Он съел ее сердце, самую вкуснейшую еду. В этом не было никакой жестокости: такова была жизнь и смерть. Самец и другая самка какое-то мгновение постояли на вершине холма, наблюдая волчий пир, а затем ис– чезли в ночи. Майкл наелся до отвала. Было бы позором не припрятать оставшееся мясо, поэтому он стащил его под густой сосняк и пометил возле него, на случай, если сюда заберется деревенская собака. На следующую ночь оно будет еще съедобным.
Кровь и сочное мясо зарядили его энергией. Он снова почувствовал биение жизни, мышцы у него заиграли. Но на морде и животе у него была кровь, и что-то с этим нужно было сделать, прежде чем он вернется к открытому окну. Он бежал по лесу, нюхая воздух, и через какое-то вре– мя ощутил близость воды, а вскоре услышал ручеек, бегущий по камням. Он искупался в прохладной воде, катаясь в ручье, чтобы смыть всю кровь, начисто вылизал лапы, удостоверился, что под когтями нет кро– ви. Потом налакался воды, утоляя жажду, и направился назад к дому.
Он превратился на краю леса и встал на две белые ноги. Бесшумно подошел к дому, приминая майскую травку, и влез через окно в свою комнату.
И тут же уловил ее запах. Корицы и кожи. Она была здесь, очер– ченная темно-голубым свечением, сидела в кресле в углу.
Он слышал, как у нее билось сердце, когда он появился около нее. Возможно, так же громко, как и у него.
– Сколько времени вы уже здесь? – спросил он.
– Уже час.– Она сделала героическое усилие, чтобы голос ее зву– чал спокойно.– Может, чуть дольше.– На этот раз голос ей изменил.
– Вы так долго ждали меня? Я польщен.
– Я… решила заглянуть и посмотреть на вас.– Она прокашлялась, будто бы вполне логично переходя к следующему вопросу.– Майкл, а где были вы?
– Просто ходил. Гулял. Я не стал пользоваться дверью, потому что… думал, что могу разбудить всех в столь поздний час…
– Уже четвертый час утра,– прервала его Чесна.– А почему вы раз– деты?
– Я никогда не одеваюсь после полуночи. Это против моих убежде– ний.
Она встала.
– Не пытайтесь удивлять меня! Ничего удивительного в этом нет! Боже мой! Вы сошли с ума или я? Когда я увидела, что вас нет… и ок– но открыто, я не знала, что и подумать!
Майкл аккуратно закрыл окно.
– Что же вы подумали?
– Что… вы… я не знаю, это просто слишком вульгарно!
Он повернулся к ней лицом.
– Что я – кто? – спросил он спокойно.
Чесна начала произносить это слово. Но оно застряло у нее в гор– ле.
– Как вам… удалось найти наш лагерь той ночью? – выдавила она из себя.– В темноте. В лесу, абсолютно вам незнакомом. После того, как вы провели двенадцать дней на голодном пайке. Как? Скажите мне, Майкл, как?
– Я же вам рассказывал.
– Нет, не рассказывали. Вы сделали вид, что рассказали, а я вам это позволила. Может быть потому, что этому не было разумных объясне– ний. И теперь я прихожу в вашу комнату, застаю окно раскрытым, а по– стель пустой! Вы влезаете внутрь, раздетый, и пытаетесь отделаться шутками.
Майкл пожал плечами.
– Что еще остается делать, если тебя застали без штанов?
– Вы мне так и не ответили. Где вы были?
Он заговорил спокойно, тщательно взвешивая слова.
– Мне нужно было немного позаниматься физическими упражнениями. Кажется, доктор Стронберг полагает, что я не готов к чему-нибудь фи– зически более тяжелому, чем игра в шахматы, хотя, между прочим, я обыграл его сегодня со счетом три-два. Как бы то ни было, прошлой, а так же и этой ночью я ходил и гулял. Я решил не одеваться, потому что ночь была ясная и теплая, и я хотел, чтобы подышала кожа. Разве это так ужасно?
Чесна мгновение не отвечала. Потом:
– Вы вышли погулять даже после того, как я рассказала вам про волка?
– Когда лес так богат дичью, волк не нападает на человека.
– Какой дичью, Майкл? – спросила она.
Он моментально придумал.
– А разве я не говорил вам? Вчера днем я видел из окна двух оле– ней.
– Нет, не говорили.– Она стояла очень тихо, достаточно близко к двери, чтобы при необходимости успеть к ней.– У того волка, которого я видела… были зеленые глаза. Как у вас. И черная шерсть. Доктор Стронберг живет тут почти тридцать пять лет и никогда не слыхал, что– бы в здешних местах водились волки. Фриц родился в деревне менее чем в пятидесяти километрах к северу отсюда, и он тоже никогда не слыхал про волков в этой местности. Разве не странно?
– Волки иногда мигрируют. Я слышал что-то подобное.– Он улыбнул– ся в темноте, но в голосе у него было напряжение.– Волк с зелеными глазами? Хм. Чесна, на что вы намекаете?
Момент истины, подумала Чесна. На что она намекает? На то, что этот человек – этот британский агент, родившийся в России – сказочный гибрид человека и зверя? Что он – живой экземпляр того существа, о котором она прочитала в книге сказок? Человек, который может превра– щаться в волка и бегать на четырех лапах? Может быть, Майкл Галатин человек весьма неординарный, возможно, у него действительно острое обоняние и еще более острое чувство ориентации, но… оборотень?
– Расскажите мне, о чем вы думаете? – сказал Майкл, придвигаясь к ней ближе. Под его весом доска в полу слабо скрипнула. Исходящий от Чесны аромат опьянил его. Она отступила на шаг. Он остановился.– Вы меня не боитесь, да?
– А что, я не должна? – В ее голосе дрожь.
– Нет. Я вас не обижу.– Он опять двинулся к ней, и на этот раз она не тронулась с места.
Он встал прямо перед ней, даже в сумраке она видела его зеленые глаза. Они были голодные, и пробуждали голод в ней самой.
– Зачем вы этой ночью пришли в мою комнату? – спросил Майкл, приблизив к ней свое лицо.
– Я… я же сказала, что… хотела заглянуть…
– Нет,– мягко прервал он ее.– Это не настоящая причина, верно?
Она заколебалась, сердце у нее забилось, и, когда Майкл обвил ее руками, покачала головой.
Их губы встретились и слились. Чесна подумала, что у нее, должно быть, действительно кружится голова, потому что ей показалось, будто она уловила привкус крови на его языке. Но через мгновение медянистый привкус исчез, и она вцепилась ему в спину, прижавшись к нему, со все возрастающим возбуждением. Его эрекция была уже крепкой, биение крови в его члене отдавалось ей в пальцы, когда она ласкала его. Майкл мед– ленно расстегнул ее ночную рубашку, их поцелуи были глубоки и настой– чивы, а затем коснулся языком ложбинки между грудями и мягко, дразня– ще водил языком от грудей к горлу. Она ощутила, как по коже у нее по– шли пупырышки, ощущение, которое заставило ее от удовольствия рас– крыть рот. Человек или зверь, он был тем, кто был ей нужен.
Ночная сорочка упала к ее ногам. Она переступила через ее склад– ки, и Майкл поднял Чесну на руки и понес ее на кровать.
