Сердце мое трепетало.
— Сынок, сынок, это я, твоя мама, — сказала я и тут же
пожалела об этом: мой сынок начал душить меня прям-таки с мужской силой, в
порыве восторга, естественно.
Что было странно, при этом он ничуть не успокоился, а кричал
и рыдал с новым вдохновением. Больших трудов стоило мне, Евгению и Розе его
успокоить.
Точнее, удалось только Розе, которая проявила находчивость и
воскликнула, будто бы обращаясь к нам:
— Ой, смотрите, автоматы какие! Точь-в-точь, как хотел наш
Санька!
— Где автоматы? — воскликнул Санька, и слезы тут же высохли
на его глазах.
Так изменяться может только ребенок: горе, страшное горе
черной тучей заслонило весь мир, и вдруг фонтаном забила счастливая радость.
— Где автоматы? Мне нужны эти автоматы! — закричал Санька,
сдирая с себя дурацкую шапку, которой он прикрывался от чужого мира.
На меня обрушилась совесть.
— Женя, — сказала я, кивая на коробку с туфлями сорок
четвертого размера, — выбрось эту гадость, и пошли покупать ребенку все, что он
захочет. Наш ребенок это заслужил.
— Я не против, — согласился Евгений, покрепче прижимая
коробку к себе, — но на нем слишком много товаров, за которые мы не заплатили,
и стоят они недешево. Санька знает толк в вещах.
— Ты прав, — сказала я.
Несколько часов ушло на поиски отделов, в которых наш Санька
«приобрел» эти товары. Слава богу, все обошлось, шапку и обувь мы всучили без
вопросов, продавщицы даже преисполнились благодарностью, а вот со спортивной
сумкой вышли проблемы — ее категорически не хотели брать обратно, ссылаясь на
то, что у сумки теперь нетоварный вид.
— Чего вы от меня хотите? — в конце концов возмутилась я.
— Чтобы вы ее купили, — бессовестно заявила продавщица, а
ведь сама же прохлопала сумку.
Хотела бы я знать, чем занималась она, когда Санька эту
сумку утаскивал.
— Думаете ли вы, что говорите? — изумилась Роза. — Зачем нам
платить за сумку, которая уже есть у нас совершенно бесплатно.
— Да, — подтвердила я, — сумка даром у нас оказалась, так
зачем мы должны платить?
— Затем, — возмущенно пояснила продавщица, — что второй раз
продать ее уже невозможно.
— Вы и в первый раз не смогли ее продать, — напомнила Роза.
— Сто лет стояла бы она у вас за эту цену, если бы не глупый ребенок, еще не
умеющий считать.
В общем, мы схватились с продавщицей не на жизнь, а на
смерть. Евгений, пользуясь этим, заплатил за сумку, закинул ее за спину, вытер
носовым платком Санькино лицо и отправился покупать боксерские перчатки. Когда
мы с Розой очнулись от стычки, Санька был уже во всеоружии: из-под мышки у него
торчал автомат, на груди висели боксерские перчатки размером гораздо больше его
головы, на поясе болталась сабля, а из-за спины выглядывал самурайский меч.
Увидев эту картину, Роза вспомнила, что обещала Саньке
автомат, и, оставив грустить продавщицу, помчалась выполнять обещание. Мы с
Евгением помчались за ней, в надежде Розу отговорить, поскольку в нашем доме
уже имела склад игрушечного оружия.
— Если хочешь, купи настоящий, — посоветовала я, но Роза
ограничилась пластмассовым автоматом с красной лампочкой на том месте, где
должно быть дуло.
Санька, чувствуя подходящий момент, потребовал и других
игрушек. На это ушло еще несколько часов, после чего мы, нагруженные покупками,
покинули универмаг и отправились домой.
Только дома мы с Розой поняли, что потеряли Тосю.
— Ну, Тося не Санька, уже взрослая, найдется, — успокоил нас
Евгений.
Мы с ним согласились, но все же бросились ей звонить.
Оказалось, что Тося давно уже дома и не слишком расположена к общению.
— Ты жива? — спросила я.
— Я жарю котлеты, — сказала она и бросила трубку.
И в это время Роза, выкладывающая часть Санькиных подарков
из своей сумки, извлекла оттуда стрелу.
Стрела сильно заинтересовала Евгения.
— А ну-ка, ну-ка, где ты это взяла? — спросил он, с
интересом стрелу рассматривая и ощупывая.
— Ну как же. Женя! — возмутилась я. — Разве ты не знаешь?
— Он в это время терзал пиджак в соседнем отделе, —
напомнила Роза.
— Эта стрела вонзилась рядом с головой сначала Розы, а потом
Тоси, — сказала я.
Евгений удивился.
— Вы шутите? — спросил он. — Эта стрела не от детского и не
от спортивного арбалета.
— А от какого? — заинтересовалась я.
— От охотничьего. Такая запросто убьет человека.
Откуда же она взялась?
— Говорю же, мы нашли ее в универмаге. Она торчала из
деревяшки, обрамляющей витрину, в нескольких сантиметрах от головы Тоси. Как
думаешь, что бы это могло значить? Похоже на покушение.
Евгений пожал плечами:
— Да что угодно, кроме покушения. Кому нужно убивать Тосю,
да еще арбалетной стрелой в универмаге, полном народу?
— А лично я думаю, что в толпе удобней всего убивать: все
заняты только собой и ни на что не обращают внимания, — сказала Роза.
— К тому же напротив мужской обуви был отдел игрушек, — поддержала
я Розу. — Может, там и игрушечные арбалеты продаются. Мало ли кто в кого
целится из игрушечного арбалета, может, человек его только что купил и
испытывает на остальных покупателях.
— Да, — поддержала Роза меня, — там, в детском универмаге,
никто и внимания не обратит, если увидит человека с арбалетом. Очень удобное
место для убийства. Правда, одно непонятно: Тосю-то нашу убивать зачем?
Евгений выразил изумление:
— Зачем убивать Тосю — у меня вопросов нет, будь я ее мужем,
давно убил бы, а вот насчет арбалета вы заблуждаетесь. Вы не видели настоящего
арбалета. Штуковина интересная и грозная. Женщины, может, и не обратят
внимания, но в универмаге были и мужчины.
Редкий мужик равнодушно пройдет мимо человека, целящегося из
арбалета. Да рядом с этим убийцей собралась бы толпа, можете мне поверить.
Мы с Розой озадаченно переглянулись.
— Но как-то он все же выстрелил, — напомнила я. — Вот
стрела.
Евгений задумался.
— Я бы стрелял из примерочной кабинки, — сказал он, — там их
много — выбирай любую. Берешь, к примеру, костюм, идешь в кабинку, сумку,
естественно, захватываешь с собой. Арбалеты, кстати, есть и разборные, чтоб вы
знали. Под маркой примерки быстро собираешь арбалет, целишься и… Процесс почти
беззвучный. Другой вопрос, зачем убивать вашу Тосю таким сложным способом?
Проще дождаться, когда она войдет в собственный подъезд, и свернуть ей шею.
