– Пойдемте, хватит этих представлений из пивнушек.– Он встал и подхватил ее за локоть.– Я закажу вам бутылку шампанского в зале для отдыха.
Чесне было слишком не по себе, чтобы суметь красиво уйти. Пред– ставление было еще далеко от завершения – впереди были жестокие номе– ра с участием публики – но Бримстонский клуб был для нее ничем иным, кроме как возможностью общения с людьми. Она позволила полковнику Блоку сопроводить себя в зал для отдыха, думая, что в этот момент ба– рон мог быть уже в номерах Блока, поскольку не было никакой паники по поводу сорвавшегося вниз тела. Человек этот – как бы его на самом де– ле ни звали – был явно ненормальным, но он не прожил бы так долго при его опасной профессии, если бы не был осторожен. Они уселись за сто– лик, и Блок заказал большую двухлитровую бутыль шампанского, затем опять посмотрел на карманные часы и велел официанту принести на стол телефон.
– Дела? – поинтересовалась Чесна.– В такой поздний час?
– Боюсь, что да.– Блок защелкнул часы и убрал их в опрятную и хорошо сидящую на нем форму.– Я хочу услышать от вас все о бароне, Чесна: где вы с ним познакомились, что вам о нем известно. Насколько я помню, вы никогда не казались мне глупой женщиной.
– Глупой? – она вздернула брови.– Как это понимать?
– Эти герцоги, графы, бароны: все они – дешевка. Видишь их целы– ми днями, как они разгуливают, разодетые как манекены в магазинах одежды. Любой человек с хотя бы каплей аристократической крови про– закладывал себя в последнее время как золото, хотя при этом он всего лишь чугун. Здесь нельзя не промахнуться.– Он погрозил ей предупреж– дающе пальцем. Подошел официант с телефоном и стал вставлять вилку в соответствующую розетку.
– Гарри и я разговаривали вчера днем,– продолжал он.– Ему кажет– ся, что барон, быть может – как бы это сказать? – заинтересован в чем-то еще, не только в любви.
Она ждала, чтобы он продолжил; сердце у нее забилось сильнее. Тонкий нос Блока учуял запах.
– Вы сказали, что узнали барона совсем недавно, да? И уже соби– раетесь выйти замуж? Ну, дайте-ка мне высказать свое мнение, Чесна; вы красивая и богатая женщина с великолепной репутацией в Рейхе. Даже Гитлеру нравятся ваши фильмы, а Бог свидетель, что самый любимый предмет в фильмах, любимых фюрером,– это он сам. Вы когда-нибудь за– думались над возможностью того, что барон просто хочет жениться на вас из-за ваших денег и влияния?
– Да, задумывалась,– сказала она. Отвечено слишком поспешно, по– думала она.– Барон любит меня ради меня самой.
– Но как вы можете быть в этом уверены, если не прошло достаточ– но много времени? Ведь здесь не тот случай, когда вы можете вот-вот исчезнуть с лица земли, так ведь? Почему бы не дождаться осени? – Он взял телефонную трубку, Чесна смотрела, как он набирал номер, и по– чувствовала, что кровь у нее стынет.
– Полковник Блок,– сказал он, представляясь оператору на связи.– Медиков, пожалуйста.– Он опять заговорил с Чесной: – Три месяца. Кому от этого станет хуже? Должен признаться, ни мне, ни Гарри этот чело– век не нравится. У него худой и голодный вид. Есть в нем какая-то фальш. Извините меня.– Он опять переключил свое внимание на телефон.– Да, это Блок. Как прошла операция?.. Хорошо. Значит, он выправится?.. Достаточно, чтобы заговорить, да?.. И когда это может быть?.. Сутки – это слишком долго! Самое большое двенадцать часов! – Он говорил в трубку повелительным полковничьим голосом и подмигнул Чесне.– Слушай– те меня, Артур! Я хочу, чтобы Франкевиц…
Чесне показалось, что она громко охнула. Впрочем, она не была в этом уверена. Ощущение было такое, будто горло у нее охватило сталь– ной лентой.
– Чтобы Франкевиц мог отвечать на вопросы не позже, чем через двенадцать часов. Вы меня поняли? – Конец разговора. Он повесил труб– ку и оттолкнул телефон, как будто тот был ему чем-то неприятен.– Итак, мы беседовали о бароне. Подождите три месяца, и мы сможем уз– нать о нем все, что только можно.– Он пожал плечами.– В конце концов, это – моя профессия.
Чесна подумала, что сейчас закричит. Она испугалась, что могла выглядеть сейчас бледной, как труп, но если Блок и заметил, он ничего не сказал.
– А вот и шампанское! – Блок ждал, барабаня паучьими пальцами по столу, пока официант наполнял бокалы.– Ваше здоровье! – произнес он тост, и Чесне пришлось собрать все свое самообладание, чтобы не пока– зать, как у нее дрожит рука, когда она поднимала бокал.
В то время, как пузырьки шампанского щекотали у нее в носу, опу– стился противовес, цепочка выполнила свое предназначение, дверь клет– ки открылась, и Блонди вырвалась на Майкла Галатина.
Когти стали рвать воздух там, где секундой назад было его лицо, потому что Майкл поднырнул, и Блонди по инерции перелетела через не– го. Она перевернулась в полете, крылья ее били по воздуху, и устреми– лась на него, тогда как он отскочил назад, защищая руками лицо. Майкл сделал финт вправо, уклоняясь с волчьей быстротой, но когда Блонди пронеслась мимо него, два когтя успели цапнуть его за правое плечу, вырвав клочья из его черной одежды. Она опять развернулась, издала яростный крик. Майкл отпрянул в сторону, лихорадочно высматривая, чем защититься. Блонди описала в комнате крутой поворот, потом внезапно рванулась в другом направлении и нацелилась ему в лицо, широко раз– вернув крылья.
Майкл резко плюхнулся на пол. Блонди промахнулась, пыталась ос– тановиться, протормозила по черному кожаному дивану, прорезав глубо– кие полосы в телячьей коже. Майкл откатился, вскочил на ноги и увидел перед собой открытую дверь: ванную с голубой плиткой. Он услышал за собой трепетание золотых крыльев, ощутил когти, готовые вцепиться ему в загривок, кинулся вперед, перевернувшись через голову, и через от– крытую дверь влетел в ванную. Когда он обернулся, лежа на полу из го– лубой плитки, то увидел, что Блонди уже развернулась и готовилась по– следовать за ним. Он вцепился в край двери, резко захлопнул ее и по– лучил удовольствие от звука «фанн», когда сокол в нее врезался. На– ступила тишина.
Убился? – подумал Майкл. Или просто приходит в себя? Ответ при– шел через несколько секунд: шум неистово царапающих костей. Блонди пыталась атаковать дверь.
Майкл встал и оглядел убранство своей тюрьмы. Здесь была ракови– на, овальное зеркало, унитаз и узкий шкафчик. Ни окошка, ни другой двери. Он осмотрел шкафчик, но ничего путного в нем не нашел. Блонди все еще рвалась сюда, расцарапывая с противоположной стороны дверь ванной. Чтобы выбраться из номеров Сэндлера, ему нужно выйти из этой комнаты и миновать сокола. В любой момент Сэндлер может вернуться; времени ждать, пока сокол устанет, не было, а шанс, что он потеряет к нему интерес, был невелик. Майкл знал, что тот чувствует в нем волка и это приводит его в бешенство. Сэндлер явно не доверял системе охра– ны номеров «Рейхкронена»; тонкий провод, набрасываемый им на дверную ручку перед уходом на ночь, был весьма неприятным сюрпризом для любо– пытствующих. Охотник однажды – охотник всегда.
Майкл проклинал себя за недостаточную бдительность. Но в его со– знании все еще стояли те страшные снимки. Однако то, что он узнал се– годняшней ночью, будет бессмысленно, если он не выберется отсюда. Блонди опять атаковала дверь, ее ярость росла. Он взглянул на свое отражение в зеркале и увидел разодранный по шву пиджак. Кусок сорочки тоже был выдран, но кожа нигде не была задета. Майкл взялся обеими руками за зеркало и вытащил его из крепления. Потом он повернул его так, что зеркало смотрело от него. Он поднял зеркало на уровень лица, как щит, и пошел к двери. Когти Блонди к этому времени, должно быть, продрали ее уже на дюйм. Майкл, держа одной рукой зеркало, глубоко вдохнул и другой рукой повернул ручку и распахнул дверь настежь.
