Со временем Соланка понял, что стал для Милы одним из ее проектов. У нее было необычное хобби: она коллекционировала сломанных жизнью людей и на досуге занималась их починкой. Когда он спросил ее об этом, она, словно оправдываясь, сказала: «Это то, что у меня получается. Реставрировать души. Кто-то ремонтирует дома, а я — человеческие души». Итак, для нее он был неким подобием старого, запущенного особняка или, на худой конец, двухуровневой квартиры в Верхнем Уэст-Сайде, которую он сейчас снимал, — некогда элегантно оформленного пространства, которым, однако, никто серьезно не занимался где-то с шестидесятых, из-за чего в какой-то момент оно приобрело печальный, даже трагический вид. Как выразилась Мила, для Соланки настало время кардинальных перемен — и внутри, и снаружи. «Только одно условие, — заявил ей Соланка, — не вешать на моем фасаде люльку с шумными отделочниками пенджабского происхождения, которые сквернословят и курят бири. (К этому моменту ремонтники уже милостиво соизволили закончить работу и убраться восвояси. Остался единственный источник неудобства — проникающий в квартиру уличный шум. Хотя в последнее время профессору стало казаться, что даже он немного поутих.)
А еще Мила призналась Соланке, что банда уличных вампиров на ступеньках также стала для нее больше чем компанией приятелей. Она поработала над ними и очень гордилась своими — их — успехами. «Я убила на них уйму времени, профессор. Они ни в какую не хотели расставаться с подростковыми очками и жуткими вельветовыми шмотками. Но теперь я имею честь стоять во главе самой продвинутой и модной группировки нью-йоркских чудил. Причем, называя их чудилами, профессор, я полностью уверена, что на самом деле они гении. Это интересные и по-настоящему крутые ребята. Крутые, опасные и перспективные. Слышали о филиппинце, запустившем в сеть вирус „I love you“? Забудьте! Невинная шутка любителя, низшая лига! Если эти ребятки захотят внедрить вирус в компьютер Билла Гейтса, клянусь, тот за годы не прочихается! Перед вами — серферы, фанаты Интернета, которые представляют реальную опасность для Императора Галактики, Темного Владыки, и которым ради собственной безопасности приходится косить под избалованных и бесполезных тупиц из поколения Икс, народившегося между шестидесятыми и восьмидесятыми, а не то они угодят в руки Дартов, Вейдера Черного и Мола Красного и Рогатого. Ах да, вы же не любите „Звездные войны“! Хорошо, тогда я так скажу: они как хоббиты, которых я прячу от Черного Саурона и его назгулов. Фродо, Бильбо, Сэм Гэмджи — целое Братство Кольца. Но придет время, и мы свергнем Саурона, расплавим его могущество в огненных недрах Роковой горы, горы Ородруин. Не думайте, это не шутка, я совершенно серьезно. С чего Гейтсу боятся нынешних конкурентов? Он победил их всех, поработил. Они у него под колпаком. Но знаете, что ему снится в ночных кошмарах? Что какой-то юнец, живущий в доме без всяких удобств и без лифта, вдруг явится с крутой фишкой в руках, и он, Гейтс, станет вчерашним днем. Ископаемым. Вот почему он предпочитает покупать людей вроде нас на корню. Лучше потратить миллиончик-другой сейчас, чтобы завтра не потерять миллиарды. Я — за справедливый суд, и я разрушу его дворец, сокрушу, чем скорее — тем лучше. Но на сегодняшний день у нас большие планы, которые никак не связаны с Гейтсом. А что я сама? — Мила вдруг заговорила голосом фантастических мультяшных героев: — Можете звать меня Иода. Я та, что произносит слова наоборот. Я та, что думает вверх тормашками. Я могу вывернуть любого наизнанку. Считаете, за вами Сила? Так нет — она вся у меня! — Мила внезапно перестала говорить кукольным языком: — Я всего лишь их менеджер. Продажи, маркетинг, связи с общественностью. Чтобы все худо-бедно шло. Как вы назвали моих ребят? Вампирами? Они творческие люди, художники. Сетевые пауки — Webspider.net. Веб-спайдеры! Мы занимаемся разработкой сайтов. Буквально сейчас работаем над заказами от Стива Мартина, Аль Пачино, Мелиссы Этеридж, Уоррена Битти, Кристины Риччи и Уилла Смита. Ах да! Еще Дэнис Родман, Мэрион Джонс, Кристина Агилера, и Дженнифер Лопес, и Тодд Солондз, и „Эн Синк“. Крупный бизнес? Мы и их обслуживаем: „Кон-солидейтед Эдисон“, „Веризон“, „Бритиш телеком“, „Нокия“, „Канал плюс“ — это что касается сферы коммуникаций, мы коммуницируем с ними. Лично вы предпочитаете высоколобых? Типов, которым названивает то Роберт Уилсон, то гамбургский театр „Талия“, то Робер Лепаж? Я вам говорю: вот он, уровень этих ребят. Сегодня правит закон Фронтира, профессор. И они — банда Дыры-в-Стене, Бутч Кэссиди, Санденс Кид и вся „Дикая шайка“. А я для них любящая мамочка, домоправительница и вдохновительница. Я всех их представляю. И забочусь, чтобы нас до времени не раскрыли».
