— Это Варвара.
Глава 16
Мария очень болезненно восприняла сообщение о том, что
пришла ее дочь.
— Сейчас выйду и надаю ей пощечин, — прошипела она.
— За что? — удивился я.
— Разве это прилично? Негоже молодой девчонке таскаться к
взрослому неженатому мужчине.
“Да уж, — подумал я, — девчонке совсем негоже, а вот ее
матери в самый раз”.
Мария негодовала:
— Роберт, что у вас общего? Почему она шляется сюда? Дрянь.
Гони ее вон. Ей всего восемнадцать, а уже такое себе позволяет. Восемнадцать.
Соплячка. И это моя дочь. Позор.
Я молчал, потому что ничего не имел против Вари. Она,
конечно, не подарок: взбалмошная и своевольная, но это касается характера, а
возраст у нее чудесный.
Во всяком случае, восемнадцать — не самый мой нелюбимый
возраст.
— Спрячь меня, — потребовала Мария, вскакивая с пола и
запихивая в блузку свою соблазнительную грудь.
Поскольку выбора не было, я сразу предложил кухню.
— Мне все равно, — прошептала она, заглядывая в зеркало и
поправляя прическу.
В коридоре подозрительно заскрипел паркет.
— Маша, хватит, — рассердился я и, схватив ее за руку,
потащил в кухню.
Каково же было мое изумление, когда, открыв дверь, я
обнаружил там Заславского. Он сидел за столом и энергично налегал на
французский паштет из гусиной печенки, привезенный мной из командировки для
особых случаев.
Дверь я захлопнул с видом человека, увидевшего самого
Вельзевула.
— В чем дело? — прошептала Мария, из чего я понял, что мужа
она не заметила.
— Я передумал. Тебе будет лучше посидеть в столовой. Вдруг
захочу покурить.
— Какая разница, — рассердилась она. — Пойдем в столовую,
там привычней.
Закрыв Марию в столовой, я заглянул в кухню и показал
Заславскому кулак. Он виновато пожал плечами и пояснил:
— Я не учел, что в столовой пустой холодильник. Пришлось
изменить дислокацию.
— Ты хоть предупреждай.
— Как?
— У меня есть мобильный.
— Ах, да, — ехидно усмехнулся Заславский. — Но он всегда
занят.
— Иди ты к черту, — прошипел я, закрывая дверь и отправляясь
встречать Варвару.
Она была при параде: пугающая (дыбом) прическа, короткая
узкая юбка, кожаная жилетка, немыслимого цвета чулки, цепи, перья, погремушки,
татуировки на щеках и плечах, кольца во всех частях тела и даже в носу… Все
броское, яркое — папуасы и индейцы отдыхают. Открыв дверь, я шарахнулся, но
быстро пришел в себя и спросил:
— Как твои критические дни?
Варвара пришла в восторг:
— Роб! Это круто! Ты настоящий мэн! Дай я тебя расцелую!
Она прыгнула на меня и хорошенько облобызала.
— Хватит! Хватит! — взмолился я. — Лучше расскажи, как твой
любимый.
Варвара мгновенно оставила меня в покое и помрачнела:
— Ой, Роб, и не спрашивай. Долгий разговор, но я не спешу.
Два часа на тебя у меня найдется.
Я испуганно присвистнул, а она пошарила глазами по прихожей
и спросила:
— Где тут можно придиваниться?
— В гостиной, будто не знаешь, — ответил я, ломая голову как
бы поскорей от нее избавиться.
Уже несколько лет я воспринимал Варвару как стихийное
бедствие. Дружба с ней, конечно, тонизирует, порой даже пьянит, но чаще грозит
жестоким похмельем — если прибегать к образам. Больше всего (на этот раз) я
боялся, что Варвара снова начнет стаскивать с себя джинсы, точнее юбку, но она
придумала похлеще.
— Я с ним встречалась вчера, — падая на диван, сообщила
Варвара. — Роб, только прикинь, как клево получилось. Выхожу от тебя, а
навстречу он. Хиляет с кентами. Они тут рядом в соседнем баре напостоянку клубятся.
Я сразу упала на хвост. Он разозлился, понес такую пургу, но Екмен за меня
подписался.
— Екмен? — удивился я. — Это что, матюк у вас новый?
— Роб, перестань, — рассердилась Варвара. — Ты же знаешь, я
воспитанная девочка из хорошей семьи, не шыряюсь, колес не глотаю, с кем попало
не трахаюсь и не матерюсь. Папик может мною гордиться. Екмен, это кличка. На
самом деле он Рома, работает в баре, что за углом. Ты его знаешь.
Я вздохнул с облегчением:
— А-аа, это Рома-бармен. Хороший парень.
— Да, неплохой, — согласилась Варвара. — Но очень небрежно
относится к своим профессиональным обязанностям: стойка, это единственное
место, где его невозможно найти. За это и кличку свою получил. Надеюсь, ты в
курсе: “бар” — по-турецки “есть”, “ек” — “нет”. Так вот он не бармен, а екмен —
мужчина, которого никогда нет. Но дело не в этом. Екмен мне открыл, откуда мои
проблемы. Оказывается, я трахаться не умею. Роб, ты должен меня научить.
Срочно. Прямо сейчас.
Варвара умеет нанести удар — у меня даже в горле пересохло.
— Но у тебя же критические дни, — растерянно промямлил я,
нервно оглядываясь сразу на все двери.
— Роб, это не помеха. К тому же все на исходе. Не тяни, Роб,
через два часа у меня свидание. К этому времени я должна все классно уметь.
Она вскочила с дивана и бросилась ко мне.
— Нет! — закричал я не своим голосом, прячась за кресло. —
Нет, это сумасшествие!
Варвара начала меня уговаривать:
— Роб, прекрати, ты же умный и современный, не то, что мои
предки. Они эгоисты, совсем забросили меня. В восемнадцать лет не уметь
трахаться позорно. В наше время этому учатся уже в двенадцать. Со своими
учителями. Роб, тебе не стыдно за меня?
— Нет, я тобой горжусь.
Она рассердилась:
— Перестань, Роб, меня успокаивать. Я динозавр, это срочно
надо исправлять. Роб!!! Кто-то ведь должен помочь неопытной девушке. Что
плохого, если это будешь ты? Я тебе доверяю. Ты мой друг.
Клянусь, говорил с ней не я, говорил мой ужас:
— Варя, ты болтаешь глупости. И прошу, болтай их потише,
желательно шепотом. Я твой друг, ты права, а между друзьями сексуальные
отношения невозможны.
— Ерунда, — отмахнулась она. — Я со всеми друзьями переспа…
Я не мог этого слышать и тем более не мог позволить услышать
это ее родителям, а потом закричал:
