– Господин Фрол, включите клиенту примеры возможного голосового сопровождения коитуса.
Господин Фрол взял правое ухо блондинки и повернул его немного направо: блондинка открыла глаза, посмотрела вокруг:
– Мужчина, вы что, я не такая.
Ошарашенный, я ответил ошарашенно:
– Очень хорошо, и я не такой…
– Тогда мы с вами поладим. А то некоторые, как увидят обнаженную женщину, так сразу в трусы…
Фрол опять крутанул ухо. Блондинка сурово глянула на меня:
– Ну ты что, мужик, еще в трусах? Давай скоренько, а то мне завтра с утра в управление.
Еще один поворот уха.
– Вы не подумайте, вы у меня второй…
– А первый кто? – заинтересованно спросил я.
– Да разве всех упомнишь…
– Господин Фрол, – сказал я инструктору, – вы крутите потихоньку, чтобы я ознакомился со всем репертуаром.
Фрол стал потихоньку крутить ухо. Из блондинки понеслось:
– Вы меня не бросите?..
– Вообще-то я из МГИМО…
– Ну, мужчина, у вас и аппарат!!! Вы случайно не негр?..
– А-а-а-а! Вы не туда попали!!! Нет-нет, не вынимайте…
– Ну, хватит уже, мужчина… Вы здесь не один.
– Сэр, леди Гуинмор просила заменить ее сегодняшней ночью. Во-первых, у нее мигрень, а во-вторых, сэр Брэдброк.
– Скажите… а-а-а-а… как… у-у-у-у… вас… ой-ой-ой… зовут? А-а-а-а-а-а-а…
– Миленький ты мой, возьми меня с собой…
– Граф, вы мене делаете больно… Не прекращайте…
– Я что-то никак не пойму: это моя нога или ваша?
– Орал, орал, и только орал, а то я не завтракала.
– Моше, у тебя от обжорства глаза заплыли. И он еще будет удивляться, почему я рожаю китайцев…
– Мне с вами было хорошо…
– Я даже не знаю, как сказать…
– Чувак, ты супер…
– Мне теперь на два дня хватит…
– Пожалуй, это я тебе должна заплатить…
– Пожалуй, хватит… – остановил я господина Фрола. – И большая у нее программа?
– Как у букридера средней мощности. От «Илиады» до «Григория Лепса».
– Это меня устраивает. Теперь можно продать библиотеку и МРЗ-плеер. Так, теперь насущный вопрос: как осуществлять с ней именно ЭТО? Какие возможности?
– А, – кивнула Наина, – сейчас мы с господином Фролом вам это продемонстрируем.
Я никогда не видел, чтобы люди так быстро раздевались… Господа, я никогда ничего подобного не видел. За несколько минут я узнал больше, чем от порноколлекции DVD рядового женского монастыря. Я не успевал поворачивать голову. Господин Фрол, как пелось скончавшейся группой «Мальчишник», имел ее сидя, имел ее лежа, и на голове он имел ее тоже. И все это при звуковой поддержке резиновой блондинки, ухо которой господин Фрол перекрутил на сто восемьдесят градусов.
– Ой, да не одна во поле…
– Прибавочная стоимость растет…
– Шибче, коренной…
– Помята девичья краса…
– Пастух очутился на полных грудях…
– Пьяная вишня, полный бокал…
– Hello, Dolly…
– Алеша, ша…
– Остались от козлика…
– Три веселых гуся…
И так далее: бум, трах, шварк, тум-бала-бала-ба-ла… Я попытался выключить звук, но, очевидно, крутанул ухо в обратную сторону. Еб! Блондинка затряслась, задергалась, из нее, как из ведра, посыпались оргазмы под песни советских композиторов и запись речи Вышинского на процессе тридцать восьмого года. Между прочим, оргазмы сыпались и из Наины, и из инструктирующеего меня на ней господина Фрола. И прекратить этот поток сексуальной энергии не было никакой возможности. К тому же очнулся рыжий гермафродит и смотрел на меня плотски. Поэтому в окно я выкинул его первого. Блондинка полетела следом. Наина с господином Фролом выбросились в окно сами. А хлыстик я выкинул вслед за ними.
Через минуту я выглянул в окно. Музыкальной блондинки на асфальте не было. А звуки неслись из окна токаря-универсала Семена Петровича Кузичева. Он в интересах будущих поколений обогащал «Камасутру». Рыжего гермафродита в квартире напротив допрашивал неустановленный мент Сергей Михайлович Шепелев. А об чем допрашивал – то дело секретное. Трахающиеся Наина и господин Фрол пришибли арбатского охвостыша и втроем завернули за угол «Парикмахерской». А хлыстиком Сюля и Пончик охаживали Зинку, когда она пыталась обаять то ли Штопора, то ли Консервного Ножа.
Но самое интересное, господа, что за все эти разнообразные шоу я не заплатил ни копейки. Не успел!
Бесплатно все! Жаркой ночью в Москве.
Рассвет уж близится, а секса нет как нет. А может быть, опять позвонить. Лерику. А вдруг… Вроде не так давно мы с ней, ну мало ли что, я ж сценарий писал, я ж, блядь, творческий человек! Она ж тоже творческий человек, должна ж, блядь, понять! Нет, она не блядь, это фигура речи у русского человека любой национальности. Ничего не значащая. Как «еб твою мать». Когда я был студентом, после военных лагерей мы хором распевали почерпнутую у старослужащих песню, сейчас уже позабытую. Во всяком случае, потом я ни разу ее не слышал в кругу друзей и знакомых.
Есть русское слово такое, его неудобно сказать.
Быть может, быть может, оно неприлично,
но здорово, еб твою мать.
Это пелось всем коллективом. А потом каждый куплет исполнялся индивидуально. Мужской голос затягивал (раздумчиво, повествовательно, неоглядно широко):
Возьмем, например, мужичонку,
вот выйдет он в поле пахать,
а там закричит на усталую клячу:
«Пошла же…»
И хор воодушевленно подхватывает: «Еби твою мать». Между прочим, с этой песней всю Европу зерном заваливали. (А позжие песни типа:
Налетай, налетай, наступили сроки,
урожай наш урожай, урожай высокий, —
это, значит, голод скоро. Петь надо громче, чтобы заглушить урчание в животе.)
Второй куплет обычно запевала Ирка. Ее отец, наш профессор промышленной геологии, этой песне ее и научил, после того как пришел с войны и до того, как его взяли за низкопоклонство перед Западом. Так что Ирка знала ее с шести лет. И когда отца по недоразумению не расстреляли, она, семнадцатилетняя чувиха, встретила его куплетом:
Вот немцы в лесу партизанку поймали
и начали зверски пытать,
но нежные девичьи губы шептали…
– Ну же, папа!..
И папа обеззубленным ртом (цинга, мать ее) радостно подхватил: «Не выдам, еби вашу мать!» Так что этот куплет Ирка всегда и начинала. А уж «еби вашу мать!» мы орали с энтузиазмом строителей коммунизма (которых я, правда, за всю свою жизнь так и не встретил. Оно и понятно. Я-то тут, а они где-то там… В голубых городах. Под крылом самолета. Приезжай ко мне на БАМ, я тебе на рельсах дам… Болтаются, как дерьмо в проруби, за мечтами да за запахом тайги. Когда уж тут коммунизм строить!). Ну да ладно. Это все было потом. А тогда третий куплет мы пели всем курсом:
