— Эй, дэвушк! К кому ты идти?
Он был на пол-головы ниже Селины и ему едва ли исполнилось двадцать.
Дилетант не принял бы его всерьез, как одного из этих иностранцев с птичьим говором, берущихся за работу, на которую не пойдет американец. Но он выбрал такое незаметное место в холле и так быстро заблокировал дверь, что это настораживало, а Селина не была дилетантом. Тщательно избегая смотреть ему в глаза, она покачалась на пятках и внезапно подалась к двери. Привратник, так же не глядя в глаза, с той же скоростью загородил ей дорогу. Он вполне мог остановить ее, во всяком случае, попытаться.
В Готам-сити едва ли найдется несколько привратников, на которых стоило тратить силы, но Эдди Лобб жил в доме, где явно держали одного из таких. Розе не был страшен никто, кроме собственного любовника, до тех пор, пока дом сторожил этот маленький цербер. У Селины было преимущество в росте и возрасте, не говоря уже о постоянных тренировках. Она прикинула, что при всех его достоинствах, ей удастся с ним справиться за минуту. Но даже минутная потасовка соберет вокруг подъезда толпу. К тому же, парень не промах. Он успеет разглядеть ее лицо, запомнить его, а затем — при ее обычном везении — не откажется пойти в участок и опознать ее по фотографиям.
Готамские сыщики не знали, кто такая Женщина-кошка, но у них было полно фотографий Селины Кайл. Попробуйте прогуляться ночью в туфлях на высоченных шпильках и коротеньком кожаном платье — и у копов будет масса ваших снимков — правый профиль, левый профиль, анфас.
— Читаешь, дэвушк? — он ткнул пальцем в бронзовую табличку, гласившую: «Все визиты должны быть заранее согласованы». — У тебя здесь нет дела.
— Нет, — согласилась Селина. Она отступила на безопасное расстояние, и напряженное противостояние закончилось. Повернувшись на каблуках, она дала ему возможность полюбоваться на свой пламенеющий шарф и надолго запомнить его — на тот случай, если он снова будет дежурить, когда она придет в следующий раз.
Надо было уходить. Но все ее существо сжалось при мысли о дожде, бьющем в лицо, и особенно желудок, напомнив о том, что она уже давно ничего не ела. Сунув руку в карман брюк, она нащупала там смятые бумажки и какую-то мелочь. Более, чем достаточно, чтобы перекусить в грязной забегаловке напротив, из окон которой открывался прекрасный вид на кондоминиум Кистоун от подъезда до крыши.
Кассир нахмурился, когда Селина вошла в кафе. Та нахмурилась в ответ и твердо решила, что надо будет в ближайшее время обзавестись новой одеждой, даже если для этого придется пойти туда, где нужно смотреться в зеркало прежде, чем что-то купить. Кассир швырнул на стойку пластиковое меню.
— У нас самое дешевое блюдо — пять долларов. Будете заказывать?
— Стейк — самый большой, какой у вас есть — и пусть будет помягче, с кровью, — Селина вытрясла все деньги из карманов, оказалось восемнадцать долларов с мелочью. — И хватит пялиться на меня. Да пошевеливайся, если хочешь получить на чай.
— Да, леди. Конечно, леди.
Селина отвернулась и уставилась в окно. Она слышала, как кассир бормотал, подходя к квадратному окну, отделявшему так называемый зал от так называемой кухни: «Чтоб тебя, шлюха…» Иногда бывает утомительно иметь слишком развитые органы чувств. Будь она сейчас в своем костюме, его горло уже было бы перерезано в четырех местах. А скорее всего он и рта не успел бы раскрыть. Она размышляла об обманчивости внешнего вида до тех пор, пока не начали приносить еду и процесс поглощения пищи не занял все ее существо. К тому времени, как последний глоток соуса был поглощен последним кусочком хлеба, Селина уже была готова все забыть, простить и погрузиться в серьезный осмотр Кистоуна.
Фасад здания напоминал кошмар свадебного торта. Познания Селины в области архитектуры приближались к нулю, но она поняла, что дому было не меньше ста лет. В наше время никто не может себе позволить такое количество вычурной марципановой лепнины, даже если удастся найти мастера, который знает, как все это сделать. Всевозможные выступы и карнизы громоздились один над другим, а особенно широкие и удобные располагались под каждым рядом окон. Возможно их спроектировали для удобства будущих поколений мойщиков окон и домашних кошек. На каждом окне висела кованая цветочница, а по всему фасаду в беспорядке были разбросаны некие штуковины, напоминающие крючки для пальто. Селина не знала, что это остатки строительных лесов викторианской эпохи, да и не хотела этого знать; она видела только, что по этой стене можно взобраться, как по веревочной лестнице. При всех этих спасительных железяках в кондоминиуме Кистоун не было ни одного окошка, куда Селина не смогла бы добраться.
При всем при том, там должно было быть квартир шестьдесят — и это при условии, что владельцы дома не предпочли выгоду стилю и не разделили апартаменты. Прежде, чем Женщина-кошка приступит к работе, Селине предстояло забраться в здание, изучить его внутреннее устройство и разобраться с почтовыми ящиками и переговорным устройством.
Подошел кассир с кислым лицом, убрал со стола и положил перед ней неразборчиво написанный счет.
— Можете расплатиться. — Селина не обратила на него внимания. — Давайте, леди. Не ждать же мне весь день.
Селина сделала вид, будто высматривает других посетителей в пустом зале. «Да заплачу, — ответила она, опасно повышая голос. — Принеси мне кусок шоколадного торта».
— Вы что, не слышали? Мы меньше, чем за четыре доллара не обслуживаем. Я вам уже чек выписал. Пирог стоит три.
— Тогда давай два куска, — она улыбнулась. Блеснули ее ровные, белые, как слоновая кость, зубы.
Ист Энд проступал в Селине, как сияние над головой святого, и кассир, сам истэндец, безошибочно вычислил ее. Жизнь в Готам-сити была игрой.
Каждый старался обдурить другого.
— И два кофе со сливками. Можешь сделать два разных счета.
На это ушли остатки ее наличности, отнятой у наркодельцов, и Селина решила, что можно будет поискать что-нибудь в квартире Эдди, хотя поначалу и не собиралась этого делать. Сейчас ей было важнее всего взять верх над кассиром. Его глаза заблестели, и она знала, что он ударил бы ее, если посмел, но он не посмел. Вместо этого он побрел к витрине-холодильнику, где виднелись мумифицированные кусочки шоколадного торта в сморщенной пленке.
В готамских играх победитель не наживает себе смертельного врага только в том случае, если никогда больше не встретится с проигравшим.
Селина полностью переключила свое внимание на Кистоун и проигнорировала торт, когда он был подан.
Маленький цербер не мог торчать на своем стуле двадцать четыре часа в сутки. И Селина уже подумывала о том, чтобы прийти вечером. Но потом отвергла эту идею. Похоже, управляющий в доме был не так прост и умел отличить хорошего привратника от дверного крючка. И если он поставил в дневную смену достаточно крепкого паренька, то ей совсем не хотелось связываться с гориллой из ночной смены.
