— Невозможно работать с ними, сэр, — сказал молодой человек, автоматически признавая превосходство Бэтмэна. — Раньше были только русские да поляки, и все как-то понимали друг друга. Теперь кого здесь только нет: русские, поляки, болгары, украинцы — и друг с другом разговаривать не хотят.
— Но мне кажется, он вас понял.
— Уверен, что понял, сэр. Я даже готов поспорить, он понимает все, что мы говорим. В Москве их учат двум языкам — русскому и английскому. Мы их доставим в участок, и они заговорят. У нас там комната, которая выглядит в точности, как штаб КГБ. Подержим их там пару часов, и они разговорятся. Старые привычки живут долго, я так думаю.
Пожилой коп сошел вниз по лестнице, качая головой. «Мы можем отвезти их в участок и поработать с ними, но что толку? Она-то не будет говорить с нами. Она даже не скажет, что у нее украли деньги или эту священную картину. Она не хочет иметь никаких дел с полицией». Наволочка, деньги, картина были разложены на прилавке рядом с кассой. Он начал складывать их в одну кучу.
Молодой коп остановил напарника. «Эта икона, возможно, была в ее семье издавна. Им приходилось прятать ее все эти годы; их могли посадить в тюрьму или сослать в Сибирь только за то, что они ее хранили. И после всего этого они привозят ее сюда. Я знаю, это вещественное доказательство, Клифф, но если она так и не сделает заявление?..» Клифф потер большим пальцем облупившуюся позолоту, пытаясь оценить вещь. «Сколько же это может стоить?» — Для нее гораздо больше, чем для нас, — уверенно сказал молодой офицер.
Тихо выругавшись про себя, Клифф положил икону обратно на прилавок.
Подъехала еще одна машина: закрытый фургон для перевозки задержанных.
«Ладно, пошли отсюда, — он повернулся к Бэтмэну. — Вы с нами?» — Я вам нужен?
— Да нет, — в этих коротких словах заключалось все то двойственное отношение, которое испытывали люди в полицейской форме к этому ряженому странствующему рыцарю.
— Тогда я побуду здесь. Может быть, мне удастся убедить женщину пойти в участок.
— Ну да. Разумеется. Такой парень, в капюшоне, маске, цирковом наряде. Может, она подумает, что сегодня Хэллоуин.
Бэтмэн не счел нужным отвечать, и полицейские с задержанными ушли. Он все еще стоял, надеясь, что женщина спустится вниз, когда по лестнице вместо нее спустился молодой человек. На вид ему было двадцать с небольшим и он не выглядел слишком удивленным присутствием Бэтмэна. Вот чему он действительно удивился, так это иконе, лежащей на прилавке. Очень удивился. И очень обрадовался. И очень быстро спрятал ее.
— Моя мама поблагодарила бы вас, но Америка слишком пугает ее, — сказал он с заметным акцентом, но на хорошем английском. — Америка — совсем не то, что каждый из нас ожидал увидеть. Но и дома все изменилось.
Куда нам еще деваться? — он окинул взглядом комнату, очевидно, в поисках чего-то еще. И он нашел это — обтянутая бархатом коробка, небрежно брошенная у стены. Ни Бэтмэн, ни полицейские не заметили ее. Юноша поднял коробку и положил туда икону. Закрытую коробку он плотно прижал к груди.
Дело не прояснялось. Любопытство Бэтмэна требовало рискованных вопросов. — Вы русские? — спросил он с нарастающим сомнением. — Из Советского Союза… из России?
— На этой неделе — Союз Независимых Государств. На прошлой неделе — Союз Советских Социалистических Республик. Мы русские, да, но не из России, нет.
Только благодаря своим недавним библиотечным изысканиям, Бэтмэн сумел уловить во всем этом смысл. «Значит, вы прибыли из другой республики. Одна из новых балтийских стран? Латвия, Литва, Эстония?..» Пробудь здесь юноша чуть дольше, он бы узнал, как любят американцы хвастаться своими скудными познаниями о событиях на другом конце света. Но Бэтмэн выбрал названия этих трех стран не случайно и, когда юноша со снисходительной усмешкой покачал головой, Бэтмэн уже знал, что последует дальше.
— Молдавская Советская Социалистическая Республика, — сказал юноша.
— На прошлой неделе. А с этой недели — Независимая Республика Молдова, — Бэтмэн надеялся, что ему удалось правильно произнести новое название.
Ему удалось. Юноша пробормотал слова, не включенные ни в один официальный русский словарь, затем с досадой сплюнул на пол.
«Сталинистские свиньи».
Сталин, в конце концов, был грузином, а не русским, а свиньи, похоже, были универсальным ругательством.
— А эти люди, которые украли икону?
— Молдавские свиньи, — заявил юноша, используя русскую орфографию. — Моя семья не просилась в их поганую маленькую страну, но мы приехали, построили заводы и фабрики, работали на них. Она теперь наша, а они отняли ее у нас… для румын. Для вонючих румынских цыган.
Маска помогла Бэтмэну скрыть собственные мысли. Возможно, Альфред был в чем-то прав насчет балканизации. «Здешняя полиция не слишком благосклонно относится к иммигрантам, привозящим с собой свои войны… или экспортирующим на родину оружие».
— Мы посылаем домой деньги, это правда. И продукты. Много продуктов, — юноша стал очень осторожен в выражениях. — Но оружие — нет. И без того слишком много оружия, — он отступил на шаг к лестнице.
— Расскажите мне об иконе. Кому она действительно принадлежит? Не вам, и не той женщине наверху, которая не является вашей матерью.
Веснушки юноши побледнели, и он еще крепче прижал коробочку. «Она наша. В семье, которой она принадлежала, никого не осталось в живых. Это правда. Но они были русскими. Значит, икона наша, мы можем делать с ней, что хотим. Можем отдать. Продать. Это не их вещь. У нас права. Американцы понимают права».
Этот юноша был одним из миллионов этнических русских, насильственно расселенных по всей бывшей советской империи — в данном случае, на том клочке земли, которую западные справочники называют Бессарабией.
Молдаване, или молдоване, хотели уничтожить искусственную границу между свой землей и Румынией. У них были на это основания: различие между молдовским и румынским языками было меньше, чем между американским английским и английским английским. Кроме того, молдован принуждали с 1940 использовать алфавит, известный как советский, русский, кириллический или греческий, тогда как румыны писали латинскими буквами, как в английском языке.
Брюс Уэйн, однако, нашел три группировки потенциальных террористов под именем бессарабов.
— А как насчет гагаузов? — спросил Бэтмэн. — Какие права у гагаузов?
Совсем упав духом, парень слегка разжал руки. Кровь обратно прилила к лицу, веснушки покраснели. Он не верил в Бэтмэна, как эти молдавские свиньи, которые считали, что Бэтмэн — инкарнация их национального героя, Влада Дракулы. Но Бэтмэн знал про гагаузов. Сколько американцев знало о гагаузах? Ведь их численность не превышала ста пятидесяти тысяч.
— Это… — юноша подбирал слова, — все равно что продавать или покупать, только без денег. У Гагаузов есть овцы, есть виноградники, есть табак. Овцы… не очень хорошие. Вино, табак — это лучше, чем деньги.
