винцо, коньячок и прочее сейчас выну для дорогих гостей, — промолвил Тарас, поворачиваясь к пыльному шкафу.