Итак, он ошибался в них: эти ребята — еще те ловкачи. Все, кроме Эдди. Они бойцы штурмовых отрядов технологизированного будущего, которое рождает в нем самые дурные предчувствия. Опять же все, кроме Эдди. Однако Эдди Форд был самым амбициозным проектом Милы, «пока не появились вы». «К тому же, — заявила она, — у вас с Эдди гораздо больше общего, чем вы думаете».
У Эдди был сильный бросок, который помог ему максимально отдалиться от своих корней в безвестном захолустье и привел его аж в Колумбийский университет, а заодно — в постель к Миле Мило, оказаться в которой было не проще, чем найти съемную квартиру на Манхэттене. Но рано или поздно неизбежно наступает момент, когда становится не важно, далеко ли ты можешь бросить мяч в матче по американскому футболу. Тебе не отбросить захолустного прошлого, а в этом прошлом юная жизнь Эдди была омрачена трагедией. Мила обрисовала Соланке круг действующих лиц с серьезностью, которая сообщила им древнегреческую стать. У Эдди был дядя Реймонд, герой вьетнамской войны. И этот дядя годами прятался от людей в горах, среди сосновых лесов, в домишке, который мог бы служить убежищем Унабомберу, террористу-одиночке Теодору Качинскому, славшему бомбы по почте. Ветеран считал себя недостойным человеческого общества по причине загубленной души. Рей Форд был подвержен диким вспышкам ярости, которые могли быть вызваны любой мелочью: хлопком карбюратора, долетевшим снизу, из долины, шумом упавшего ствола или даже птичьей песней. У Рея имелся брат, отец Эдди, «змий, скунс вонючий, проныра», автомеханик Тоб, дешевый картежник, дешевый пьяница, полный ублюдок, чье вероломство сломало жизнь всем членам семьи. И, конечно же, там была еще мать Эдди, Джуди Карвер, которая тогда не зналась с Сантой и Иисусом и по доброте душевной регулярно карабкалась на гору, чтобы проведать Реймонда. Она навещала его каждую неделю лет пятнадцать, с начала семидесятых и до того момента, пока — Эдди тогда было десять — горный отшельник не внял ее уговорам и не заявился вместе с нею в город.
Эдди трепетал перед своим косматым и дурно пахнущим дядюшкой, даже слегка его побаивался, хотя походы в горы, «в гости к дяде Рею», были самыми яркими событиями его детства, оставили самые живые воспоминания, «интереснее, чем кино». (Джуди стала брать Эдди с собой на гору, едва тому исполнилось пять. Она надеялась, что, «увидев будущее», Рей согласится вернуться к людям, искренне верила, что добросердечие Эдди покорит одичалую душу отшельника.) Пока они поднимались вверх, Джуди обычно пела старые песни Арло Гатри, противника войны во Вьетнаме, и маленький Эдди подпевал ей: Вчера было поздно и темно, но я верила, что увижу Рея, стоит мне лишь подняться наверх. Я поднялась наверх, и Рей был там. И знаешь, что он мне сказал? Убирайся обратно к своим соленьям и вареньям, мне нужен только мой мотоцикл, ведь все, чего я хочу, — умчаться от всех прочь… Но его дядя Рей и Рей из песни были совершенно разными людьми. Его дядя Рей не имел ни «харлея», ни подружки по имени Эллис, хозяйки ресторанчика. Его дядя Рей жил на бобах и корнеплодах, возможно, поедал личинок и жуков, догадывался мальчик, а также змей, пойманных голыми руками, и схваченных прямо в полете горных орлов. Его дядя Рей был калекой с гнилыми зубами и сбивавшим с ног зловонным дыханием, которое опережало его на несколько метров. Но в этом самом дяде Рее Джуди Карвер-Форд продолжала видеть славного парня, некогда ушедшего воевать, парня, который ухитрялся складывать вытащенную из сигаретных пачек фольгу в фигурки человечков, способных стоять без опоры, вырезал из сосны портреты девушек и дарил им в обмен на поцелуй. (Куклы, изумился Малик Соланка. Нигде не спрячешься от их древней магии вуду. И еще один саньясин. Вот куда вела Мила. Саньясин истинный, не мне чета, удалившийся от мира в куда более подобающей отшельнику, аскетической манере. Но, как и я, он хотел забыть себя, потому что боялся лежавшего внизу, того, что способно в любую минуту вскипеть и выплеснуться на неповинный мир.) Сама Джуди тоже некогда подарила Реймонду поцелуй — еще до того, как совершила роковую ошибку и приняла предложение Тоба. Больная спина спасла Тоба от армии, но ничто на свете не спасло бы Джуди от его дурного нрава. Ничто, кроме Рея, верила она. Если ей удастся уговорить его оставить свое затворничество, это будет добрым знаком, и, быть может, тогда все изменится: братья станут вместе ходить на рыбалку и играть по вечерам в кегли, Тобу придется держать себя в руках, и она сама обретет наконец хоть немного покоя. И вот это случилось. Рей Форд пришел, вымытый, выбритый, в чистой рубашке. Он так похорошел, что Эдди не сразу узнал его, когда увидел в дверях. По случаю возвращения деверя Джуди приготовила праздничный ужин — мясной рулет и тунца, те самые яства, которыми позже она будет потчевать Христа и Санта-Клауса. Поначалу все шло хорошо. Не то чтобы за столом много разговаривали, но ведь это нормально для людей, которым нужно привыкнуть к появлению в их доме новых лиц.
