– И что, каждая спальня оборудована таким устройством?
– Да.
– А нельзя ли завтра утром воспользоваться одним из них?
– Ну, спальня номер три сейчас свободна, потому что один из пациентов не приехал. Формально говоря, тем магнитофоном сейчас не пользуются. Но очень сомневаюсь, что доктор Дадден…
– В котором часу приносят почту? – спросил Терри.
– Примерно в девять тридцать.
– Превосходно. Это все, что я хотел знать. – Терри включил мобильник и, выходя из комнаты, уже набирал номер. – Спасибо, – сказал он, обернувшись в дверях. И бросив последний взгляд на экран, произнес:
– Позовете меня, когда начнется сцена с обнаженкой?
Терри позвонил в рекламный отдел видеокомпании и уговорил прислать ему копию фильма в формате VHS экспресс-почтой, после чего взглянул на часы и обнаружил, что уже на двадцать минут опаздывает на встречу с доктором Дадденом.
Взглянув на просунувшееся в дверь виноватое лицо пациента, Дадден снова погрузился в изучение машинописного текста у себя на столе, пробормотав:
– Входите, мистер Уорт, входите.
Когда Терри сел, доктор добавил (по-прежнему якобы погруженный в бумаги):
– Возможно, часы у меня спешат, но по моим сведениям, сейчас одиннадцать двадцать три.
– Да, вы правы. Я опоздал.
Доктор Дадден наконец посмотрел на него.
– Понятно.
– Наверное, я проспал.
В ответ – пристальный взгляд. Терри стушевался и дал задний ход.
– Должно быть, вы каждый день выслушиваете подобные шутки, – беспомощно сказал он.
– Случается, – ответил доктор Дадден. – Моя коллега доктор Мэдисон верит, что юмор – превосходное лечебное средство. Возможно, нам стоит обсудить этот вопрос всем вместе.
Онемевший Терри смог только кивнуть.
– Итак, – доктор Дадден собрал машинописные листы и сложил их в аккуратную стопку, затем придвинул к себе папку с именем Терри. – Вчера доктор Голдсмит провел ваше полное медицинское обследование. Никаких отклонений мы не обнаружили. Более того, доктор Голдсмит пришел к заключению, что у вас превосходное здоровье.
– Чудесно.
– Однако в его отчете я отметил пару примечательных особенностей. Например, вы утверждаете, что потребляете в день в среднем тридцать-сорок чашек кофе.
– Совершенно верно.
– После приезда сюда вы пили кофе?
– Нет. Судя по всему, здесь его нет.
– Пациенты пьют кофе только в экспериментальных целях: мы смотрим, как он влияет на характер сна. Значит, вы искали кофе?
– Да.
– И как вы чувствуете себя, после того как не пили кофе в течение последних… девятнадцати часов?
– Неуютно.
– Мне кажется, что тридцать-сорок чашек в день – многовато. Почему вы столько пьете?
– Чтобы не заснуть.
– Понятно. Весьма примечательная фраза. Мой опыт показывает, что большинство страдающих инсомнией ищут способ заснуть, а не оставаться в бодрствующем состоянии. Из этого отчета следует, что вы не принимаете никаких медикаментов, чтобы избавиться от заболевания.
– Верно.
– И что, вы никогда не стремились получить медицинскую консультацию?
– Нет.
– На большинство людей бессонница действует угнетающе, и в некоторых случаях оказывает разрушительное воздействие на организм. Вы ничего подобного не испытывали?
– Днем я часто чувствую усталость и сонливость. Именно поэтому пью кофе. Но больших неприятностей это мне не доставляет.
– Вам никогда не приходило в голову, что на самом деле у вас нет бессонницы?
– Не понимаю.
– На этой стадии диагностики, – пояснил доктор Дадден, – очень важно провести различие между психофизиологической и субъективной бессонницей.
– Субъективной?
– Да.
– Вы хотите сказать… что бессонница – плод моего воображения? Или что я притворяюсь? Симулирую?
– Это слово, при всем моем уважении к вам, не очень уместно. Мысль о том, что вы не можете заснуть, способна так же угнетать, как если бы вы действительно не могли заснуть. Подобные случаи не так уж редки. Сюда поступает немало пациентов, они проводят ночь в лаборатории и уверяют, что всю ночь не сомкнули глаз. А затем мне удается поколебать их уверенность, представив научные доказательства крепкого сна, который иногда длится шесть-семь часов.
– Наверное, вы получаете большое удовлетворение, – заметил Терри.
– Помощь людям всегда приносит мне удовлетворение, – сухо ответил доктор Дадден, протягивая руку к телефону. Он набрал местный номер. – Лорна? Вы не могли бы принести ЭЭГ мистера Уорта за прошлую ночь. – Он резко опустил трубку на рычаг и взглянул на Терри:
– Как я понимаю, у вас сложилось впечатление, будто прошлой ночью вы не спали ни минуты. Сейчас моя помощница принесет данные, и мы сможет установить, что же было на самом деле. А пока… – Он вновь придвинул к себе медицинскую карту Терри. – Я хотел бы кое-что знать. Из того, что вы сообщили вчера доктору Голдсмиту, следует, что, по всей видимости, характер вашего сна претерпел кардинальные изменения примерно… двенадцать лет назад.
– Да, в восемьдесят четвертом.
– По вашим словам, до этого времени вы нередко спали по четырнадцать часов в сутки.
– Да.
– Вы тогда были студентом?
– Да.
– Студентом… этого университета, как я заметил.
– Верно. Как и вы.
Что-то ненадолго пробудилось в глазах доктора Даддена: внезапная настороженность, ясно дававшая понять – он не любит, когда пациенты преподносят ему сюрпризы.
– Полагаю, эти сведения раскопали ваши помощники? – осведомился он.
– Нет, – ответил Терри. – Об этом прошлой ночью мне сообщила доктор Мэдисон.
– Понятно. Значит, вы познакомились с моей коллегой?
– Очень поверхностно. – Терри и доктор Дадден смотрели друг на друга, пытаясь понять, что прячется за улыбкой другого. – Более того, я жил в этом самом доме. Несколько месяцев.
– Я тоже, – сказал доктор Дадден. – Я жил здесь два года.
– Интересное совпадение. Но мы ни разу не пересеклись.
– По-моему, нет. Иначе…
– Иначе мы наверняка бы вспомнили друг друга.
– Именно.
– Я знал девушку, – сказал Терри, – по имени Сара Тюдор. Она одно время встречалась с парнем по имени Грегори. Вас ведь зовут Грегори?
